Катарина остановилась и повернулась к нам, сверкая голубыми глазами:

— Всё. Мы останавливаемся. Похоже, хобот начинает доводить нас до ручки.

Мы устроились в небольшой нише между камнями, чтобы хоть немного отдохнуть и понять, как справиться с ситуацией. Хобот лежал рядом с нами, мерцая и казалось, смеялся над нами.

— Что будем делать? — спросил я, сжимая виски. — Это явно что-то серьёзное.

— Держитесь, — сказала Катарина. — Мы должны дотянуть до города. А там... там мы его уничтожим.

— Уничтожим? — усомнился Гаспар. — Этот хобот создан для чего-то большего, чем просто запутать нас в горах.

— Неужели ты хочешь его оставить? — спросила Катарина, поднимая брови.

— Конечно, нет, — покачал головой Гаспар. — Но кто-то должен держать его под контролем.

— Кто-то, кроме нас? — уточнил я. — Потому что мы явно справляемся не так уж и хорошо.

Мы сидели в молчании, раздумывая, как нам выбраться из этой ситуации. Вокруг нас не было ничего, кроме темноты, магического шепота и хобота, который явно наслаждался нашей нерешительностью.

— Ладно, — наконец сказала Катарина, вставая. — Мы не можем здесь сидеть вечно. Нужно идти.

Мы поднялись на ноги и снова двинулись вниз по тропе, пытаясь не обращать внимания на все странности, которые нас окружали. Хобот кентавра продолжал свое странное воздействие, и, чем дольше мы шли, тем сильнее я чувствовал, что он словно закручивает наши мысли в тугие узлы.

Шепот, который раньше был лишь фоном, становился всё громче и громче, постепенно превращаясь в голос, который проникал прямо в мой разум. Казалось, что каждый из нас слышал что-то своё, и это не было особенно приятно.

— Надоело мне это всё, — ворчал Гаспар, который шагал впереди, беспрестанно оборачиваясь, как будто его преследовал целый взвод невидимых врагов. — Хобот, маги, пещеры... Этот поход начинает мне напоминать свадьбу моего двоюродного брата. Тоже куча странных ритуалов и никто не знает, зачем они нужны!

— Гаспар, постарайся сохранять спокойствие, — вздохнула Катарина, хотя и её голос уже был далёк от обычной уверенности.

— Спокойствие? — Гаспар резко остановился и повернулся к ней, его глаза полыхали странным светом. — Спокойствие? Ты говоришь мне сохранять спокойствие, когда этот чёртов хобот говорит мне, что ты нас всех предала?!

— Что? — ахнула Катарина, отступая на шаг. — Гаспар, ты сошёл с ума!

— Нет, — прошипел Гаспар, сжимая рукоять меча, словно на ней держался весь его разум. — Это ты предательница! Ты всё это подстроила, чтобы завладеть артефактом! Я больше не позволю тебе командовать!

— Гаспар, послушай себя! — воскликнул я, пытаясь вклиниться между ними. — Это всё хобот! Он воздействует на тебя! Ты же знаешь, что Катарина никогда не предала бы нас!

Но Гаспар уже не слушал. Его лицо перекосилось от ярости, и, прежде чем я успел что-то предпринять, он бросился на Катарину с поднятым мечом.

— Нет! — крикнул я, бросаясь вперёд, но не успел вовремя.

Меч Гаспара сверкнул в свете луны, и Катарина отшатнулась, схватившись за бок. Она сделала пару шагов назад, глядя на Гаспара с удивлением и болью.

— Ты… — начала она, но не успела договорить.

Гаспар собирался нанести ещё один удар, но я быстро выхватил меч и, не успев даже осознать, что делаю, ударил его. Всё произошло в одно мгновение. Я почувствовал, как моё оружие пронзило его доспехи, и Гаспар замер, а затем медленно опустился на колени. Его глаза встретились с моими, в них больше не было злости, только недоумение и осознание.

— Руфус… — прошептал он, прежде чем его тело рухнуло на землю.

— Гаспар… — я потрясенно смотрел на его безжизненное тело, а затем повернулся к Катарине. Она всё ещё стояла, держась за бок, её лицо было бледным, но взгляд полон решимости.

— Всё в порядке, — выдохнула она, поднимая руку, чтобы я не подходил. — Это хобот… Он сводит нас с ума.

