— Руфус! — крикнула она, пытаясь удержать рыбу на расстоянии. — У нас проблемы!

— Замечено! — отозвался я, схватив ближайшую ветку, которая, естественно, была намного тоньше, чем хотелось бы для оружия против гигантской рыбы, но добраться до меча, лежавшего рядом с хоботом, сейчас не было никакой возможности.

Всё происходящее напоминало абсурдную сцену из какого-то плохого спектакля: раненная паладин с развевающимися волосами, я с палкой, которую даже кролик бы засмеял, и огромная рыбина, стремящаяся съесть нас заживо. Ситуация ухудшилась, когда рыба, наконец, схватила мою палку своими острыми зубами, словно это была морковь, и сломала её пополам.

— Катарина! — закричал я, — есть план?

— Не совсем... — пробормотала она, когда её меч снова отскочил от чешуи рыбы. — Но у нас есть мечи и... и палки, судя по всему!

Рыба тем временем решила, что хватит играться, и бросилась на нас с новой силой. Я успел метнуться к Катарине, и мы, схватив её меч, вдвоём вонзили его в пасть чудовища. На удивление, рыба наконец-то остановилась. Она застыла на мгновение, как будто в недоумении от того, что мы, такие маленькие и беспомощные, вдруг смогли нанести ей урон. Потом, наконец, рухнула обратно в озеро, оставив за собой волну, которая окатила нас с ног до головы.

— Неплохо, правда? — выдохнул я, тяжело дыша, глядя на Катарину.

— Для начала, да, — ответила она, также не скрывая усталости. — Но эта штука... — Катарина кивнула на «хобот кентавра», который теперь лежал рядом, как ни в чём не бывало, — начинает мне действовать на нервы.

Мы сидели на берегу озера, по уши в воде, которая уже не казалась такой спокойной и мирной. Рыба, по крайней мере, наконец-то прекратила пытаться нас съесть, что уже было достижением. Я посмотрел на «хобот кентавра», который всё ещё выглядел таким безобидным и невинным, если не считать той мелочи, что он свёл с ума Гаспара и вызвал у нас столько проблем.

— Кстати о Гаспаре... — начала Катарина, вытирая кровь с пореза на руке. — Я думаю, я поняла, почему он первым сошёл с ума.

— Да, наверное, из-за того, что был всегда таким угрюмым, — пробормотал я, оглядывая артефакт. — Гаспар, кажется, не умел радоваться жизни.

— Нет, Руфус, дело не в этом. — Она покачала головой. — Он нёс хобот. Ближе всех к нему был, и, как результат, сильнее всего подвергся его воздействию. Поэтому он первым и потерял контроль.

Я посмотрел на Катарину и на хобот, и вдруг всё встало на свои места.

— Так что же делать? — спросил я, чувствуя, как холодный пот начал выступать на лбу. — Если он так на нас действует, может, стоит бросить его здесь и уйти, пока ещё есть шанс?

— Нет, — серьёзно сказала Катарина, её голубые глаза сверкнули. — Нельзя просто бросить такой могущественный артефакт. В плохих руках он может стать катастрофой. Мы должны уничтожить его.

— А как? — спросил я, всё ещё надеясь, что смогу уговорить её просто закопать эту штуку поглубже в лесу и убежать в противоположную сторону.

— Уничтожить его не так-то просто, — признала она. — Но я знаю одного мага, который может справиться с этим. Мы должны доставить хобот к нему. И пока мы будем нести этот артефакт, нужно чередоваться. Каждый по очереди, чтобы никто из нас не сошёл с ума.

Я посмотрел на хобот, потом на Катарину и снова на хобот. В голове промелькнуло множество проклятий, но я сдержался. Уничтожить его казалось менее безумным вариантом, чем оставить, а перспектива столкнуться с ещё одной гигантской рыбой меня абсолютно не вдохновляла.

— Ладно, — согласился я с тяжёлым вздохом. — Давай сделаем это. Но если я начну говорить с деревьями или пытаться приручить камни, пожалуйста, просто ударь меня чем-нибудь тяжёлым.

— Договорились, — улыбнулась Катарина, протягивая руку, чтобы помочь мне встать.

И мы, собрав последние силы, снова двинулись в путь, не подозревая, какие ещё испытания ждут нас впереди, и, главное, насколько сложным окажется уничтожение артефакта, с которым не справился бы даже дракон.

