— Ты чувствуешься так чертовски хорошо, кролик, — рычу я. Она поворачивает голову, но поднимаю руку и удерживаю ее взгляд на себе. Ее пристальный взгляд слишком быстро приближает меня. Не помогает и то, что я был возбужден последние два часа. — Я собираюсь кончить, — говорю я ей. Лексингтону насрать, если Селена кончит, но шелковистый крем от ее предыдущего оргазма все еще покрывает ее киску.

Я выхожу из нее и ставлю ее на ноги. Только когда опускаю ее, она понимает, что Джейми наблюдал за нами. Она тянется за джинсами, ее рот разинут в панике, но я хватаю ее за руку и не даю ей прикрыться. Ее глаза поднимаются к моим, и она смотрит на меня, как тогда, на кухне ее старого дома.

— Лекс, — говорит она, медленно и осторожно, как хищное животное, которым она и является.

— Не стой просто так. Я знаю, что ты смотришь, и знаю, чего ты хочешь, — говорю я Джейми, делая шаг назад.

— Он не…

— Итак, автостопщик. Иди сюда. — Я повышаю голос. По выражению глаз Селены знаю, что она боится того, что должно произойти. Лексингтон попросит его трахнуть ее? Убьет ли Лекс его за то, что он смотрит на то, что принадлежит ему?

Может быть, и то, и другое.

Джейми подходит, его глаза мечутся между нами. Я хватаю его за плечо и поворачиваю лицом к Селене, но она не смотрит на него.

Хорошая, блядь, девчонка.

— Я говорил тебе не думать о том, что принадлежит мне, но видел, как ты наблюдал за нами из дверного проема. Я знаю, ты думал о том, каково это — погрузиться в нее. Не так ли?

Он пытается повернуться ко мне лицом, его язык пытается смочить сухие губы, но я хватаю его за рубашку и заставляю его смотреть на Селену.

— Не прекращай смотреть сейчас, автостопщик, — рычу я. — Это то, что ты хотел увидеть, так что получи, блядь, хороший взгляд сейчас.

Моя кожа горит от гнева. Раскаленный добела гнев ослепляет меня.

Селена смотрит на меня, и ее отвисшие губы сжимаются. Она знает. Она пытается заговорить, но слишком поздно.

Я хватаю его за голову с обеих сторон и сворачиваю ему шею. Оглушительный треск нарушает тишину кабины. Его смерть мгновенна.

Она издает крик, который я слышал только в самые сильные моменты ее страха. Это не от того, кто пытается напасть на нее или убить ее. Это из-за страха передо мной и тем, что я сделал.

Ну, Лексингтон, но, по сути, это был я.

— Лекс! — кричит она. — Какого хрена?

Я хочу подойти к ней, но гнев и страх в ее глазах удерживают меня. Вот почему Селена не в безопасности со мной. Я не всегда контролирую ситуацию. Лексингтон делает все ужасные вещи с людьми.

Я резко вдыхаю, потому что знаю, что лгу себе. Я тоже делал ужасное дерьмо в роли Лекса, но не с ней.

Опять же, не говорю правду. Я сделал с ней несколько дерьмовых вещей, и не могу винить в этом человека, которым был.

Мужчина, которым я являюсь.

— Кролик, — говорю я, но ее паническое дыхание заглушает мой голос. Она плачет, боясь даже взглянуть на мужчину, которого пригласила в грузовик.

Я, наконец, подхожу к ней и сжимаю ее волосы в кулак, чтобы заставить посмотреть на него.

— Это то, кто я есть, Селена. Непредсказуем. Опасен. Если бы я был гребаным псом, они бы усыпили меня. Суд с удовольствием вынес бы мне такой приговор, но я жил в государстве, которое не верило в смертную казнь, хотя я этого заслуживал. Я все еще заслуживаю этого. — Мои потемневшие глаза впились в нее. — Чего я не заслуживаю, так это тебя.

— Это все моя вина, — говорит она сквозь рыдания. — Он умер из-за меня.

Я должен сказать ей, что это не ее вина. Но это так.

