— Сегодня ко мне приходили из ФБР.

Скарлетт застыла, зажатая между пальцами картошка остановилась в воздухе.

— Они ищут тебя.

Она сглотнула.

— Не хочешь сказать мне почему?

— Нет. — Она уронила картошку фри на тарелку и попыталась встать, но я поднял руку.

— Остановись. Скарлетт, пожалуйста. Ты должна сказать мне, что происходит. Сегодня не последний раз, когда ФБР вынюхивает что-то. Насколько я знаю, они следят за домом. И пока я не узнаю, с чем мы имеем дело, ты никуда не пойдешь. — Одна неделя. Две недели. На данный момент все это не обсуждалось.

Ее плечи напряглись, поднимаясь к ушам. Скарлетт знала, что из-за ФБР ей придется скрываться здесь в обозримом будущем.

— Мне бы помогло, если бы я знал, что произошло, пока ты была с Воинами.

— Ничего не произошло.

— Я верю в это примерно так же, как верю, что ты любишь чизбургеры.

Ее ноздри раздулись, и она взяла свой бургер обеими руками, прежде чем широко открыть рот и откусить огромный кусок. Она жевала с яростью, пытаясь доказать, что я неправ. У нее могло бы это получиться, если бы не гримаса на ее лице, когда она глотала.

Я опустил голову и вздохнул. Христос. Неужели это не могло быть проще? Ей обязательно было быть такой чертовски упрямой? Я пытался помочь.

— Отлично. Давай попробуем что-нибудь другое. Как насчет нескольких вопросов, на которые ты будешь отвечать «да» и «нет»?

Она уронила бургер на свою тарелку.

— Ты знала, что Джеремая воровал наркотики у Воинов?

— Нет.

— ФБР когда-нибудь связывалось с тобой раньше?

— Нет.

Они, вероятно, не смогли бы приблизиться к ней, если она жила с Воинами. Теперь, когда она на свободе, Скарлетт была честной добычей.

Я отправил в рот последний кусочек своего бургера, все еще голодный, и потянулся через стол, чтобы забрать остатки ее бургера.

Она не протестовала. Скарлетт просто смотрела, как я ем, подтянув ноги на стуле так, чтобы колени были прижаты к груди. Эта поза казалась ей такой естественной. Привычка. Защитная оболочка.

Я ни за что не смог бы справиться с очередным потоком вопросов, а это означало, что пришло время сменить тему.

— Ты стирала сегодня? — В доме пахло мылом и средством для смягчения тканей, одним из моих любимых.

Она искоса взглянула на меня.

— Да.

— Всякий раз, когда я захожу в дом, где пахнет стиркой, это напоминает мне о моей матери. Я приходил домой из школы, и там пахло либо стиркой, либо шоколадным печеньем. — В основном стиркой. Мама всегда дразнила меня, что это бесконечная история ее жизни. Но в те дни, когда нечего было стирать, она пекла печенье. — Кровать в твоей комнате удобная?

Скарлетт опустила одну ногу на пол, ее глаза сузились, когда она протянула:

— Да.

— Хорошо. — Я кивнул. — Мой папа всегда так говорил, но он с удовольствием спит где угодно, так что я не был уверен.

Скарлетт изучала меня, поднося ко рту очередную порцию картошки фри и опуская вторую ногу.

Мои случайные вопросы сработали. Слава Богу. Не то чтобы я узнал что-то важное.

— Смотрела сегодня что-нибудь хорошее по телевизору?

— Нет.

Я откинулся на спинку стула, откусывая последний кусочек. Сочный вкус бургера, мягкая текстура булочки и привкус маринованного огурца и горчицы были именно тем, что мне было нужно после долгого дня. Как Скарлетт мог не нравиться хороший бургер?

В этом она отличалась от Пресли. Мы с Прес часто ходили в «Стокярдас», когда встречались.

— Ты выросла в Чикаго, верно? — спросил я.

— Да.

— Чем ты занималась?

Это вопрос требовал большего, чем ответ «да» или «нет», но я надеялся, что она раскроется. Давай, Скарлетт. Совсем чуть-чуть.

Она съела еще картошку фри, не отрывая взгляда от своей тарелки.

— Я работала секретаршей в приемной после окончания местного колледжа.

