— Кролик, нам нужно идти. — Он хватает меня за запястье.

Я качаю головой.

— Сначала трахни меня. — Я чувствую зло за своим взглядом, когда перевожу на него свои потемневшие глаза. Необходимость причинить Брайсу боль в последний раз. Я ожидаю, что он будет бороться со мной за это, но он, не теряя времени, притягивает меня к себе.

Его теплое дыхание пробегает по моей замерзшей коже.

— Ты не в своем уме, кролик. Ты не должна была вмешиваться. Ты не должна была прикасаться к нему. — Он хватает мою окровавленную руку и потирает ее. — Ты не убийца. Ты не можешь быть им, — шепчет он. — Это не то, что должно было произойти.

— Я хотела этого, Лекс, — говорю я с большей уверенностью, чем когда-либо чувствовала в своей жизни.

Он смотрит на меня.

— Ты знаешь, что сделаю для тебя все, что угодно. Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, я трахну. — Лекс разворачивает меня и снова кладет мои руки на стойку. Расстегивает молнию на штанах и вытаскивает свой член. Стягивает мои штаны и толкается в меня.

Я задыхаюсь, когда опускаю голову на мрамор, и мир снова исчезает, стекая, как кровь на пол. Он трахает меня, жестко и эгоистично, разрывая меня на части так, как никогда не чувствовала. Не имеет значения, насколько я влажная для него; он все еще заставляет меня чувствовать боль от силы его толчков.

Зная, что Брайс смотрит, он трахает меня по-другому, и я не ожидаю ничего меньшего. Лекс любит контроль, и ничто не кричит об этом больше, чем трахать чью-то жену перед ним. Он достигает дна внутри меня и толкается чуть дальше, заставляя меня хныкать.

— Он когда-нибудь трахал тебя вот так? — Лекс рычит мне на ухо, прижимаясь бедрами к моей заднице. — Он выглядел как разочаровывающий ублюдок.

— Нет, он никогда не трахал меня так, как ты, — тяжело дышу я, оставляя туман от моего дыхания на столешнице. Лекс стонет и проводит руками по мне, наваливаясь на меня всем своим весом.

Брайс издает булькающий всхлип — признак жизни, хотя и слабый. Лекс выходит из меня, чтобы позаботиться об этом, но я хватаю его за рубашку.

— Не надо. Надеюсь, что он все это чувствует. Надеюсь, что он может видеть нас.

— Садистский гребаный кролик, — рычит Лекс, снова глубоко толкаясь. — Я еще не готов кончить. Не здесь. — Он оглядывается, разглядывая ступеньки. — Отведи меня в свою комнату.

Он выходит из меня и поворачивает лицом к себе. Его рука вытирает кровь с моего лица.

— Я хочу трахнуть тебя в его постели. Твоей кровати, — говорит он тихо и ровно, как будто мы только что не убили человека.

Прикусываю губу и подтягиваю штаны, пока он застегивает молнию на джинсах. Бросив последний взгляд на неподвижное тело Брайса, веду Лекса вверх по лестнице. Желание насыщает каждый теплый выдох, когда он покидает его губы и посылает мурашки по моей коже. Влага у меня между ног просачивается сквозь леггинсы.

Когда моя рука сжимает ручку двери в нашу спальню, она кажется чужой, как будто вообще никогда мне не принадлежала. Дверь волочится по светло-голубому ковру, когда открывается. Только новыми глазами, в очках серого цвета, вижу, как мало меня в этой комнате. Костюмы Брайса выстроились в ряд в шкафу, а его серые галстуки висят снаружи на дверце шкафа. Комната оформлена по его вкусу — черный, белый и темные оттенки серого. Ничто не кричит о том, что здесь спала жена, кроме моих духов — его любимых — на тумбочке. Моя одежда сложена в ящиках, подальше и с глаз долой, как он и приказал.

Лекс проходит мимо меня и вытирает свою окровавленную руку о белое одеяло. Садистская улыбка пересекает его лицо, когда он размазывает больше алого по одеялу, как будто рисует на холсте. Он со стоном ложится на спину и жестом приглашает меня к себе.

— Давай, кролик, — шепчет он. — Забирайся ко мне на колени. Я не видел, как ты катаешься на моем члене вне чертовой машины.

