После полного одиночества первых дней отдыха, чуть позже разбавленного общением с социально далекими, хоть и очень забавными печенегами и половцами, общество двух молодых мужчин казалось Елене удивительно приятным.

Несмотря на все их закосы под дикарей.

А ведь права была менеджер турфирмы «Ясные зори» Марина! В этой глубинке ей действительно удалось полностью разгрузить мозг, после чего жизнь заиграла новыми красками.

Лена вдруг поняла, что глаза ее не обманывают и парни действительно за ней ухаживают. Или просто слегка флиртуют? Неважно. Ведь делали они это, продолжая играть в первобытных охотников, и получалось весело и ненавязчиво.

Предложения руки и сердца от обоих Елена получила на третий день знакомства. Первым к ней подкатил красавчик, который так умело готовил дикую индейку.

– Надиярр – хорроший охотник! – сразу же зашел он с козырей, убедившись, что соперника нет рядом. – Лестарри – хоррошая хозяйка! Шаррлотка! Вкусна! Будем паррой?

Елене стало невыразимо смешно. Эти мужчины умеют в флирт! Почему-то захотелось сделать книксен.

Девушка сделала серьезное лицо и ответила:

– Я весьма польщена и подумаю над вашим предложением.

Надиярр просиял. Что было у него в голове, когда он делал предложение, какой ожидал услышать ответ и как растолковал для себя ее слова, Елена не поняла.

Чуть позже ее подкараулил ловец деликатесных жаб и без всяких предисловий предложил:

– Иди в мой дом хозяйкой!

Елена с огромным сомнением оглядела соломенную хижину, где при ней жила уже третья смена охотников.

Зуррга проследил за ее взглядом и догадался, что невеста неправильно его поняла.

– Мой дом нету тута. Мой дом тама, – охотник показал рукой в неопределенном направлении. – Далеко. Хозяйка нету. Хозяйка нада.

– Я весьма польщена и подумаю над вашим предложением, – произнесла Елена уже обкатанную фразу.

Зуррга отнесся к ответу с куда меньшим энтузиазмом, чем его товарищ. Это легко читалось на его не таком смазливом, как у Надиярра, но все же привлекательном лице.

– Был выборр, многа, – с какой-то непонятной досадой произнес он, неизвестно что имея в виду, и самоуверенно добавил: – Еще понрравлюсь.

С этого момента охотники перешли к активной фазе ухаживания. Нет, они оставались милыми и ненавязчивыми, но при любой возможности, как пятиклассники, демонстрировали физическую силу и удаль. Чего стоили, например, их смелые и головокружительные карабканья на самую вершину гигантских деревьев, чтобы достать для нее самый спелый плод!

У вечернего костра в ее честь в тот же вечер были исполнены дикарские танцы. После вкусного ужина на свежем воздухе – мужчины опять запекли мясо, Елена опять принесла выпечку – оба хазарина удалились в хижину и вернулись переодетыми. Елена не сразу поняла, что это за разукрашенные ракушками вытянутые тыквы выпирают у них из-под травяных юбок в районе паха.

«Это были не фляги, а чехлы для пениса!» – наконец поняла ошарашенная девушка, вспомнив, что обратила внимание на необычные предметы в поклаже туристов еще при первой встрече. Слово вертелось на языке, и наконец вспомнилось. Котека! Вариант западноевропейского гульфика для теплого климата! Какая экзотика!

Принарядившиеся мужчины принялись выплясывать у костра. Зуррга изображал что-то вроде танца с саблями, прихватив с собой, кажется, весь свой арсенал холодного оружия. Надиярр удивлял огромными ритмичными прыжками. Не помешала бы, конечно, музыка, но танцорам хватало задора (и дури) и без того.

Глядя на отплясывающих перед ней печенегов, Елена снова ощутила себя Ленухой Маклай. Она сидела на бревне, любовалась на дикарей и думала, сколь много потеряли современные люди с их упрощенным букетно-конфетным ухаживанием. В любой культурной традиции есть мужской и женский танцы, позволяющие показать себя. Но мы уже не отдаемся пляскам так, как эти бесхитростные люди.

