— Руфус, если у тебя есть какой-то план, то сейчас самое время его озвучить! — крикнула Катарина, отмахиваясь от очередного мертвеца, который лез на неё с особым энтузиазмом, словно она была его любимой игрушкой в детстве.

— Ну, если честно, я больше по драконам! — выкрикнул я, отскочив от двух особенно зловонных трупов, которые решили, что я выгляжу особенно вкусно. — Но, кажется, у нас есть паладинские штучки на такой случай.

— Ты про свет или про молитвы? — Катарина уже отчаянно отбивалась, и её рана явно давала о себе знать.

— Свет, конечно! — ответил я, пытаясь вспомнить все инструкции, которые заучивал, но которые, как выяснилось, никогда не использовал. — Разве у нас есть что-то ещё?

— Есть одно заклинание, которое срабатывает, если ты действительно веришь! — крикнула она, пиная мертвеца, который никак не хотел отпускать её ногу.

— Ага, и это сработает на них? — Я уже видел, как мертвецы окружали нас всё плотнее, и это не добавляло мне уверенности.

— Ну, если не сработает, по крайней мере, они будут ослеплены нашим разочарованием! — Катарина улыбнулась, несмотря на ситуацию, и это придало мне сил.

— Ладно, раз уж на то пошло, пора проверить нашу веру, — пробормотал я, откинув от себя очередного мертвеца.

Я сосредоточился, поднимая меч, и попытался вызвать ту самую священную силу, о которой так много рассказывали на уроках. Я вспомнил молитву, которую читал раз пятнадцать, и, подняв меч вверх, произнёс её вслух.

— Светлейший Свет, освети путь и разгони тьму! — выкрикнул я, и, как ни странно, что-то щёлкнуло.

Из моего меча вдруг вырвался яркий свет, ослепительный, как утреннее солнце после особо бурной ночи в таверне. Мертвецы, оказавшись в его поле, начали шипеть и отступать, словно их обдало кипятком.

— Сработало! — крикнула Катарина, глядя, как нежить отступает.

— Конечно, сработало, — я попытался сделать вид, что это был мой мастер-план с самого начала, хотя на самом деле внутри у меня всё дрожало от неожиданного успеха.

Мы начали оттеснять мертвецов, наш свет, усиленный молитвами, становился всё ярче и мощнее. Даже хобот кентавра, который я держал в другой руке, казалось, слегка затих, как будто решил, что с нами лучше не связываться.

— Ещё немного, Руфус! — подбадривала меня Катарина, сама сияя светом, словно какой-то фонарь. Её рана всё ещё причиняла ей боль, но свет, казалось, давал ей силы бороться.

Мертвецы, хрипя и издавая нечеловеческие звуки, начали отступать, многие из них падали обратно в свои могилы, и даже земля, на которой мы стояли, начала медленно затихать. Через несколько минут вокруг нас остались лишь покорёженные кресты и редкие клочки травы, которые странным образом выглядели намного более живыми, чем всё, что мы только что видели.

— Ну что, мертвецы, вам ещё захотелось перекусить? — крикнул я вслед уходящей нежити, чувствуя, как адреналин постепенно отступает, уступая место усталости.

Катарина тихо рассмеялась, убирая меч в ножны и едва не упав от слабости.

— Ты молодец, Руфус, — сказала она, облокотившись на меня.

Я помог ей сесть.

— Ладно, давай сделаем привал, — сказала Катарина, осматривая свою рану. — Хотя, похоже, хобот кентавра на этом не остановится.

— Если честно, я уже готов бросить его в ближайший ров, — сказал я, глядя на этот злополучный артефакт. — Но ты ведь всё равно скажешь, что так нельзя.

— Правильно скажу, — согласилась Катарина, прикрывая глаза от усталости. — Нам нужно уничтожить его, но сделать это непросто. У нас есть цель, и мы должны её достигнуть.

— Ну, цель у нас действительно грандиозная, — проворчал я, усаживаясь рядом с ней. — Но как бы там ни было, не думаю, что прогулка по деревенским кладбищам должна стать частью нашей паладинской рутинной работы.

Катарина улыбнулась, даже несмотря на боль, и это заставило меня немного расслабиться. Мы ещё не закончили, и предстояло многое, но по крайней мере, пока что мы выбрались из этой передряги живыми.