Я снимаю штаны и забираюсь на него, оседлав его колени, пока он снова расстегивает молнию. Его теплый член упирается в нижнюю часть живота. Его рука скользит вниз по передней части моих бедер, где остается худший из моих исчезающих синяков. Прикосновение непреднамеренно наполняет мой разум воспоминаниями, и я вздрагиваю.

— Все кончено, — говорит он, приближая мое лицо к своему, чтобы поцеловать. — Он больше никогда не причинит тебе вреда.

— Лекс, — хнычу я.

Одной рукой он обхватывает свой член, другой приподнимает мое бедро и толкается в меня. Я опускаюсь к нему на колени, приветствуя каждый его дюйм.

Он прав. У меня не было возможности посмотреть на него вот так. Глядя вниз, я вижу мужчину, который выглядит довольным тем, что просто находится внутри меня.

Его голубые глаза встречаются с моими, темные и голодные. Я пытаюсь игнорировать кровь, пропитывающую его футболку, как и мою. Кровь моего мужа. Когда поднимаю футболку и обнажаю его живот, вижу длинную рану. В конце концов, это оказалась не просто кровь Брайса.

— Лекс! — Я прикладываю руку к его ране, кровь капает с моих пальцев.

Он отталкивает меня и ухмыляется.

— Дай мне пустить кровь, кролик. Я в порядке. Просто сосредоточься на том, чтобы кататься на моем члене.

Как он может быть в порядке? Разве он этого не чувствует? Я не в порядке, хотя просто смотрю на его травму, а не живу с ней.

Он притягивает меня ближе, пока моя грудь не оказывается на его. Теплая кровь пропитывает большую часть моей футболки, когда он хватает меня за бедра и заставляет двигаться. Он никак не реагирует на боль, когда я двигаюсь вместе с ним. На самом деле, он выглядит так, как будто ему это почти нравится.

Он стонет, поднимая свои бедра навстречу моим.

— Ты выглядишь чертовски красиво.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз Брайс называл меня как-то мило, особенно красивой. Кладу руки по обе стороны от его головы и целую в лоб. Оставляю свои губы там, просто чувствуя его теплое дыхание на своем горле.

— Я собираюсь предположить, что он делает тебе комплименты так же хорошо, как и трахает тебя, — говорит Лекс со смехом.

— В значительной степени. — Я плотно сжимаю губы, прижимая их к его лбу.

Лекс приподнимает бедро и переворачивает меня на спину. Я растягиваюсь на кровати королевских размеров, изголовье окрашено кровью. Обхватываю его ногами, и он наклоняется и целует меня.

— Кролик, ты самая сексуальная девушка, к которой я когда-либо прикасался. Самая. Идеальная. И к тому же чертовски умная. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем того куска дерьма. Больше, чем меня… — Его слова колеблются в конце, пока не обрываются полностью. Выражение его лица становится холодным и более сосредоточенным, когда он вдавливает меня в матрас. Кровь капает с его мокрой футболки на мою. — Я собираюсь кончить, кролик, — говорит он тоном, который почти не узнаю. Он роботизированный и отстраненный. Его толчки замедляются, он выходит из меня, струна его спермы соединяет меня с ним.

Лекс уходит в ванную, оставляя меня полуголой и смущенной. Выходит с полотенцем, прижатым к порезу.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — Я спрашиваю.

— Да, это почти ничего. Заживет, — говорит он и использует одну руку, чтобы застегнуть штаны. — Нам нужно идти. Я позабочусь об уборке здесь и о твоей машине. Уничтожу столько наших улик, сколько смогу.

Я наклоняюсь и достаю ключ с тумбочки, бросая его ему.

— Моя старая машина в гараже. Никто о ней не знает. Или, по крайней мере, никто, кто сразу же сообщил бы о ее исчезновении.

Лекс улыбается мне, зажатый чем-то, что я не могу распознать.

— Я возьму деньги.

Он бросает мне быстрый кивок, прежде чем направиться вниз по скользкой деревянной лестнице.

Я собираю немного денег в сумку. Ступеньки скрипят под моим весом, когда спускаюсь вниз. Оглядываюсь еще раз, вдыхая ядовитый металлический запах крови. С духом Брайса, направляющимся в ад, где ему и место, ничто больше не привязывает меня к этому проклятому дому.

Дом, в котором я никогда не чувствовала себя в безопасности.