– Ты жив? – восклицала она, осматривая и ощупывая его, пытаясь определить, где у него раны.

– А нас спросить не хочешь? – вставал позади нее Ян.

– Смотрю, ты привела сюда даже того, кого я видеть точно не хотел, – взревел Питер, вставая рядом с Яном.

– Потом будем выяснять отношения, благодаря нашей девушке-солнцу, за нами по пятам несется вся армия темного мира, – подбегая к нему, ответил Дазан, пытаясь еще и не уронить Ханана. Все одновременно обернулись. А позади действительно надвигалась буря.

– Сюда, – Анн резко развернулся и подхватив под руку Мэл потащил ее в сторону, к стене. – Тут недалеко есть проход наружу. Я нашел выход, – говорил он. А Мэл смотрела в изумрудные глаза, чувствовала его силу рук, которые не давали ей упасть и радовалась.

– Путеводная звезда, – прошептала она. – Права была провидица.

– Между прочим, мы все здесь, и она здесь, – повернув к ней голову, подтвердил ее слова Анн и ускорился. Его сейчас мало волновало, поспевают за ним или нет. В его руке была ладошка той, ради которой он вернулся в этот мир, ради которой он вообще проделал весь этот путь. Мэл повернула голову и чуть не врезалась в каменный карниз, нависающий над узким лазом. – Осторожнее, сейчас сюда. Давай протискивайся, – толкал он ее, сам оставаясь снаружи.

– А как…

– Я помогу, лезь уже не задерживай остальных, – зарычал Анн, и подтолкнул Мэл. Сразу за ней в лаз влезла Сицилия, а потом начала свой путь Рада. Потом полез Селван.

– Самый широкоплечих надо было пускать последними, – ворчал он, но помяв немного свою одежду и разорвав куртку, подхватил Ханана, который все еще был без сознания и которого втолкнули в проход, не очень заботясь о его теле и душе. – И кто это? И чего вы его таскаете за собой?

А Мэл ждала остальных. Вот появился Хенол, потом пролез Дазан, потом показался Герард, и за ним сразу Киих: – Ян? Где Ян и Анн, Питер?

Сейчас пролезут, заминка вышла, – простонал Киих и показал разорванную штанину брюк, – первые гроки добежали.

– Там идет бой? – Мэл попыталась проскочить сквозь замерших Герарда и Кииха.

– Вот же шальная, убили всех, кузнец застрял, – перехватывая ее за плечи и поворачивая к себе ее лицо, простонал Герард.

Мэл ахнула: – Как застрял?

– Плечи широкие, сейчас развернут его или вытянут обратно или втолкнут сюда. Разберутся, – продолжал удерживать ее Герард.

Через несколько томительных секунд показались широкие плечи Яна, а Селван обрадовался: – Вот говорил же надо идти первыми.

– Ты же говорил последними?

– Если бы я так говорил, генерал бы так, и остался там, – отмахнулся от Дазана Селван.

– Да, был бы пробкой, – поддержал шутку Киих. Вокруг послышался смех, а в пещеру влезали Питер и Анн.

– Все больше никого, все здесь, – подытожил Анн и отряхнулся. – А кто это? – показав на лежащего у стены Ханана.

– Это? – почему-то за всех ответил именно Герард. – Главарь банды Кудолая. Кудолай.

Ой, вы бы видели лица тех, кто не спасал Ханана, кто впервые увидел и короля и главаря, кто сейчас пытался решить: почему они украли главаря и что их ждет в ближайшем будущем. Не выдержал Питер: – И зачем вы его сюда притащили? Прикончили бы где нибудь.

– Ты еще предложи прикопать, – рассмеялся Киих, посматривая на пытавшуюся сохранить серьезность Мэл. Глаза прищурил, пытается не засмеяться в голос.

– Так он восьмая роза в ее короне, – отпуская Мэл и горько вздыхая, ответил Герард. И сейчас вид у него был – ну точь в точь обиженный, губы надул, брови поднял, глазки закатил. А Мэл тихонько смеялась, видя, как изменилось лицо Питера, как сдвинулись брови Яна, как раскрыл свои изумрудные глаза Анн. Хенол и Дазан прятали улыбки в кулаках, и отворачивались.

– А у тебя разносторонние вкусы моя королева, – Питер все никак не мог отойти от услышанного и не выдержал первым. Анн же присаживался перед Хананом, пытаясь его рассмотреть.

