Тем временем вдали появился дизель-поезд — и вскоре, ревя дизелем, он остановился около платформы, и десятки людей полезли в вагоны — слишком маленькие для такого количества людей. Уже сейчас приходилось стоять, а на следующих остановках ведь еще прибавится! Только на вокзале народу малость убудет — чтобы вскоре наполниться еще сильнее. Но вот двери закрываются, и поезд едет дальше — к остановке Астраханский переезд… Где-то впереди шумит дизель, стучат колеса, слегка раскачивает на стрелках — но именно это самый быстрый транспорт до их с Викой работы.

Внезапно стало интересно — будет ли в этом мире электрификация? Сейчас, насколько знал Михаил, немного электрифицированных дорог осталось лишь на Кавказе… Больше их не осталось нигде — даже электровозы практически все переделали в тепловозы.

На работе ничего нового не было… Ну если не считать того, что лампы бегущей волны на скрещенных полях готовили к серийному производству — но даже это успело стать рутиной. Первый опытный образец завершил цикл испытаний еще пару месяцев назад — и сейчас все причастные вовсю писали диссертации и научные статьи, а технологи срочно готовили оснастку под будущую серию — новыми приборами, в первую очередь, планировалось оснащать телестанции, где они заменят старые приборы О-типа, но это были уже не проблемы Михаила. Пусть этим занимаются те, кому по должности положено…

А вот расчетчикам работы прибавилось — и оказалось, что мощностей имеющейся ЭВМ для расчетов движения электронов в скрещенных полях маловато… Если загрузить этими расчетами заводскую ЭВМ, то ни на что другое мощностей уже не хватит. Так что для того, чтобы ЛБВ-М стали не одной-единственной темой, а получили широкое распространение, чтобы создавать новые приборы не буквально «методом тыка», потребуются более мощные новые ЭВМ. И, желательно, не одна, а сразу несколько… А где их взять? Только обращаться в министерство! А там на «старые» машины уже буквально махнули рукой, наращивать производство устаревшей техники никто не собирался. Ведь в планах одиннадцатой пятилетки уже значилось серийное производство ЭВМ на основе микропроцессоров и микросхем высокой степени интеграции! Пару таким им обещали через год, а пока приходилось обходиться чем есть.

— Сегодня в четыре партсобрание! — забежав к ним в КБ, сообщила табельщица.

— Хорошо, — кивнул в ответ Михаил, — будем.

Ну да, уже пару месяцев он коммунист… В отличие от прошлой реальности, тут Михаил все же вступил в партию. Прошло это на удивление буднично — просто в какой-то момент ему предложили вступить, а он не стал отказываться. Больше из соображений того, чтобы там, наверху, в его адрес было меньше вопросов… Да и чтобы, как в прошлой реальности было, не донимали предложениями вступить в партию. Хотя тут такого идиотизма, вроде, даже до Долгой зимы уда меньше было — считалось, что вступать в партию, комсомол или ту же пионерскую организацию должны лишь самые достойные. После Долгой зимы же это и вовсе стало считаться непреложным правилом. Но разве можно считать недостойным лауреата трех Сталинских премий, ордена Ленина и, с совсем уж недавних пор, Героя Социалистического труда?

День прошел достаточно спокойно — только в разговорах люди то и дело вспоминали про Катастрофу и Долгую зиму… С интересом Михаил узнал и про то, что тогда в результате аварийного отключения электроэнергии и, как следствие, систем охлаждения вышли из строя сразу несколько подключенных к установкам приборов. Тем более, что вместо запуска аварийных генераторов и систем охлаждения все занимались срочной эвакуацией всех работников из зданий. Как-никак землетрясение же! Впрочем, Михаил на этот счет и так догадывался — все же в прошлой жизни и он, и его жена из того мира немало проработали в отрасли… Так и пролетело время до самого партсобрания…