— Тебе нравилось?

— Нет.

Это было немного, но лучше, чем ничего. Постепенно я начинал понимать эту женщину.

Скарлетт не была похожа на Пресли. Все, что приходило Пресли на ум, обычно выходило из ее уст, язвительно и все такое. Скарлетт тоже была язвительной, иногда, но она все скрывала.

Поспешного признания не последовало бы. На то, чтобы узнать о ней побольше, требовалось время. Доверие. И после всего, через что она прошла, я думаю, я не мог ее винить. Этот сукин сын Джеремая использовал ее. С чего бы ей думать, что я чем-то отличаюсь? Она меня не знает.

У меня была власть изменить это.

— Я учился в колледже, — сказал я. — Проучился все четыре года и закончил со степенью по социологии. За исключением занятий по уголовному правосудию, я ненавидел каждую минуту. Я всегда знал, что хочу быть полицейским, как мой отец, но все равно прогуливал занятия.

— Почему? — Скарлетт съела еще картошку фри, не в силах скрыть любопытство в голосе. Она могла задавать мне все вопросы, какие хотела. В отличие от нее, мне нечего было скрывать.

— Из-за моей мамы. Она хотела, чтобы я поступил в колледж ради опыта и образования. Втайне, я думаю, она надеялась, что я решу стать юристом, а не полицейским. — Мне всегда было интересно, смотрела ли она на меня сверху, радовалась ли, что я пошел по пути, на который так стремился, или разочаровывалась, что я не пошел дальше. — На самом деле я бы вообще не пошел в колледж, но она умерла в последнем классе старшей школы.

Скарлетт резко втянула воздух.

— Как?

— Рак молочных желез.

— Мне жаль.

Я грустно улыбнулся ей.

— Она была замечательной женщиной. Любовью всей жизни моего отца. Лучшей матерью в мире, и я поспорю с тобой, если ты скажешь, что твоя лучше.

Скарлетт опустила подбородок и покачала головой.

— Я вырос в Монтане. Прожил в этом штате всю свою жизнь. Когда мама была жива, мы жили в Грейт-Фолс. Там я родился. Потом, после ее смерти, ни папа, ни я не захотели оставаться. Слишком много воспоминаний. Мы переехали в Миссулу, и я отучился там в выпускном классе, а затем остался учиться в колледже. С тех пор он живет там. Хотя я думаю, что он переедет сюда, когда выйдет на пенсию через несколько лет.

По сей день мы оба скучаем по маме. И всегда будем скучать. Но особенно папа. Он остался сильным после ее смерти, не позволив горю поглотить себя. Для меня. И я надеялся, что каким-то образом я тоже помог ему. Мы опирались друг на друга.

— Вы близки? — спросила Скарлетт.

Я кивнул.

— Он мой лучший друг. Я разговариваю с ним пару раз в неделю.

Она опустила подбородок.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Потому что, может быть, если ты узнаешь меня получше, то поймешь, что я хороший парень.

Скарлетт усмехнулась, звук был едва слышен. Затем она подняла лицо, ее взгляд был вызывающим, и покачала головой.

— Я не верю в хороших парней.

Мне придется переубедить ее на этот счет. К счастью, у меня есть время.

Скарлетт Маркс никуда не собиралась уходить.

Скарлетт

Тридцать дней. Прошло ровно тридцать дней с тех пор, как Люк вернулся домой и сказал мне, что ФБР находится в Клифтон Фордж. Тридцать дней прошло с тех пор, как он задал мне свои вопросы, на которые я отвечала «да» или «нет» о Джеремае и Воинах.

Тридцать дней — я считала — и с тех пор ничего. Никакого намека на то, что что-то происходило за этими стенами. Никаких расспросов о моем прошлом. Люк вел себя так, словно я была его постоянной гостьей. Или даже соседкой.

Каждое утро он уходил на работу, вставая раньше меня. Он оставлял включенным кофейник, в котором оставалось столько, что мне хватало на три чашки. Затем он приходил домой каждый вечер и съедал все, что я приготовила за день. Поскольку больше делать было нечего, приготовление пищи стало обычным времяпрепровождением.

Пару раз в неделю я оставляла на острове стикер с нужными мне вещами из продуктового магазина, и Люк послушно покупал их.