— Я всего лишь рентгенолог, а не академик, — усмехнулась девушка. — Если оно будет работать как ты говоришь… Это будет здорово! Но я не могу сказать, будет ли оно работать. У меня для этого не хватает знаний, — честно призналась она.

— Будет, будет. Вот увидишь! — только и ответил тогда Михаил.

Сейчас с того разговора прошло уж несколько месяцев… Увы, но кроме идеи Михаил мало что мог предложить. По сути, он лишь изложил общий принцип действия без всяких технических тонкостей, в которых был не силен. Для того, чтобы продумать их, пришлось бы уже бросить работу и целенаправленно заняться научными исследованиями на эту тему…

Анька пришла поздно вечером, после работы… Идти в дом ей почему-то не захотелось — вместо этого одноклассница предложила немного прогуляться. Одевшись потеплее, по вечерам было уже довольно прохладно, Михаил с Викой пошли погулять с одноклассницей. Судя по тому, что никаких вещей при ней не было, Анька по дороге успела зайти домой и, наверное, даже поужинала. Да и одета она была совсем не как днем, а во что-то типа джинсов, которые, как знал Михаил, нынче обозначались как «штаны женские повседневные». Такого же типа были еще и зимние штаны — от первых они отличались утепленной подкладкой. Наверху — рубашка голубого цвета. Можно сказать, все по нынешней «моде».

Пару лет назад такая одежда начала приходить на смену получившим распространение в первые годы Долгой зимы «военкам», как их прозвали в народе. Поначалу населению вообще выдавали одежду с военных складов, а затем стали шить почти такого же типа, но серого цвета. А зимой все ходили в ватных штанах и фуфайках или шубах. На те шубы пошла и порезанная в первый год скотина, и выловленное в лесах зверье, и даже отстрелянные милицией «Бобики» с «Тузиками»… Но в Десятой пятилетке перешли к выпуску специально разработанной гражданской одежды — правда, общая концепция «штаны плюс рубашка» осталась неизменной. Платья с юбками теперь рассматривались как одежда исключительно «праздничная», а потому пока не производились. Вот как возобновят работу артели соответствующей направленности…

— Ну как живешь-то? — поинтересовалась у Аньки Вика.

— Да ничего, — пожала плечами девушка. — Неплохо… Жаловаться, вроде, не на что. Ты-то как?

— Хорошо, — точно также пожала плечами Вика. — Мы вон с Мишкой…

— Кем работаете-то сейчас? — поинтересовалась Анька.

— Я инженером-конструктором…

— А я инженером-технологом… — вздохнула Вика.

— Счастливчики, — улыбнулась Анька. — Можете дышать спокойно…

— А ты-то как в продавцах оказалась?

— Как-как? — фыркнула девушка. — По распределению, естественно!

— И что, не нравится?

— Нет, конечно, — вздохнула Анька. — Знаешь, как я там оказалась?

— Как? — поинтересовался Михаил.

— Я ж и не продавец, по правде говоря, — произнесла девушка. — Я завскладом. Но за годы Долгой зимой торговлю практически разгромили, людей кого куда разослали. Работал хорошо если каждый пятый магазин, остальные — или склады, или пункты обогрева, или под жилье. В свободной продаже-то очень мало что было! А сейчас как понадобилось магазины в открывать — так людей и не хватает! Вот и приходится совмещать… Только будь на то моя воля — сбежала бы!

— Почему? — теперь переспросила Вика.

— Кому нравится ходить в двух шагах от стенки? — вздохнула Анька. — Меня же туда после чего распределили? А после того, как прошлого завсклада к стенке поставили! «Албанку» он воровал и через братца продавал. Его тоже к стенке поставили. И еще, говорят, много людей в торговле кого к стенке, кого в Воркуту с Кировском… А там, почитай, та же стенка, только еще помучаешься. Двадцать пять лет там никто не протянет. Вот и трясешься теперь каждый день — не дай товарищи Ленин со Сталиным и Пономаренко, какая недостача будет. Нас теперь на этот счет постоянно проверяют-перепроверяют…

— И что, навели порядок в торговле? — усмехнулся Михаил, вспомнив как торговали «из-под полы» в его прошлом. Там это было сплошь и рядом, в порядке вещей.

— Навели! — фыркнула Анька. — Такой порядок, что никто работать не хочет… Боятся! Десять раз все перепроверишь прежде чем товар принять!