– Это ведь Ханан! – воскликнула Сицилия, расталкивая мужчин и присаживаясь перед ним на корточки. – Я видела его рядом с Теффаной, он ее фаворит, – Сицилия подняла голову к Мэл и даже бровки приподняла, глазки раскрыла, пытаясь понять, кем же он приходится Мэлисенте, и в ее взгляде было и не понимание и удивление и презрение.

– А, так это у него разносторонние вкусы? Тогда точно надо прикопать, – слова Яна, нависавшего над лежащим Ханном, произвели эффект разорвавшейся бомбы в их маленькой пещерке. Теперь все мужчины смотрели на Мэл, а она пыталась всех успокоить и главное не заплакать от плачевности данной ситуации. Ну как им всем объяснить, что Ханан уже давно не фаворит Теффаны, а ее роза, самая дорогая и любимая роза из всех. Но лучше вот это, точно не говорить.

– У него роза на плече, он был в ее свите, но теперь он восьмая роза в моей короне. Так что убивать мы никого не будем и прикапывать тоже, а вытащим его на свежий воздух, – начала она командовать. – Анн, что это за место?

– Путеводная звезда нашел выход? – позади всех послышался тихий голос Рады, которая сидела, прислонившись к стене, и смотрела на свои руки. Она медленно перебирала в воздухе пальчиками, рассматривая их, то приближая, то отдаляя от своих глаз.

– Рада? Ты видишь? – Сицилия удивленно наблюдала за девушкой, а Рада кивнула, так и не отрывая взгляда от своих рук.

– Вижу, правда все в тумане, но я вижу вас, размытыми, но вижу, если приблизить к лицу достаточно близко, могу различать даже мелкие детали, – кивнула девушка и подняла глаза на Мэл. – Я вижу тебя.

– Отлично, тогда берем прикопанного, – Мэл плюнула, – тьфу закопанного, а запутали совсем, – вокруг послышался смех, мужчины переглядывались, а женщины прятали улыбки, – забираем нашу провидицу и все идем на воздух.

***

Теффана ждала, слишком долго ждала. Долго тянется уже пятый месяц, с тех пор, когда пропала Мэлисента в горах Ихъен. Пять месяцев она просто наблюдала, как жизнь проносится мимо нее и медленно угасала. Жить в роскошном дворце и замещать королеву – тяжелая ноша. Хорошо, что рядом есть Таура, да и Тайи, хороший управляющий, который снимал многие вопросы, даже не посвящая в них ее.

«Если ты жива Мэлисента, то должна найти выход» – Теффана спряталась в глубине кресла и закрыла глаза. Воспоминания такой долгой жизни не хотели отпускать, поглощая и заставляя сердце плакать от обиды. – «Такая долгая жизнь и такая одинокая». В ее жизни было так много мужчин, но любила она всю свою жизнь лишь одного, того, кого сама же и убила. – «Уже так поздно об этом сожалеть… Тауре нравится Тайи, надо отпустить девочку. Пусть живет так, как хочет. Может у нее жизнь будет счастливее моей?»

А в дверях комнаты стояла Таура, золотые волосы шелковым ковром струились по плечам, тонкие ладошки лежат на животе, а взгляд золотых глаз печален: «Мама, ты так постарела. Мэлисента вернись побыстрее, иначе я потеряю не только матушку, но и Тайи. Все становится таким сложным», – она обернулась, слушая тихий, но строгий голос молодого человека, который отчитывал казначея. – «Он, с каждым днем все печальнее, строже. Срывается на слуг, все больше времени проводит в одиночестве и в смотровой башне. Если ты не вернешься в ближайшее время, мы отправимся тебя искать», – Таура кивнула как бы в ответ на свои мысли и повернулась к матери. Шелк ее золотого платья, будто лучик солнца, проскользнул в комнату и Теффана открыла глаза, глядя, как дочь присаживается на пуфик у ее ног: – Матушка?

– Таура! Я так рада, что ты осталась тогда, – протягивая к ней руку, сказала Теффана.

– Может, это было ошибкой?

– Нет, все идет своим чередом. Все идет так, как и должно быть.

– Опять загадки?

– Загадка вся наша жизнь. Мы ведь не знаем, что будет завтра. Завтра, может быть, рухнет небо, или встанут воды, или еще хуже, с небес сойдут на нашу землю боги, – Теффана провела рукой по ее щеке и улыбнулась. – Все идет своим чередом. Жизнь и смерть ходят всегда рядом. Знаешь – распусти гарем. Прими клятву у Тайи и живи мирной и счастливой жизнью. И дочка, прости меня. За все, прости.