— Сеньора, — я лихорадочно пытался вспомнить как зовут мою русскую бабушку, но, как назло из головы все вылетело напрочь, — сеньора, вы говорите по-испански? Очень сложно ориентироваться в Севилье, не зная испанского языка.

— Марина. Меня зовут Марина, — неожиданно ответила бабушка, — а твоего дедушку зовут Владимир, я по-испански почти ничего не знаю, но немного говорю по-английски, а дедушка более-менее сносно владеет испанским.

— Сеньора Марина, — мне почему-то хотелось именно так называть бабушку, — давайте я приеду в аэропорт. Мне, правда, пока не разрешают ездить официально, но я умею управлять автомобилем.

— Что ты мальчик, не надо этого делать, — я понял, что бабушка заволновалась, — не надо создавать проблем с полицией. Мы сами здесь разберемся. Во всяком случае, нам не трудно будет взять такси. Хотя дедушка планировал арендовать автомобиль здесь в аэропорту.

У меня есть удостоверение водителя, — быстро ответил я, — мне уже разрешено ездить за рулем, просто не рекомендуется выезжать на скоростные трассы, но до Севильи у нас обычная дорога, не скоростная.

Мне очень захотелось встретить бабушку и дедушку, чтобы они понимали, что их внук уже взрослый, самостоятельный человек, а не какой-то мелкий пацан, которому ничего нельзя доверить. Тем более, что я, действительно, уже давно самостоятельно ездил по нашему городку и в Кадис. Отец сам научил меня управлению автомобилем и доверял руль с пятнадцати лет. А после того, как он попал в больницу, мне пришлось возить товары в кафе, белье в прачечную и много мотаться по другим хозяйственным делам. Только в Севилью мама мне пока не разрешала ездить, и добиралась туда на рейсовом автобусе или попутных автомобилях. Наш с бабушкой телефонный разговор неожиданно прервал ранний утренний посетитель. Во двор зашел Липский и направился к крыльцу отеля.

— Николай Михайлович, — я махнул собровцу из окна, — сейчас выйду.

— Извините сеньора Марина, — сказал в трубку, — одну секунду и мы продолжим наш разговор.

— Бабушка звонит из России, — объяснил я посетителю, — сейчас мы закончим переговоры и я с вами пообщаюсь.

— Из России? — удивился Липский, — ничего, разговаривай, я подожду в баре.

Я спустился вниз, открыл отель и проводил гостя к бару. Он наш частый посетитель, а для меня давно стал старшим товарищем, поэтому мы доверяем Липскому, практически как самим себе. Тут меня посетила мысль поинтересоваться у собровца, сможет ли он встретить моих родственников в Севилье. Липский уточнил время и сказал, что не видит проблем.

— Сеньора Марина, — я вернулся к разговору с бабушкой, — вас с дедушкой встретит наш хороший знакомый, он русский, но в Севилье хорошо ориентируется, поэтому все вам там на месте покажет.

— Неудобно получилось, — бабушка попыталась нас отговорить, — мы бы и сами вполне справились, не первый раз за границей.

— Вы не переживайте, — взял у меня трубку Липский, — для меня это не составляет труда, я часто езжу по делам в Севилью. Здесь недалеко. Вы мне только подскажите рейс, ну и как вы будете выглядеть.

Он еще пару минут переговорил с бабушкой и вернул мне смартфон. Попрощавшись с сеньорой Мариной, я повернулся к гостю, чтобы узнать, какие проблемы его такую рань привели в наш городок. Оказывается Липский ночевал в соседнем городе и на обратной дороге заехал ко мне, чтобы узнать,о происшествии с нашим постояльцем. Я вкратце рассказал своему старшему товарищу про обстоятельства ранения майора, про гостя старика и про их ссору. Только ничего не стал пока рассказывать про найденный смартфон и содержание папок с файлами в его памяти. Мне не очень понятен был его интерес к событиям, да и не хотелось «поднимать волну» раньше времени. Я думал сам разобраться в этой информации, а потом уже решать, как ею распорядиться.

— Как зовут твоих бабушку и дедушку? — Липский уже собрался уходить, но остановился у крыльца, — по имени-отчеству.

