Ели мы не вместе. Я заботилась о том, чтобы закончить свой ужин до того, как он вернется домой, чтобы меня больше не заставляли идти в столовую. Туда я тоже не заходила за последние тридцать дней.

После того, как он поест, иногда мы вместе смотрели фильм. В другое время я исчезала в своей комнате, пока он поднимался наверх. Но неловкость между нами исчезала. Находиться рядом с ним было… комфортно. Легко. Или, по крайней мере, так должно было быть.

Шли дни, а он по-прежнему не проявлял абсолютно никакого интереса к тому, что произошло до того, как я поселилась под его крышей, и беспокойство брало свое.

Меня до смерти тошнило от приятных улыбок. Его стандартное «Как прошел твой день?» сопровождалось постоянным сообщением о погоде. Чертова погода.

Что происходит? ФБР все еще вынюхивает? Кто-нибудь видел Воинов или что-то слышал от них? Единственная причина почему он молчал, которую я смогла придумать заключалась в том, что он уже знал. Но это было невозможно. Он никак не мог знать о том, что произошло в Эштоне.

Он никак не мог знать о том, что было у меня в телефоне.

Так почему же он был таким тихим? Его молчание заставляло меня делать странные вещи. Это подтолкнуло меня к краю, и когда он вернется домой и увидит, что я сделала с его домом, что ж, ему останется винить только себя.

— Черт, — пробормотала я в потолок, плюхаясь на покрытый ковром пол. На висках выступили капельки пота, а сердце бешено колотилось в груди.

Боже, я не в форме. Мои мышцы ослабли после месяца безделья и ничегонеделания, кроме как просмотра Нетфликса, перекусов и чтения пары книг Люка — или попыток чтения. В библиотеке этого человека были только книги о мертвых президентах и мировых войнах.

Нет, спасибо.

Прошедший месяц практически без физической активности сделал мое тело вялым. Мое пребывание в клубе Воинов тоже не включало в себя регулярные физические упражнения. Я провела месяцы в комнате Джеремаи, избегая его братьев. Или правильнее будет сказать придурков.

Если сложить время, проведенное мной здесь, и время, проведенное там, я провела в Монтане десять месяцев. Почти год, я проводила больше времени в постели, чем на улице. Почти год ужаса и неуверенности.

Почти год потрачен впустую.

Больше не надо. В ту минуту, когда я выберусь отсюда, я собираюсь это изменить. Я найду работу. Дом. Я начну новую жизнь.

Только я понятия не имела, когда выберусь отсюда.

Люк, возможно, и не посвятил меня в то, что происходит с Воинами или ФБР, но я должна была верить, что, если бы не риск, он был бы первым, кто выгнал бы меня из своего дома.

Тем временем я застряла в доме Люка, отчаянно желая отвлечься и ища способы привести себя в форму.

Отсюда моя дневная перестановка мебели.

В спальне Люка.

После месяца блужданий по дому и покачивания головой над планировкой каждой комнаты, мне, наконец, надоело. Серьезно, он что, просто оставил мебель там, где ее бросила бригада доставки? Не было никакой структуры. Никакого рисунка. Никакого потока.

Что ж, я это исправила.

И хорошенько попотела в процессе. Если Люку не понравится, очень жаль. Это его вина, что у него нет домашнего спортзала.

Конечно, он тренировался, но где? Его тело было безумным, подтянутым и плотным во всех нужных местах. Его бицепсы выпирали из рукавов темно-синей форменной рубашки, которую он надевал каждый будний день. Джинсы облегали мускулистые, дразнящие ноги. А его задница…

Я с трудом сглотнула, зажмурив глаза, когда волна жара прокатилась по моему телу.

Может быть, это дело рук скуки, но, черт возьми, за последний месяц я почти запомнила черты Люка, и ни одной из них не было упущено.

Его телосложение не имело себе равных и было таким чертовски сексуальным. Его голубые глаза притягивали меня и околдовывали. И время от времени он улыбался, в основном, когда мы смотрели комедию по телевизору.

