- Почему ты решил, что она волшебная? – спросила Лукерья, возвращая палочку.

- Бабуля, ты же видишь – на ней какие-то знаки. Значит, она не простая, а, может быть, волшебная, – убеждённо проговорил Егорушка. –  Но она не работает, потому что я не знаю, какие надо говорить слова.

Тимур сложил на траву свой улов. Сходил в сарайчик и принёс старую, но крепкую лохань. Налил в неё воды и выпустил из сетки раков. Раки были гораздо крупнее тех, что водились у них в речке на Земле.

- Пусть отмоются, потом сварим, – по-хозяйски рассудил он. – А с окунями, ба, испеки пирог.

- Хорошо. Опара, наверно, уже подошла, так что на ужин будет рыбный пирог. Только тут и на жарёшку хватит. По парочке можно поджарить на обед.

- Мне одного хватит, – предупредил Егорушка. – А второго Моте сырым отдадим.

- Не надо сырым, – проговорил Матвей, вывернув из-за угла дома. – Я жареных окуней люблю. А сырыми я головки с требухой съем.

После обеда, выйдя из туалета, Лукерья пошла в сарай, сама не зная зачем. Её прямо-таки потянуло туда. Вот, если не пойдёт, то что-то упустит. Недоумевая на своё спонтанное желание, Лукерья вошла в сарай. Против входа на стене ей бросился в глаза висящий в чехле предмет, напоминающий широкий нож.

Так и оказалось. Это был настоящий охотничий нож, по виду, из нержавеющей стали с костяной рукоятью и вырезанными символами по ней.

- Тоже, что ли, волшебный? – проговорила, разглядывая нож. – Или… наверно это обещанный многофункциональный предмет, – возникла у Лукерьи догадка. – Вот пойдём сейчас в березняк и проверим.

Лукерья поспешила к внукам, ожидавшим её. Егорушка держал лукошко под саранки, Тимур набросил на плечо мешок, а Лукерья взяла корзину, положив в неё нож.

- Бабуля, а что это у тебя? – обратил внимание на бабушкину находку Егорушка.

- Это я в сарае нашла, на стене висел, – показала Лукерья внукам нож.

- Ого! – воскликнул Тимур и, даже, присвистнул. – Ба, тут тоже знаки, как у Егорки на палочке, только другие.

- Бабуля, а он тоже волшебный?

- Думаю, что да. Нам же обещали многофункциональные магические предметы, – проговорила Лукерья, убирая нож в чехол.

- А давай, проверим! – загорелся Егорушка.

- Не получится, – осадил его Тимур. – В «Условиях» написано, что он превращается при желании и необходимости. Сейчас только желание, а необходимости нет.

- А твой нож тоже магический? – Егорушка с любопытством воззрился на нож, висевший у Тимура на поясе.

- Не знаю, но у него тоже на рукояти знаки вырезаны. Только у меня сетка магическая. Ты же видел. Она сначала была сеткой для ловли рыбы. Вон сколько окуней поймали. Потом стала сеткой-сумкой, когда я сказал: «Эх, раков-то как нести? Не в рубахе же». Она бац – и сумкой стала.

- Да, бабуля! Так и было. А вот палочка ни во что не превращается, – расстроено проговорил Егорушка.

Так с разговорами дошли до березняка. Матвей на сей раз пошёл с Лукерьей.

Тимур ловко взобрался на указанную берёзу, пристроился на суку и начал ковырять ножом, пытаясь отделить чагу от ствола. Но древесный гриб не поддавался.

- Эх, топорик бы сюда, быстро… ого! – повертел в руках ловкий топорик, оказавшийся вместо ножа.

- Бабуля! Бабуля! – прокричал Егорушка отошедшей от них бабушке. –  Смотри! У Тимура теперь два многофункциональных предмета. Здорово! А у меня ни одного, – расстроенно добавил, сшибая с травины макушку «волшебной» палочкой.

- Не переживай, Горка, – успокаивал брата Тимур, аккуратно обрубая чагу. – Будет и у тебя многофункциональный предмет. Всем, ведь, обещали. Отойди-ка в сторонку, а то слетит тебе на голову.

- Егорушка, иди, мне поможешь, – позвала внука Лукерья, обрезая стебли дербень-травы.

Потом копали луковицы саранок. И ножи Лукерьи и Тимура превратились в походные лопатки. Волшебство, да и только!

И, ведь, чуть беды не наделалось! Егорушка руками помогал саранки подкопанные выбирать. Не утерпел, съел парочку, ну и, конечно, направился к лужице руки помыть и самому умыться. Лукерья, увидев, так и обомлела.