— Марина Борисовна и Владимир Александрович, — наконец-то вспомнил я то, что рассказывал мне про своих родителей отец.

— Да ну? А фамилия у них, как у твоего отца? — как-то удивленно спросил мой старший товарищ, — Путиловы?

— Да, Путиловы, — это я знал точно, — а что?

— Так, ничего, — махнул рукой Липский, — знал я одного Владимира Александровича Путилова во время службы. Дедушка у тебя чем занимался до пенсии?

— Не знаю… — протянул я, — отец как-то не рассказывал об этом, а я не спрашивал.

— Ну, ладно, — Липский пошел к выходу, — встречу, а там разберемся.

Расставшись с собровцем, я поднялся к маме и рассказал про звонок бабушки. Оказывается у мамы телефон был отключен со вчерашнего вечера. Когда она его включила, выяснилось, что бабушка сначала несколько раз позвонила ей, а потом уже набрала мой номер.

Весь день мы с мамой и сестрой занимались наведением порядка в нашем, как оказалось, слегка запущенном хозяйстве. А поздним вечером я впервые в своей жизни встречал своих бабушку и дедушку, приехавших из далекой России. Липский, встретив в аэропорту моих родственников, сразу отговорил их от поездки в больницу. Для этого взрослого и грамотного человека не стоило большого труда объяснить бабушке и дедушке, что их сын находится в реанимации. Что туда никого не пускают, а всю информацию дают по телефону из приемного покоя. Поэтому, спустя два часа после приземления, Марина Борисовна и Владимир Александрович входили в наш двор. Мы с мамой и сестрой сильно переживали по поводу того, как отнесутся к нам родители отца. С его слов мы знали, что дедушка не простил отцу побега за границу, и потому, отношения между ними не сложились за все эти годы. Наши родители обменивались поздравлениями по праздникам и дням рождениям, а мы с сестрой просто знали, что у нас есть бабушка и дедушка, которое живут в далекой России. Но переживания оказались напрасными. К нам приехали настоящие близкие люди, это мы поняли с первых мгновений. Оказалось, что родители давно простили своего сына, очень скучают по внукам и невестке, но какие-то, не совсем понятные мне принципы, так долго не давали им приехать. Сейчас, серьезно повзрослев, я приблизился к пониманию тех проблем, но до сих пор с содроганием думаю, что если бы не беда с отцом, мы могли никогда не встретиться со своими близкими.

Спать расходились за полночь. Даже мама, ушедшая глубоко в себя после аварии, немного оттаяла и снова стала похожа на саму себя. Оказалось, что наши бабушка и дедушка довольно известные у себя в городе люди. Бабушка долгое время работала заместителем генерального директора крупной нефтяной компании, а дедушка большую часть жизни посвятил работе следователем. Наши предки жили в далекой и холодной Амурской области, где зимой морозы могут достигать сорока-сорока пяти градусов и даже больше. Дедушке приходилось бывать и в таких местах, где стрелка термометра опускалась до минус шестидесяти градусов по Цельсию. Только уйдя на пенсию, они уехали с Дальнего Востока и осели в Подмосковье. От их Благовещенска до Москвы даже на самолете надо лететь около восьми часов, а на поезде — почти неделю. Вот такая огромная страна Россиия, протянувшаяся на тысячи и тысячи километров с востока на запад. Когда россияне на Чукотке встречают новый день восходом солнца, Москва еще только собирается ложиться спать, провожая предыдущий день. Много интересного узнали мы о России — стране, в которой родился и вырос отец.

Кстати, Липский не зря интересовался моим дедушкой, оказалось, что они действительно хорошо знают друг друга и общались в те далекие времена, когда служили в Благовещенске. Они быстро нашли общий язык и договорились вскоре собраться мужской компанией. Как сказал с хитрой улыбкой Владимир Александрович: «Нам есть о чем поговорить за рюмкой чая».

Утром ко мне на ресепшн забежала Аня, она уже знала, что к нам приехали гости. И, конечно, как и у любой женщины, у моей приятельницы была масса вопросов о моих бабушке и дедушки.

— А ты, что раньше с ними не встречался? — Аня не могла понять, как так получилось, — а почему? Они, что, сами не хотели приезжать к вам?