Третий по счёту представитель туповатого, но физически мощного вида существ ждал меня не у самого входа, но близко — на следующей платформе, начинающейся в нескольких метрах от лабиринта, буквально через десяток ступеней лестницы-мостика.
Тварь была недовольна и потревожена: смотрела с самого начала прямо на меня, сопела и шевелила лапищами, не решаясь, впрочем, даже просто подходить к узенькой лестнице. Оно и не мудрено: уместить обе ноги на ней эта громадина не смогла бы даже при всём желании, а до концепции ползанья куцые мозги дойти не могли.
Или тролль просто боялся того, что лежачего мне будет проще убить, что, в общем-то, недалеко от правды.
Я вновь застыл на перепутье, и было у меня ровно два варианта.
Первый — самый надёжный. Опробовать зажигательную бомбу и, в перспективе, без риска грохнуть монстра, охраняющего ровную платформу без единого намёка на ловушки или укрытия. Из плюсов только то, что это действо будет безопасным и надёжным. Минусы очевидны: трата пока невосполнимого расходника и добровольный отказ от приобретения бесценного опыта боя там, где всегда можно отступить на тонкий мостик и переждать, случись что. Запас зелья лечения у меня есть за счёт сверхобъёмной склянки Тарришока, так что даже в худшем случае мне будет, чем подлечиться и где переждать, не опасаясь того, что длинные лапищи тролля крепко пожмут мне шею.
Потому что если дальше троллей будет всё больше и больше, а я не научусь убивать их без ранений, то…
И так всё понятно, в общем.
Я размял шею, убрал факел в инвентарь и изъял триединую склянку, как следует отхлебнув кошачьего глаза. Мир вокруг прояснился и посерел, а я уже наносил на кинжал яд из следующей колбы: он выливался густыми каплями, консистенцией напоминающими жидковатый мёд. Но пробовать на вкус не рекомендую — это может оказаться последним, что вы сделаете в жизни. А то вдруг сердце остановит? Слыхал я, что нервно-паралитические яды так и действуют…
Но оставим пока хохмы: действовать нужно быстро, и бить наверняка. Жалеть яд нет смысла, а проверить, действует ли он на троллей хоть как-то будет нелишним. Да и запасец для его варки есть, а применять такой на звиггов бессмысленно.
Не того калибра противники, уж простите за эту самоуверенность.
Мобилизовав все наличные силы и собравшись с духом, — не так-то просто заставить себя выступить против реально опасного противника! — я подобрался и стрелой бросился вперёд, у самого конца лестницы-мостика прыгнув на площадку в обход поджидающего меня тролля, для которого концепция «перепрыгнуть провал» была как минимум на уровне сказки, в которую он не верил. Вот и взвыл обиженно, начав разворачиваться и тянуться ко мне правой лапой, по которой я, пользуясь случаем, чиркнул кинжалом. Ну, как чиркнул — рассёк шкуру на кончиках пальцев тролля, насколько позволила моя физическая сила, противостоящая его несусветной прочности.
У подвижных сочленений эта самая шкура была потоньше, так что я таким незамысловатым взмахом даже кость обнажил.
Шаг назад, ещё один, ещё — и перед лицом проносятся кончики мясистых тролльих пальцев, по которым я снова наотмашь бью кинжалом. Капельки крови разлетаются по площадке, а я уже иду на сближение с начавшим набирать разгон гигантом: наперёд он не думал, действовал сразу же, как только замечал раздражитель.
И в этом таился целый океан возможностей.
Проскакиваю, в считанных сантиметрах разминаясь с лапищей тролля. Единожды бью его в бок и отскакиваю точно так же, как и мой кинжал от шкуры на боку: прорезать не получилось, только поцарапать, до того прочная у монстра естественная броня. Хаотичные взмахи лап тролля заставляют меня отступать снова и снова, пока я в какой-то момент не замечаю, что чем дальше я отступаю, тем больше разгоняется эта гигантская образина. Тут же возникла мысль попытаться использовать троллью инерцию, и я разрываю дистанцию, оказываясь в десятке метров от этой образины. И тролль действительно начинает разгоняться, словно я — статичная цель, а не мелкая мошка, могущая виться вокруг до бесконечности.