Каждый раз, когда улыбка появлялась на его лице у меня по спине пробегали мурашки. В ней не было дьявольщины или кокетства. Нет, улыбка Люка была просто чистой, незамутненной уверенностью.

Когда что-то было смешным, он улыбался. Когда он был счастлив, он улыбался. Люк был не из тех, кому нужно было притворяться, и уж точно не в своей радости. Он точно знал, кто он такой, и, черт возьми, это заводило больше всего.

Ты не имеешь права заводиться, Скарлетт.

Нет, не имею. Потому что всякий раз, когда Люк решал задать мне несколько вопросов, увиливать от них было не так-то просто.

Помимо его неспособности организовать комнату, с ним должно было быть что-то не так. Если бы я только могла разобраться в этом.

Я вытерла лоб и села, осматривая комнату.

Предметы оказались намного тяжелее, чем я себе представляла. Люк вложил деньги в качественную мебель. Но мне все равно удалось с ними справиться. Конечно, я могла бы просто посмотреть видео по пилатесу, но я их ненавидела — было что-то в женщине, приказывающей тебе приседать, отжиматься, кружиться снова и снова, что вызывало у меня желание рвать на себе волосы.

Завтра я планировала заняться гостиной. Затем его офисом.

Первую неделю, что я жила у Люка, я жила на первом этаже, держась поближе к своей комнате. Но потом любопытство взяло верх, и я поднялась наверх. Как и на первом этаже, мебель была не столько расставлена, сколько свалена.

Спальня Люка была самой загроможденной, поэтому я решила начать с нее.

Его кровать была задвинута под окна, оставив огромное пространство у стены пустым. Кто не ставил свою кровать по центру? И не только это, но и то, что она стояла не на той стороне комнаты. Почему бы не поставить ее напротив дверей в ванную и гардеробную?

Его кровать-сани была чрезвычайно тяжелой, и мне потребовался почти час, чтобы дюйм за дюймом передвигать ее по комнате. Почти столько же времени ушло на то, чтобы переместить комод по толстому плюшевому ковру.

Я стояла и рассматривала свою работу, улыбаясь про себя, когда моя грудь раздувалась от гордости. В доме Люка было столько потенциала. Ему просто нужна была небольшая помощь.

В другой жизни, возможно, я стала бы дизайнером интерьеров. Но никто не собирался платить женщине с общим дипломом младшего специалиста из безымянного местного колледжа за то, чтобы она переставляла мебель и выбирала новые предметы.

Кроме того, прежде чем я смогу думать о другой жизни, мне нужно исправить ту, которой я живу.

Я взглянула на часы. У меня был еще час до того, как нужно было готовить ужин, поэтому я поспешила в ванную и приняла душ. Пока я сушила волосы феном, я изучала маленькую комнату, как делала это почти каждый день.

Зеркало было скучным и без рамы. Стены нуждались в другом цвете, кроме белого.

Покрасить их будет обязанностью другой женщины. Я сомневалась, что Люк даст мне доступ к кисти для покраски.

Я надела джинсы-бойфренды с манжетами на лодыжках и простую футболку. Это была футболка Полицейского Управления Клифтон Фордж, которую Люк прихватил в участке. Он заказал для меня джинсы онлайн вместе с несколькими простыми футболками после того, как предложил, и я назвала ему свои размеры. Я не сошла с ума, всего две пары «Левис», но было удивительно, насколько лучше я себя почувствовала, приобретя гардероб, состоящий не только из спортивных штанов.

В детстве я носила не так уж много джинсов. Папа предпочитал, чтобы его драгоценные ангелы были в платьях и юбках. Если на наших ногах были синяки, которые нужно было скрыть, мы надевали легинсы под юбки. Все было в пастельных тонах или с цветочным принтом.

Если я никогда больше не надену цветочный принт, я умру счастливой женщиной.

Я быстро заплела волосы в косу. За последний месяц они стали гуще. А я немного поправилась. Мои конечности больше не были похожи на те палатки, которыми они были, когда я переехала в дом Люка, хотя, когда я каждый день смотрелась в зеркало, мне все равно не нравилась женщина, смотрящая на меня.