— Ребята, внимательно наблюдаем за джунглями и берегом, — не отрываясь от бинокля, скомандовал я, — где-то должны высунуться наши «друзья», они к нам подбираются. Сережа, ты становись за крупнокалиберный пулемет, присмотри за катером, — а сам перебежал в первый зал, убедился, что наша яхта дрейфует на старом месте и набрал полковника.

— Альдо, планы другие, надо срочно менять дислокацию, уходи мористей и на юг, прячься за соседний остров, — мне надо было, чтобы нацисты не обнаружили нашу яхту, — на его южной стороне хорошая бухта была, я на карте видел. Давай туда. Поглядывай на север, оттуда могут бандиты выскочить.

— Хорошо, Владимир, я понял, выхожу.

Вот чем мне нравятся люди в погонах. Они не начинают рассуждать, не пытаются предложить какой-то свой «идеальный» вариант, а сразу начинают действовать. Помню, после службы я одно время руководил спортивной общественной организацией. Вот где меня достали эти: «А давайте так…», «А можно вот так…», «А почему так?» и прочие: «Зачем», «Почему» и «А давайте», аж дрожь по телу от таких воспоминаний.

— Серый, яхту видишь? — услышал я голос Михалыча, — давай-ка перед ней с крупного калибра, иначе он нашего полковника догонит.

— Окей, — и сразу грохочущая очередь, одна… вторая… третья… — Yes, sir! [3]

[3] Да, сэр! (англ).

— Что у вас тут? — в зале стоял плотный занавес клубящегося дыма, — куда стреляли?

— Саныч, все. Моторка уходит на север, — Иванчук виновато улыбнулся и развел руками, — последней очередью я по ним попал, похоже. Насчет людей ничего не могу сказать, не видел, а по яхте — точно «зарядил».

— Да и хрен с ними, даже если и попал, что я теперь тебя за это в угол поставить должен, — мне и правда было глубоко плевать, зацепил кого Иванчук, или только в яхту попал, — наблюдай за ними, пока их видно будет. А у тебя, что Михалыч?

— Вон там, внизу холма мелькнули двое, — Липский показал вниз в джунгли под нашим холмом, — я «щелкнул» по ним, вроде одного зацепил, но это не точно, потому что бандюки в расщелину спрятались.

Я покричал ребятишек, чтобы они подошли, так как планы резко поменялись и им уже нельзя было отправляться на яхту. На острове остались вооруженные бандиты, подросткам лучше пересидеть с нами в подземелье.

— Короче говоря, вы пока находитесь в бункере с нами, — я разрешил ребятам побыть наверху, — здесь амбразуры есть и можно дышать свежим воздухом, только не высовывайтесь.

«Манхэттен» ушел на север и вскоре скрылся из нашего поля зрения. Но наблюдения за океаном мы не прекратили, так как бандиты, по любому, должны были вернуться за своими компаньонами. Не исключено также, что яхта ушла за подмогой.

— Abuelo, я включил смартфон Серхио, — ко мне подошел внук, — у него тут установлена программа-шпион, но она работает через интернет, симку я вынул. А булавка, которую Михалыч нашел в рюкзаке, работает в паре с этой программой, но только на небольшом расстоянии и при наличии питания. Там «децильный» аккумулятор стоит, его емкости на месяц может хватить.

Никак не могу привыкнуть к тому, что Марк меня называет на испанский манер, пацан-то вроде русский, но уж больно часто испанские слова вставляет. Внук показал мне программу и объяснил, что установлена она была в ночь, когда, по словам Иванчука, они с камрадом вернулись из похода по кабакам.

— Видишь эти цифры? — Марк ткнул пальцем в экран смартфона, — это время активации программы — четыре часа утра. Значит Серхио рассказал нам правду, все сходится. Пока он пьяный спал, ему установили «шпиона». И еще, с момента активации до настоящего времени программу никто не открывал.

Судя по тому, что мне рассказал и показал Марк, наш одессит действительно был не при делах, и вычисляли его перемещения по этой шпионской программе. Мне стало понятно, как его смогли обнаружить на пляже в Эль Пуэрто, где он получил ранение в ногу. Поэтому, смартфон, очищенный от «шпиона», я вернул одесситу, посоветовав почаще «разевать варежку» и обмывать каждую встречу с однокашниками, тогда удача еще не раз ему «улыбнется».