В этот момент один из бесхитростных хазар исполнил, к огромному удивлению Лунухи Маклай, совершенно балетное па, и, увлекшись, выдал серию прыжков, при виде которых в памяти Елены почему-то начали всплывать когда-то слышанные термины: антраша, гранд жете и даже па де пуасон.

Во время этого самого гранд жете, что, как внезапно вспомнила зрительница, означает шпагат в воздухе, с раздухарившегося танцора слетела тыква, явив наружу дикарское «достоинство», которое оказалось экзотически смуглого цвета. Травяная юбка высоко задралась в прыжке и стала напоминать по форме балетную пачку, «достоинство» тоже гордо реяло в воздухе. Ничего более Елена рассмотреть не успела, сразу же в смущении отведя взгляд. Да уж, в классическом балете такого не увидишь!

Разгоряченный танцем охотник не заметил потери части экипировки. Или вовсе не придал этому значения. Зато невольную обнаженку, как и смущение потенциальной невесты, заметил Зуррга. Мужчина решил, что соперник сделал это нарочно, желая покрасоваться, и, рассердившись, начал злобно метать все свои топоры, ножи и копья в какое-то несчастное дерево, растущее на другой стороне поляны. Делал он это с такой силой, что почти перерубил не такой уж и тонкий ствол.

Елена поняла, что обстановку следует немедленно чем-то разрядить, и присоединилась к танцорам, почему-то изобразив разученную когда-то в школе цыганочку. Зуррга немедленно оставил в покое свои топоры, а Надиярр, наконец заметив конфуз, сдвинул вперед свою травяную юбку, слегка обнажив при этом, правда, левую ягодицу. Скоро у костра кто в лес, кто по дрова выплясывали уже три дикаря.

От этого незамысловатого веселья в душе поднималось что-то животное и первобытное, и уже на следующий день Елена пошла на посиделки, глубоко упрятав в кармане джинсов упаковку презервативов, которую вместе с ценными советами под смех Верунчика вручила ей Лика. На всякий случай.

Чувственное томление как тяжелый запах тропических цветов, казалось, было разлито в воздухе, да так, что становилось трудно дышать. Это было какое-то сумасшествие!

Весь ужас ситуации заключался в том, что Елена так и не определилась, с кем из двух кавалеров она – возможно! – заведет мимолетный курортный роман.

Ночью ей приснился древнего вида каменный тотемный столб, изображающий неведомого зверя. Хриплым вороньи голосом он повторял одно и то же слово: «Выбиррай! Выбиррай!»

…Презервативы понадобились на следующий день. Который начался с неожиданных подарков.

4

За последние несколько дней отпускница уже привыкла, что мужчины при любой возможности вручают ей небольшие сувениры: цветы, фрукты, симпатичные самодельные украшения – слава богу, без использования в качестве поделочных материалов чьих-то когтей и зубов.

Все это, как и демонстрация охотничьей удачи, кулинарных талантов и физических статей очевидно было частью дикарского обряда ухаживания.

Сегодня мужчины решили поразить избранницу еще одной стороной первобытной доблести, вручив ей один за другим завернутые в широкие листья отрезы какой-то ткани.

Елена с недоумением развернула подношения. Откуда они взяли в этой дикой местности такую качественную, обработанную по краям ткань? При том явно не новую, ношеную?

Елена непонимающе переводила взгляд с дарителей на подарки. Мужчины с удивлением (Зуррга) и некоторой обидой (Надиярр) смотрели друг на друга. Наконец до Елены начал доходить весь комизм ситуации.

Как всякий современный человек, она была обладательницей поверхностной информации «обо всем», в том числе когда-то читала, что у молодежи диких племен считалось признаком лихости умение увести со двора козу в соседней деревне или незаметно стянуть что-нибудь другое.

Это же обрядовый подарок! Так вот почему они ходят в травяных юбках! Стащили друг у друга саронги! Ведь других носителей материального имущества (ну, кроме нее самой) здесь попросту нет!

Интересно, как им удалось это проделать?

При мысли о вариантах, как такое можно было провернуть, Елене стало невыразимо смешно. Простая идея, что сушащуюся одежду просто втихаря сняли с веревки, не пришла ей в голову.