Мы шли через равнину, которая, казалось, простиралась до самого горизонта. Жара давила, как долги после неудачного похода в таверну, а Катарина едва держалась на ногах. Её рана начинала беспокоить всё больше, и я заметил, как она то и дело кусала губу, чтобы не застонать от боли.

— Как ты? — спросил я, скорее для приличия, чем для того, чтобы услышать ответ. Потому что всё и так было очевидно: ей становилось хуже.

— Лучше всех, Руфус, — отозвалась она сквозь стиснутые зубы, хромая рядом со мной. — Если не считать того, что у меня течёт кровь, болит рука, и я ношу этот проклятый хобот, который наводит беду.

— Звучит как обычный день на работе, — попытался я улыбнуться, но в душе понимал, что шутки тут не помогут.

Мы проходили мимо старого деревенского кладбища, и я почувствовал лёгкий холодок, словно само место было против нашего присутствия. Мрачные надгробия, покосившиеся кресты и обветшавшие ограды создавали атмосферу, от которой даже мне, закаленному паладину, стало как-то не по себе.

— Что-то здесь не так, — пробормотал я, когда вдруг заметил, что воздух стал густым, словно заваренное драконье дыхание. И это было не к добру.

— Думаешь, хобот... — начала Катарина, но договорить не успела.

Земля под нами дрогнула, и откуда-то из-под неё начали вылезать... ну, конечно, как я сразу не догадался — мертвецы.

— Кхм... кто-то здесь не догулял? — попытался я пошутить, но даже сам не был в настроении смеяться.

Мертвецы, хрипя и постанывая, выползали из могил и, словно в каком-то древнем театре абсурда, выстраивались в очередь на нас. Их пустые глазницы смотрели прямо на меня, и я начал понимать, что эта затея с хоботом кентавра обернулась ещё большим кошмаром, чем я мог предположить.

— Руфус, у нас гости! — закричала Катарина, и я, разумеется, уже знал, о чём она говорила.

— Отлично, а я-то думал, что наш день не может стать хуже, — огрызнулся я, вытаскивая меч.

Мертвецы, кажется, решили, что мы — отличный перекус после долгого перерыва. Они медленно надвигались на нас, но их количество начинало меня беспокоить. Даже с нашим опытом такое было сложно одолеть.

— Думаешь, это всё из-за хобота? — бросил я Катарине, пытаясь, по крайней мере, немного отвлечь её от боли.

— Если это не он, то кто-то определённо хочет испортить нам день, — сухо ответила она, отмахиваясь от очередного мертвеца, который чуть не укусил её за руку.

Мы отчаянно сражались, мечи свистели в воздухе, отрубленные конечности и головы летели в разные стороны, но их было слишком много. Казалось, что кладбище бесконечно, и нежить продолжала вылезать отовсюду, даже из-за ближайшего куста, который выглядел вполне безобидно.

— Я понимаю, что у мертвецов мало чем можно заниматься, но почему именно сегодня?! — воскликнул я, стараясь отвлечь их на себя, чтобы Катарина могла перевести дух.

— Может, они просто соскучились по свежему воздуху? — предположила она, махнув мечом так, что очередной мертвец лишился головы.

Битва продолжалась. Мы уже изрядно вымотались, и мне казалось, что конец был близок. Не для мертвецов, а для нас. Но тут я заметил, что Катарина внезапно застыла, и лицо её исказилось от боли. Её рана начала кровоточить сильнее, и силы явно оставляли её.

— Катарина! — закричал я, бросаясь к ней, когда один из мертвецов ухватил её за ногу. — Держись!

Она с трудом отмахнулась от нападающего, но было очевидно, что долго так не продержится. Я подскочил к ней и помог подняться на ноги.

— Руфус... — начала она, и я понял, что это может быть её последнее обращение ко мне.

— Не смей сдаваться! — рявкнул я, отбивая очередного мертвеца. — Мы выберемся из этого, ясно?!

Но мертвецы не отступали. Их руки тянулись к нам, а их пустые глаза смотрели прямо в душу.И, знаете, в этот момент у меня было чувство, будто вся моя паладинская карьера вот-вот окончится, причём на этот раз безо всяких фанфар и наград.