От такого Михаил аж присвистнул! В иной реальности, помнится, места в советской торговле считались практически привилегированными. Доступ к дефициту, торговля из-под полы и все такое… Это как же надо трясти систему торговли для того, чтобы люди, позабыв про такие «перспективы», тряслись над тем, как бы не нашли недостачу или не выявили какое другое нарушение законов.

За разговором они как-то незаметно дошли и до их бывшей школы… Когда-то вокруг нее был металлический забор, но его порезали на металлолом еще в первую зиму. Когда в стране был сильнейший дефицит металла… Новый на замену ему так и не построили — за то прямо посреди школьной площадки была построена теплица. Именно здесь и работали днем достигшие четырнадцати лет школьники, а после работы уставшие и полусонные шли на занятия.

— Знаешь, — грустно усмехнулась Анька. — У нас даже на стене висит… «Работник советской торговли, помни! Хищение товара — государственное преступление!» И цитата из закона об Особом положении…

— Понятно, — кивнула Вика. — Кстати, ты учиться-то не собираешься… снова?

— Куда уж мне? — пожала плечами Аня. — Я уж и позабыла все почти… Да и, — смутилась девушка. — О детях уж думать пора. А то как бы не вышло, что потом и не родишь уже. Мне и так двадцать пять…

— Ну как знаешь, — вздохнула Вика. — Обидно будет, если всю жизнь так и проработаешь в магазине…

— Мне тоже… Слыхали, кстати, — бросила взгляд на школу Анька, — Василий Афанасьевич помер…

— Когда? — помрачнела Вика.

— По весне…

— Жалко, — вздохнул Михаил. — Он нормальный мужик был…

— Мне тоже, — согласилась Анька.

— Кто вместо него-то теперь? — спросила Вика.

— А угадайте?

— Алла Викторовна, небось? — вспомнив прошлую историю, предположил Михаил.

— А вот и нет! — усмехнулась Анька.

— Тогда кто же…

— Никогда не угадаешь! — усмехнулась одноклассница. — Наташа…

— Это… физичка наша?

— Но… как?

— Говорят, в Долгую зиму она хорошо себя показала, — ответила Анька. — Вот и назначили ее сначала завучем, а потом и директором.

— Понятно, — кивнул Михаил. — Ну это хорошо…

— Хорошо, — задумчиво произнесла Анька. — Она добрая…

Погуляв еще некоторое время и поговорив о житье-бытье, они разошли по разным сторонам. Михаил с Викой к себе домой, Анька — к себе… На том и закончилась их встреча. На обратном пути Михаил с женой вспоминали про их школьную жизнь, которая теперь казалась чем-то бесконечно далеким… Словно из прошлой жизни — бесконечно далекой и прекрасной. Из страны детства, в которую не дано вернуться уже никогда. Даже если, подобно Михаилу, вдруг попадешь в самого себя в прошлое, то восприниматься оно все будет уже совсем иначе… Через призму нового жизненного опыта.

— Знаешь, Вик, — когда они уже подходили к дому, вдруг произнес Михаил, — а, может, и нам уж пора… эээ… того…

— Чего? — не поняла Вика.

— Ну… ребенка, — почему-то смутился парень.

— Ребенка? — задумчиво произнесла Вика, а затем вдруг улыбнулась. — А давай!

— Прям сейчас что ли? — чуть не офигел от услышанного Михаил.

— Ну не сейчас, конечно! — вдруг звонко рассмеялась девушка. — До завтрашнего утра подождет?

— А давай! — улыбнулся в ответ Михаил.

— Значит, решено! — улыбнулась Вика, а затем вдруг погрустнела. — Как хочется верить, что ему не придется пережить то же самое, что и нам…

— Не придется, Вик! — уверенно ответил парень. — Вот увидишь — все будет хорошо!

Беженцы к ним пришли три недели назад, став практически за прошедшие пять лет людьми, кто рискнул забраться так далеко на северо-запад бывших США… В обычных условиях очень немногие стремились забраться так близко к эпицентру катастрофы — ибо найти в этих местах что-то кроме руин и мертвых городов и поселков было практически невозможно. Уж это Александр Ковач знал прекрасно. А что и было ценного, то практически все они подгребли под себя. Но что делать, если Мертвые Земли — единственная надежда на спасение?