— Пьянству — бой! — Иванчук по достоинству оценил мой сарказм, подводя итог всему сказанному.

— Вот и ладненько, будучи в трезвом уме и при светлой памяти — займи пост у амбразуры, а ребята пусть идут отдыхать, — мне не нравилось, что подростки толкутся возле окон. Кто мешает бандитам открыть огонь из джунглей, где их трудно разглядеть.

— Саныч, а ты как думаешь, в этом подземелье есть еще что-нибудь кроме тех долларов? — спросил меня Иванчук, не отрываясь от амбразуры, — я хорошо изучил тему и точно знаю, что золото было вывезено из страны еще до окончания боевых действий. А раз вывезли за границу, значит оно должно быть где-то спрятано. Полтавский не просто так указал координаты этого подземелья. В интернете об этом острове очень мало информации, я только установил, что он принадлежит частному лицу, но никаких упоминаний о самом владельце.

— Да, я тоже пытался разобраться, кому он принадлежит, но «обломился», вся информация заканчивается на том, что он был приобретен новым хозяином в конце войны, — подтвердил я, — как-то интересно сведения «зачистили» в западном сегменте интернета. Видимо, это кому-то было нужно. А вообще, я думаю, чтобы ответить на твой вопрос, надо просто полностью обыскать подземелье.

— Михалыч, не пора ли нам посмотреть, что у нас там? — указал я на люк, который недавно освободили от растяжек, — Серхио и Мигель присмотрят за окрестностями, а мы с тобой продолжим осмотр. Надо ведь Сергею дать конкретный ответ на его вопрос, — подмигнул я Иванчуку.

Что-то мне подсказывало, что нам предстоит еще многое узнать о нашем временном пристанище. Приподняв вдвоем тяжелый металлический люк, закрепили его в открытом положении и спустились вниз. Перед нами снова открылась лестница, отлитая, как и все в подземелье, из бетона. Осторожно шагая по ступеням, мы убедились, что она вела, довольно-таки, глубоко вниз. Судя по количеству ступеней, мы спустились уже на уровень спального помещения, когда перед нами появилась металлическая дверь, похожая на входную, с таким же маховиком и рукояткой. Собровец, который шел первым, остановился и поднял руку.

— Подожди Саныч, я проверю на мины.

— Хорошо, — я снова доверился профессионализму моего компаньона.

— Ну что, крутим? — осмотрев дверь, Липский взялся за рукоятку, — маховик безопасен, растяжек нет.

— Давай Михалыч, — сказать по честному, мне уже до чертиков надоели все эти двери, замки, «сюрпризы», надо было заканчивать исследование бункера.

Когда Липский закончил вращать маховик, дверь чуть подалась в нашу сторону буквально на полсантиметра, механизм оказался щедро смазан. Собровец, не торопясь, проверил проем на наличие «неприятностей», ничего не обнаружил и потянул дверь на себя. Мне показалось, что я почувствовал легкое дуновение ветерка. «Черт. Это что, выход наружу? — в моем сознании такой вариант не укладывался, — по идее, выход должен быть еще ниже». Но за дверью оказалось большое подземное помещение прямоугольной формы с высокими потолками. В комнате было темно, но наши фонари, вырывали из темноты бетонные стены, пол и потолок. Возле дальней стены виднелись деревянные ящики, очень похожие на оружейные.

— Тс-с-с, — Липский обернулся ко мне, прижав палец к губам и показал на открытую вентиляционную решетку и лестницу под ней.

Прислоненная к стене металлическая лестница, наводила на мысль, что в канале вентиляции может кто-то находиться. Учитывая, что дверь открылась без малейшего скрипа, а сами мы еще не успели нашуметь, даже, если кто-то и прятался в вентиляционном канале, то нас он услышать не мог. Мы прислушались, действительно, в вентиляции было слышно скрежетание по металлу и чье-то сопение, потом раздался громкий щелчок и вздох облегчения. Ждать дальнейшего развития ситуации мы не стали. Находясь под прикрытием бронированной двери, мы направили свое оружие на вентиляцию, и я приказал неизвестному выползать из канала, выбросив оружие.