А Мэл наконец успокоилась и сменила гнев на милость, а вернее перевела взгляд со спины, на окружающую ее обстановку: – Каменные стены, а я думала, здесь светло, – прошептала она и вздрогнула когда мужчина, идущий впереди нее остановился.

– Здесь светлее, чем внизу. Внизу сейчас ночь, а здесь день.

– Вижу, – огрызнулась девушка и вздохнула. – Далеко еще. Хоть здесь и день, но я привыкла жить по меркам нижнего мира, потому хотела бы отдохнуть.

Герард повернулся к ней и миролюбиво улыбнулся: – Не злись. Сейчас я именно туда и веду тебя.

– Мы пока кругами ходим по каменным переходам, везде только каменные стены. Знаешь очень живописно.

Герард рассмеялся: – Живописно? А с юмором у тебя все в порядке.

А Мэл смотрела на застывшего у стены мужчину, широко раскрыв глаза. Высокий и поджарый, именно так она бы его охарактеризовала там, в том земном мире. Остатки одежды висевшие на его бедрах, совсем не скрывали его узкие бедра и талию. Черный пушок на голове и шея… Где-то она уже видела ее? Где-то даже целовала эти скулы, только тогда они были широкими, пухлыми. А сейчас? Сейчас перед ней было подобие мужчины, мужчины из ее снов. Но не это главное, у него на плече расцветала роза. Правда сейчас, плечо было худым, покрытым шрамами, уродовавшими их красивый контур: – Отдай мне его. Иначе я никогда слышишь, никогда, не стану твоей королевой, – ее голос был похож на рычание зверя, готового на смертельный прыжок.

– Да забирай, – Герард улыбнулся и помахал пальцами правой руки подзывая к себе мужчину, который пытался понять, что же сейчас будет. Женщина стоящая рядом с тем кого в этом мире называли королем, была прекрасна: светлые волосы, заплетенные в косу, яркие фиалковые глаза и нежная кожа, отливающая золотом в этом мраке тьмы. Она была похожа на ангела, ангела, который только что захотел его себе в игрушки…

А у Мэл перед глазами стоял мужчина из ее снов – стриженная голова, сильные плечи, бронзовая кожа и щетина по подбородку, смеющиеся черные глаза и припухлые губы, отличная мускулатура, сильная шея и груда мышц под ее пальчиками. Мужчина из ее видения никак не мог быть тем, кто сейчас стоял перед ней. Худой, шрамы по всему телу, тусклый взгляд черных глаз, притом он боится их поднять от пола, босые ноги. И он голодный.

– Где мои покои, – она отбрасывает жалость в сторону, и поворачивается к Герарду.

– Вот, – открывается широкая дверь и Мэл перехватывая руку застывшего Хенола, заскакивает внутрь. – Принеси мне еды и воды, – о, как же она зла! Эти нотки недовольства слышны всем. Герард улыбается, а замерший Хенол съеживается под ее взглядом.

– Ему потребуется много воды, чтобы очистить тело.

– Тело я вычищу и без воды, а вот душу… – Мэл так и не отпустила руку Хенола, и теперь оглядев свое новое приобретение она, наконец, поняла, что впереди трудные времена. – Вылечу.

– Хорошо, уже ночь. Надо выспаться. Да и не сильно его напрягай, он уже почти на ладан дышит, так что лучше дай ему выспаться, – Герард рассмеялся. – Хотя о чем я? Хоть бы дожил до завтра!

– Выживет, – и Мэл громко хлопнула дверью, отрезая себя от смеющегося короля. Звук хлопка отразился на ее новом знакомом – он дернулся, но взгляд так и не оторвал от пола, лишь сжался под взглядом фиалковых глаз. – Ничего, сейчас я тебя вымою, а потом накормлю.

«Кто она? Ангел, который накормит, а потом убьет? Зачем я здесь?» – ноги замерзали все больше, дрожь от холода, ползающего по его костям, замёршим мышцам, становилась уже на уровне боли, живот урчал, рассказывая всем, что он голоден. Но его кормят лишь раз в день. И то, что ему дают разве можно назвать едой?

А женщина перед ним вдруг вся засветилась, окутывая и себя и его золотым светом, а глаза, привыкшие к полутьме, резко обдало болью, пришлось зажмуриться. Хотелось, правда, приложить к ним ладони, но Хенол побоялся, что за это его не пощадят. Пусть. Лучше ослепнуть, чем так жить. И он сжал кулаки.