— Нужно что-то делать, — прохрипел я, дрожащими руками вытирая кровь с меча. — Мы не можем продолжать так.

— Мы не можем его оставить, — тихо сказала она, глядя на свёрток, который лежал на земле рядом с телом Гаспара.

— Тогда мы погибнем, — сказал я, опускаясь на колени рядом с телом Гаспара, не понимая, что делать дальше. Я убил своего товарища. Пусть он был под влиянием магии, но это не меняло сути дела.

— Нет, — Катарина посмотрела на меня с отчаянием. — Мы просто должны быть сильнее.

Но в её глазах я видел, что она и сама не верила своим словам.

Мы остались одни в холодной темноте, окружённые тенями и тихим шёпотом, который не собирался отпускать нас. Оставалось только идти дальше, надеясь, что у нас хватит сил дойти до конца этой проклятой дороги.

Но я чувствовал, что конец будет не таким, как мы ожидали.

Мы с Катариной шагали вниз по тропе, как два призрака, уставшие от собственных неудач. Лошади, которых мы оставили при восхождении, как назло, испарились. Вернее, не испарились, а, скорее всего, ржали где-то вдали, обсуждая, как ловко они нас кинули. Или, может, их съел очередной волшебный червь — кто знает, в этих горах всё возможно. Приходилось идти пешком, и это явно не прибавляло нам энтузиазма.

Катарина шла молча, стиснув зубы от боли, но я видел, как с каждым шагом её рана давала о себе знать всё сильнее. Я даже начал думать, что может стоит остановиться и помочь ей… но, зная её, предложи я такую помощь — она бы меня отругала и побила тем, что под руку попадётся.

— Руфус, — вдруг прервала молчание Катарина, — я надеюсь, у тебя есть идея получше, чем продолжать спуск по этой проклятой тропе?

— Ну, если только до подножия дойдём, — неуверенно ответил я, оглядываясь на горные вершины, — там, глядишь, встретим дружественное племя великанов или, скажем, заколдованного принца в виде медведя. Или, на худой конец, ещё одного дракона. Нам ведь везёт на такие штуки, правда?

Катарина бросила на меня взгляд, в котором читалась неутолимая жажда съесть меня на ужин. Но тут она споткнулась, и я поймал её за руку, прежде чем она упала. Она посмотрела на меня, и я заметил слабую улыбку на её лице.

— Спасибо, — тихо произнесла она, и мы продолжили путь.

Через какое-то время мы добрались до подножия горы, где обнаружили небольшое озеро, настолько спокойное и тихое, что казалось, будто оно было нарисовано художником-романтиком, а не создано природой. Идеальное место для привала, подумал я. Да и, честно говоря, нам обоим нужен был отдых, особенно Катарине.

Мы разложили наш скудный запас припасов, но аппетит, честно говоря, был не особо. Особенно когда "хобот кентавра", лежавший у нас на виду, начал снова шептать свои гадости.

— Ну всё, хватит! — воскликнул я, вскакивая на ноги. — С меня довольно этого дурацкого артефакта! Он довёл Гаспара до безумия, он портит нам поход, и вообще, он мешает мне спокойно поесть!

Я вытащил меч и с размаху ударил по хоботу. Я-то думал, что он разлетится на куски. Но меч отскочил от него с таким звоном, что меня отбросило назад. Хобот даже не поцарапался.

— Руфус, ты… — начала Катарина, но её слова утонули в грохоте, когда из хобота вырвалась молния и ударила прямо в озеро.

Я замер на месте, глядя на озеро, которое внезапно закипело и стало бурлить. Вода начала пузыриться, как котёл с ведьминым зельем. И тут из воды поднялась... рыба. Но не простая рыба, а настоящая махина, покрытая шипами и клыками, про какие и в рыбацких байках не рассказывают, потому что даже самые опытные лжецы не осмеливаются на такое.

— Отлично! Как будто мне не хватало ещё и рыбы на ужин! — выдохнул я, отчаянно уворачиваясь от гигантской зубастой пасти, которая, судя по всему, решила, что паладины — это деликатесное блюдо.

Рыба-мутант бросилась на меня с новой силой, и я едва успел перекатиться в сторону, стараясь не заметить, как Катарина, неуклюже, но решительно, пыталась пронзить её мечом.