— Ладно, паладин, отдохнём и двинемся дальше, — сказала она, закрывая глаза.

Я сел рядом с ней, прислушиваясь к звукам ночи и пытаясь понять, что нас ждёт впереди. Одно было ясно: покой нам явно не светил, но ведь кто сказал, что паладинам он положен?

К утру, когда мы, наконец, выбрались с кладбища, на которое нас случайно занесло, Катарина едва держалась на ногах. Её рана так и не перестала кровоточить, и каждый наш шаг сопровождался её тихим, но стойким скрежетом зубов. Хобот кентавра, обмотанный тряпкой и закреплённый у меня за спиной, словно назло, казалось, только усугублял ситуацию, излучая угнетающую ауру.

К тому времени, когда на горизонте показалась башня, я уже почти терял надежду на то, что эта история закончится чем-то, кроме как превращением нас обоих в очередной эпизод баллады про безумных паладинов. Башня была единственной вертикальной конструкцией на многие мили вокруг, мрачной, как катафалк, и такой же гостеприимной на вид.

— Ну, вот и она, — пробормотала Катарина, тяжело опираясь на моё плечо. — Тот самый знакомый маг. Его зовут Альдур, и если кто-то сможет разобраться с этим проклятым артефактом, то это он.

— Уж надеюсь, что у него есть хотя бы чайник с горячей водой, — пробурчал я в ответ, осматривая башню. — И желательно что-нибудь съедобное, кроме проклятий и магии.

Мы подошли к тяжёлой дубовой двери, покрытой ржавыми железными пластинами. Катарина постучала — три раза, как и полагается. Ответом был грохот где-то наверху и вскоре послышался голос, явно не предвещавший ничего хорошего:

— Кто там? Если вы снова за магическими свечами, я же сказал, что они закончились!

— Это я, Катарина! — крикнула она в ответ, а затем тихо добавила: — Не обращай внимания, он всегда такой.

— Катарина? — Голос за дверью сменился на чуть более дружелюбный, но всё ещё полный недоверия. — Не ожидал тебя здесь увидеть! Заходи, если это действительно ты. А кто с тобой? Уж не продавец ли магических оберегов?

— Это Руфус, он тоже паладин, — ответила Катарина, откровенно усмехнувшись. — И нет, он не торгует оберегами. Хотя… кто знает.

— Хм, ну хорошо, заходите, — прогремел голос, и дверь с тяжёлым скрипом открылась, пропуская нас внутрь.

Внутри башни было темно, как в самой глубокой шахте. По периметру стояли старые деревянные полки, уставленные бутылками с неизвестными жидкостями и свитками, от которых пахло плесенью. В углу потрескивал маленький камин, а возле него, словно забытая реликвия, сидел Альдур — пожилой маг с длинными седыми волосами и бородой, которые, казалось, не видели расчёски лет сто.

— Ну, здравствуй, Катарина, — сказал он, не вставая с кресла. — И ты, паладин… эээ…

— Руфус, — напомнил я ему, стараясь не глядеть на странные тени, скользившие по стенам.

— Точно, Руфус. Ну, присаживайтесь. Я так понимаю, вы здесь не для того, чтобы рассказать мне последние новости?

— Мы принесли тебе кое-что, что нужно уничтожить, — сказала Катарина, не тратя времени на церемонии. Она раскрыла ткань, показывая хобот кентавра.

Глаза Альдура сразу расширились, и он чуть не выпал из своего кресла.

— Вы принесли ЭТО сюда? Вы хоть представляете, что вы натворили? — его голос дрожал от шока, и я впервые увидел мага, который, казалось, искренне переживал за свою жизнь.

— Именно поэтому мы здесь, — Катарина прищурилась. — Мы должны избавиться от этого артефакта, и ты — единственный, кто может нам помочь.

Альдур, казалось, хотел что-то сказать, но вместо этого лишь махнул рукой, приглашая нас следовать за ним.

Он повёл нас по узкому коридору, стены которого были усыпаны магическими символами. Мы вышли в круглый зал, в центре которого находился каменный алтарь, усеянный следами древних ритуалов. На нём уже стоял котелок с каким-то зельем, пускающим подозрительные пузыри.

— Положите его сюда, — скомандовал Альдур, указывая на алтарь. — И осторожно, иначе всем нам конец.