— Ты права, Селена. Но это моя вина, что позволил тебе уговорить меня на это. В тот момент, когда он сел в грузовик, я знал, что он не покинет кабину живым. Я отказываюсь рисковать тем, что кто-то еще узнает о том, где мы остановились. — Мои слова заставляют ее плакать сильнее. — Но ты не можешь не быть тем, кто ты есть, так же, как я не могу не быть тем, кто есть я. Человек, способный наказать кого-то даже за то, что он думает о том, что принадлежит мне. — Я качаю головой. Вытаскиваю ключ от грузовика из заднего кармана и бросаю его на стол рядом с ней. — Я собираюсь пойти и позаботиться об этом. Буду ожидать, что тебя уже не будет, когда я вернусь.

— Ч-что? — заикается она.

Она должна уехать. Все, что случилось с нами с тех пор, как я забрал ее, было из-за меня. Ситуации, в которые я ее втянул. Я не могу продолжать это делать. Со мной она не в безопасности.

Никто не в безопасности.

— Я не могу создать жизнь, которая была бы достаточно безопасной для тебя. Это невозможно. Мы больше не можем играть в семью, Селена. Ты должна уехать.

— Лекс…

— Сейчас же! — Я огрызаюсь, достаточно громко, чтобы напугать ее. — Если ты не уйдешь к тому времени, как вернусь, тебе не понравится, как я от тебя избавлюсь.

Как винт, закручивающийся в мое сердце, больно говорить ей такие вещи, но если мне придется немного пострадать, чтобы она была в безопасности, так тому и быть.

Я проходил через худшее.

Хватаю мужчину за руки и тащу его в заднюю часть салона. Смотрю на парня и удивляюсь, откуда он взялся и куда направляется. Жаль, что не расспросил о нем больше. Может быть, это удержало бы меня от того, что сделал. Но большая часть меня знает, что это не имело бы значения. Я бы все равно убил его, даже если бы к его телу была привязана предыстория. Теперь это просто тело, от которого я должен избавиться, потому что позволил ему сесть грузовик в первую очередь.

Потому что я прислушался к мольбам доброго маленького кролика.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Ничто в сегодняшнем вечере не должно было меня удивить. Лекс непредсказуем. Он всегда был непредсказуем, но удивил меня, когда позволил Джейми наблюдать за нами. Однако меня не удивило, когда он пришел в себя и убил его. Это был маятник, момент удовольствия перед убийством человека.

Хлопает задняя дверь, и я иду к раковине, чтобы смыть с себя все. Мое освобождение, Лекса, чувство вины. Я даже не думаю о ключе на столе, пока не вытираюсь и не возвращаюсь к своим выброшенным джинсам. Надеваю штаны и смотрю на брелок от Ford.

Хватаю ключ и застегиваю джинсы, вспоминая тепло прикосновений Лекса. Я хочу уехать. Ну, часть меня. Остальная часть разорвана. Моим инстинктом должно быть бежать, бежать так быстро, как могу, но иду медленно, с колебаниями в каждом шаге.

Мой инстинкт притупился.

Вперед.

Остаться.

Вперед.

Я спорю в своем уме. Проиграла все, что произошло. Первый угон машины, Лекс чуть не продал меня за кусок пластика, Лекс приказал моему мужу трахнуть меня. Но также помню, как Лекс убил мужчин за то, что они подняли на меня руку. Помню все случаи, когда он выталкивал меня из моей зоны комфорта и заставлял чувствовать себя лучше, чем когда-либо чувствовала. Я была такой живой с того момента, как он сел в мою машину и сказал мне ехать.

Мне нужно принять решение. И я должна сделать это сейчас. Я хватаю пистолет Лекса и берусь за ручку двери.

Я похлопываю лопатой по горке земли и вдыхаю влажный ночной воздух. Несу лопату обратно к хижине и пытаюсь все обдумать. Хочу ли я, чтобы Селена ушла? Абсолютно нет. Думаю ли я, что она должна? ДА. Раньше думал, что она не была в безопасности от всех остальных, от других людей, которые готовы причинить боль такой женщине, как она, но это не те люди, которые причинили ей боль.

Это был я. Снова и снова.

Я похитил ее. Пытался обменять на гребаное удостоверение личности. Игнорировал каждое «нет» и подталкивал ее, пока это не стало «да». Заставил ее убивать ради меня и совершать грабежи. Я столько раз чуть не убил ее, пытаясь защитить от монстров мира… Но я самый большой монстр из всех.