Собирались, как обычно, в зале для совещаний… В прошлой жизни Михаил на партсобраниях не бывал ни разу — хотя и подозревал, что они не сильно отличались от комсомольских. Огласили повестку дня — которая, вполне ожидаемо, была связана с Долгой зимой… Начав с цитаты слов из обращения товарища Пономаренко, их парторг вскоре пошел к обсуждению последствий Долгой зимы. Вспомнили погибших в прошедшие годы работников предприятия. Про то, каково было в первые годы Долгой зимы… Поговорили о последствиях безответственного отношения к принятию решений — ярким примером чего стало то самое американское ядерное испытание. Про то, какие вынесли уроки из опыта Долгой зимы и что изменилось — что в работе, что в повседневной жизни. Как оно отразилось на жизни предприятия. Например, что у объединения теперь имеются громадные собственные тепличные комплексы где-то за городом, где в скором времени перейдут на выращивание ягод и фруктов. После чего собрание закончилось — спустя всего час… Даже практически не цитировали «классиков марксизма» — лишь несколько раз упомянули товарища Сталина, и то сравнивая между собой последствия Великой Отечественной войны и Долгой зимы. Впрочем, такая краткость нынче была в порядке вещей. Ибо «надо работать, а не заседать»! И Михаил в очередной раз подумал о том, что Долгая зима ушла, но ее Тень осталась где-то рядом… Хотя Пономаренко все же упоминали достаточно часто — и, мысленно усмехнувшись, он подумал, что если в этом мире нашлись бы свои «борцы с культом личности», то его бы ругали ничуть не меньше чем Сталина.

Но вот и конец собрания — можно собираться домой… Вот опять хорошо знакомая остановка и такой же, как и утром, дизель-поезд ДР1… И они с Викой едут домой, где их уже ждут родители Михаила — точнее, его мать. Ей-то с работы добраться куда быстрее, а рабочий день заканчивается одновременно. Батя же нынче работает во вторую смену… Ждали их, конечно, и Сашка с Василисой — а вот Кветки дома не оказалось, задержали на работе по какой-то надобности. Ну да и ладно!

Около дома же их ждали изменения… Получать землю под застройку Михаил, после долгих раздумий не стал. А вот материал, на выделение которого ему дали бумагу, взял — они с батей решили использовать его для ремонта и расширения дома. Обложить кирпичом, пристроить еще одну комнату и туалет с ванной — прямо как в квартирах чтобы было, но при этом и земля рядом. Фундамент под это дело был уже готов, теперь в свободное время клали кирпичи. А во дворе были сложены бревна с досками для крыши и потолка, листы железа, из-за чего даже машина с трудом помещалась…

— Ну вот мы и дома! — зайдя домой и разувшись, довольно улыбнулась Вика.

Первым делом умыться, вымыть руки, посмотреть, как там Сашка… И можно заняться делами — например, поливать огород. Или размешать ведерко раствора и продолжить класть кирпичи. Так, во всяком случае, было бы в обычный день. Но сегодня Михаилу почему-то захотелось плюнуть на все и просто прогуляться с женой и сыном… На Волгу вон, например, съездить! Или лучше на Кумыску, на их с Викой место? А, впрочем, можно ведь и совместить? Раз уж есть машина… Кстати, а не написать ли письмецо на счет кулисы механизма переключения передач с «Москвича»? Сколько многие люди мучаются с ее настройкой! И пусть самому с этим пока столкнуться не довелось, машина новенькая и пробег маленький, но вот вспомнилось вдруг. И, заодно, нарисовать эскиз пятиступенчатой коробки с «Жигуля»…

Октябрь 1976 года встречал холодом и мелкими, моросящими дождями — и сложно было поверить, что всего без малого десять лет назад в это время ложился снег… Долгая зима ушла в прошлое и не торопилась возвращаться. И все же страх перед ней до сих пор был жив в душах людей… И сейчас под стук колес поезда Михаил почему-то снова и снова вспоминал 1966 год — ставшее уже историческим «Чрезвычайное сообщение» товарища Пономаренко. «Ожидается сильное долговременное похолодание»… Именно так Председатель Совета министра объявил о начале того, что вскоре получит собственное название «Долгая зима». Название, что пробралось даже в официальные документы, навечно войдя в историю… И став чуть ли не пугалом, которым можно пугать не только детей, но и взрослых. Взрослых, возможно, даже больше — ведь они знают все не понаслышке…