– Если больно, скажи, не молчи, – девушка отпустила его руку и провела пальчиками по татуировке. – Как она могла? Разве так можно. Ничего я все верну, не бойся, больше тебя никто бить не будет, – Мэл плакала, слезы текли непроизвольно, открывая все двери в ее сознании, заставляя все вспомнить. Она вспомнила, вспомнила и ту ночь, свою первую ночь в том втором мире, вспомнила этого мужчину, второго своего мужа, вставшего на колени перед ней в тюрьме, там, где она могла все потерять, но приобрела всех. Как она могла забыть? Анн, ее маг. Ян, ее генерал. Хенол и Киих, ее мужья, те, кто принес ей клятву верности. Дазан и Питер, два друга и два врага, здесь ставшими еще и братьями. Ханан, бывший фаворит Теффаны, тот, кто стал ее прошлым настоящим. Он-то где? А ее верный Хенол, который сейчас превращен в раба, безвольного, избитого. – Королева кто она? Если Мэлисента – убью, – рычала она сквозь слезы.

– Ее зовут Гревин, – голос больше похожий на скрип телеги и слезы из ее глаз потекли еще быстрее. Видно она даже разговаривать ему не давала. А Мэл уже смеялась, стирая слезы кулачками: – Гревин Итон, дочь Накашима, – слова выплевывала как яд. – Все в сборе. Раду заберем, Мэлисенту убьем и можно возвращаться, – она рассмеялась, а стоящий мужчина перед ней задрожал. Столько в этом голосе было боли, гнева. – Я ведь хотела только жить, жить с вами в любви. Хотела, наконец, родить ребенка, ведь он обещал мне. Там на алтаре – он мне обещал, – Мэл схватилась за голову и опустилась на колени. Покачиваясь из стороны в сторону, она и плакала и смеялась. – Я ведь хотела лишь жить. А что в итоге? Опять бойня? Ничего, я не прощу. Не смогу, простить этого. Накашима должна будет меня понять, я ведь верну ей дочь и сына, но без Гревин. Гревин, останется здесь, гнить, – она подняла глаза к мужчине, который не понимал, что ему сейчас нужно делать. – Ты меня не помнишь?

– Нет. Но ты красивая и наверное добрая будешь ко мне, если вылечила мои раны, – прошептал Хенол и испугался своих слов. У него в ногах сидела женщина, красивая и такая ранимая, падчущая по го ранам... Что он должен сделать? А в дверь уже стучали.

– Открой дверь, это принесли еду, – Мэл выдохнула, успокаиваясь и поднимаясь с колен. Негоже видеть будущую королеву на коленях. Даже если она в печали.

В комнату вошла миниатюрная девушка, в шароварах и блузе, подпоясанная поясом, легко ступая в легких балетках и покачивая бедрами, прошла вглубь комнаты, к столу. Медленно расставила приборы и две тарелки с овощами и мясом: – Все готово. Я могу забрать игрушку, если он вам надоел?

– Игрушку? – Мэл удивилась, потом вспомнила, что говорил Герард о Хеноле, и отрицательно покачала головой. – Можешь идти.

Когда за девушкой закрылась дверь, она села на кровать и направив пальчик на стол, приказала: – Это все для тебя. И чтобы через полчаса были пустые тарелки, я проверю.

– Я не могу, есть мясо, – опуская голову и отводя взгляд, ответил Хенол.

– Ты будешь наказан, если на тарелке останется хотя бы кусочек, – Мэл сбросила сапоги и стала медленно расстегивать на груди куртку. – У тебя полчаса, и время пошло.

А потом она смотрела как Хенол, сначала медленно, осторожно брал кусочек за кусочком мясо, ел овощи и запивал все это чистейшей водой, правда пытался отвернуться от нее, спрятаться, горбил спину и поджимал пальцы на ногах. А она сбросила с себя почти всю одежду и оставшись в топе и лосинах, забралась под одеяло, наблюдала из-под ресниц за ним: «Голодный, но боится. Поджимает пальцы ног, холодно. Убила бы гадину, за то, что сотворила такое с мужчиной, из моих снов. Почему я не помню как здесь оказались, почему? Что такого произошло в пещере, что полностью отшибло мне память о том времени? Или в этом виноват Герард? Завтра спрошу, сегодня отдых».

От автора!

Возвращаемся к графику: понедельник, среда, пятница, воскресенье. Пора закончить книги которые отложены. Надеюсь что моя муза вернулась, потому что сама уже хочу вернуться в строй, соскучилась по своим героям, а также по своим читателям.