- Егор, не подходи к луже! –вскрикнув, остановила, внука.

- А чё? – посмотрел на неё Егорушка.

- Нельзя в ней умываться. Станешь таким, как я.

- Это как в сказке про сестрицу Алёнушку и братца Иванушку? Он напился из лужицы от козьего копытца и стал козлёночком. И здесь так?

- Ох, ребятки, здесь хуже. В этой луже я умылась. Теперь, кто после меня умоется, таким же станет безобразным.

- И я? – спросил Мотя.

- А ты проверь! – подсказал коту Тимур.

- Нет уж. Сам проверяй. Мне, чтобы умыться, вода не нужна, а попить я и из ручейка могу, – задрав пушистый хвост, Мотя гордо прошёл к ручейку, что тёк из родника.

Лукерья всё это время стояла в напряжении, которое стало её медленно отпускать. Она вздохнула с облегчением.

- Ба, а ты откуда такое про лужу знаешь?

- Да тут мавка, лесная дева, живёт. Вот она и предупредила.

- Где она? – зашарил глазами по роще Егорушка. – А какая она? А можно и нам с ней познакомиться?

- Ха-ха-ха! Как много вопросов! – раздался смешливый девичий голосок. Мальчишки заозирались. – Надобность будет, так и познакомимся. А сейчас мне недосуг с вами лясы точить. У меня и без вас дел полно.

- Ух, какая вредная, даже не показалась, – расстроился Егорушка.

По роще разнёсся хохоток, подхваченный звонким эхом.

Ужин у них был царский, как выразился Егорушка: варёные раки, печёные саранки, да ещё пирог с окунями, да пирог со щавелем, сдобренным мёдом. На пироги только посмотрели, вздохнули, погладив сытые животы и оставили на утро. Раков-то не всех съели – три штуки оставили тому, кто на печи спал.

Сложили на блюдо, на второе по куску того и другого пирога да ломоть хлеба положили, рядом кружку с молоком поставили и накрыли салфеткой. Угощайся, ночлежник, кто бы ты ни был.

֎ ֎ ֎

И всё-таки решили не ждать истечения десяти дней, а отправиться раньше. Заготовили вяленой и копчёной рыбы, зайчатины, насушили сухарей, ягод, ранних грибов и трав для приправ. Лукерья заготовила лекарственных трав, произрастающих в окрестности, наварила зелий.

Ранним утром седьмого дня, вскинув заплечные мешки с провизией, с лекарскими средствами и прочими необходимыми предметами, тронулись в путь.

Просека оказалась длинной, с плавными изгибами в обход непролазных еловых зарослей и участков с могучими кедрами. Уже шли более часа. Выхода с просеки ещё видно не было. Каждый раз ожидали за следующим поворотом, но ожидания не оправдывались. Уже завернули по третьей дуге, вытягивающейся в прямую, в конце которой просвета не виднелось.

Но путники оптимизма не теряли. Тимур запел, сочиняя на ходу. Егорушка вторил ему вторые строчки тонким голоском.

Занялася заря расписная,

И мы шагаем, и мы шагаем.

Наш путь далёк и лежит до Шунгдая,

И мы шагаем, и мы шагаем.

До Шунгдая мы дойдём,

Камень Жизни мы найдём,

И сча́стливо тогда мы заживём.

Лукерья невольно мысленно подпевала, посмеиваясь, когда Тимур, пытаясь вытянуть высокую ноту, давал петуха. Вдруг её привлёк посторонний звук. Было непонятно, откуда он исходил – эхо здесь было сильным. Мальчишки увлечённо повторяли одни и те же слова, не слыша ничего, кроме себя.

Шум напоминал шорох вкупе с жужжанием и лёгким пощёлкиванием. Лукерья стала оглядываться по сторонам. Когда оглянулась назад, замерла в немой оторопи. Из-за поворота вывернула… их избушка-теремок.  Из трубы тянулся дымок прозрачный, словно марево.

- Меня-я-я-у-у забыли-и-и! – благим матом орал Мотя, сидя на деревянной голове коня. – Меня-я-я-у-у забыли-и-и!

Этот звук невозможно было не услышать. Мальчишки заткнулись на пол слове и развернулись.

- У нас дом на курьих ножках?! – выпучился в удивлении Егорушка.

- Нет, ног не видно, – возразил ровным голосом Тимур, словно ничего удивительного в происходящем не наблюдалось. – Смотри, ба, наш дом на воздушной подушке. Видишь, как двигается? Приподнялся над землёй, а трава и мелкие кустики только пригибаются.