Жду секунду, вторую — и бросаюсь ему на встречу, параллельно уходя чуть в сторону. Тролль пытается затормозить, помогая себе лапами, и в этом кроется его ошибка — он беззащитен в эти секунды. Я легко залетаю ему за спину и украшаю серую кожу несколькими глубокими разрезами, особое внимание уделяя суставам: там защита не столь высока.
И хоть с одного раза видимого результата так не добиться, я был готов повторять это столько раз, сколько потребуется. И это работало. С каждой новой итерацией урод, никак не изменяя свою тактику, покрывался ранами. Где-то глубокими, где-то не очень, но мускулистой громаде этого хватало: он замедлялся, и нельзя сказать, виной тому раны или яд, который я уже дважды наносил на кинжал, ополовинив имеющийся запас в склянке.
Неожиданно, но в какой-то момент я поймал себя на источающей недовольство мысли: мол, никакого удовольствия от приближающейся победы. Я словно ребёнка пинал, а не машину для убийств весом в полтонны, способную за минуту перемолоть вашего покорного слугу до компактных, способных поместиться в желудке объёмов мяса и костей. Не скука, нет. Отсутствие удовлетворения.
Слишком лёгкая, как оказалось, задача.
Один-единственный шаблон действий, оказавшийся верным, и вот уже тролль не представляет для меня угрозы. С каждым новым заходом я всё чётче уклонялся от его взмахов, и всё точнее бил, постепенно изматывая противника. Гибкость психики, делающей всё ради выживания, или я сам по себе такой ненормальный?..
Очередная стычка закончилась тем, что я смог-таки дорубиться до сухожилий на правой ноге тролля, и тот завалился вперёд, пытаясь остановить падение обеими лапами и подставляя шею. Я тут же запрыгнул к нему на спину, и несколькими точными ударами распахал ему шею так, что та осталась держаться на нескольких лоскутах кожи и хребте, перерубить который мне было не под силу от слова совсем. Капнул опыт, содрогающаяся и начавшая смердеть ещё сильнее туша под моими ногами обвалилась и затихла, а я, наконец, смог отступить, переведя дух.
Победа. В лобовом бою с троллем. Ещё двумя часами ранее я бы посмеялся, скажи мне кто такую глупость — мол, я смогу не просто развалить такую тварину один на один, но ещё и чуть не заскучаю при этом. Но дело обстояло именно так: одинокий тролль оказался почти беззащитной добычей, и победа далась мне на удивление легко. Даже слишком легко для того, кто от звиггов недавно едва не отъехал.
Но с другой стороны, стали бы выдвигать против новичков в этом страшном мире кого-то, кто обладал той самой боевой эффективностью, что я приписал троллям? Ему чуточку мозгов — и хрен бы я чего твари сделал, на самом-то деле. Или ловкости, что тоже послужило бы моей смерти. Но своего не-игра определённо добилась: я с боевым сопением бросился на «превосходящего» врага, лишь бы приобрести бесценный опыт боя и выжить в дальнейшем…
Эти и похожие мысли преследовали меня всё то время, что я разделывал очередную тушу, дабы изъять сердце. Взрослый тролль вскрывался тяжко, но всё-таки поделился со мной ценным ингредиентом ровно к тому моменту, когда я успокоился, всё обдумал, даже осмотрелся вокруг — и понял, что тварюка стояла тут с самого начала. Потому что пустых платформ я ещё не встречал, а прийти сюда он не мог, так как путь ему перекрывали всё те же узенькие мостки-лестницы.
Значит на детёнышей троллей можно не охотиться, и жалобный вой из них не выдавливать: никакого халявного опыта, в то время как до четвёртого уровня осталось на удивление немного: пара-тройка взрослых троллей и щепотка звиггов на сдачу. За сегодня, при желании, это дело можно завершить. Главное не останавливаться даже для того, чтобы пополнить запасы зелий, коих пока хватает, хвала тройному флакону…
Так я и продолжил преодолевать полуразрушенные лестничные пролёты и кое-какие ловушки, недоумевая от того, что с какого-то момента череда испытаний превратилась в какую-то фикцию. Да, ловушки на пути стали разнообразнее, да, «паркур» встречался всё чаще, да и шанс оступиться и ухнуть вниз был не так уж и мал, но вот монстров не было. Это, а так же то, что время утекало сквозь пальцы, в то время как опыт не приходил и подходящего для отдыха места не находилось, постепенно вгонял меня в уныние. Но не в то, во время которого ничего не хочется делать, нет.
