— Я не против. — проговорил Алиф. — От этих святых речей у меня весь рот высох. Видать и правда Владыки недовольны.

— Ну, значит задобрим их хорошим словом и вином. — предложил Феликс, поворачивая в темный переулок. — Только сначала отнесем скрижаль…

— Постой. — остановил его Алиф. — Давай выберем другой путь.

— А что такое? — непонимающе спросил Феликс, рассматривая пустой проулок с несколькими обшарпанными дверьми, которые вели на нижние ярусы города.

— Это ведь могильный квартал. — серьезным тоном проговорил старик. — Тут находятся катакомбы с захоронениями. Говорят даже, что тут бродят призраки!

— Брось говорить ерунду. — весело фыркнул Феликс, — Ты только что совершил сразу несколько страшных ересей, переодевшись архиепископом и обманув капелланов. Призраков сейчас стоит бояться в самую последнюю очередь.

Но Алиф наотрез отказался идти этим путем. Когда он в очередной раз тряс своей длинной бородой, его глаза устремились куда-то за спину Феликса, и он, с раскрытым от удивления ртом, ткнул своим кривым пальцем в задымленный благовониями переулок.

— Вон! Смотри! — с ужасом воскликнул он.

Повернувшись и посмотрев в ту сторону, куда указывал Алиф, Феликс и вправду увидел несколько темных фигур, выплывших из серой дымки. Рассмотрев их, маленький вор весело улыбнулся.

— Как ты вообще дожил до своего почтенного возраста, веря во всю эту потустороннюю ерунду. Протри глаза, это же обычная стража!

Группа хмурых стражников уже была в нескольких шагах от них, когда Феликс сделал шаг в направлении прохода. Но его тут же остановила сильная рука, а затем послышалось змеиное шипение ножен, из которых вынимают мечи. Стражники окружили их со всех сторон.

— Ты Феликс Лихт? — проговорил воин с сержантской лентой на груди.

И не успел Феликс ответить, как тот продолжил:

— Именем императора, ты арестован по приказу капитана Шарифа Аль Вахида. — и метнув мрачный взгляд на своих подчиненных, добавил: — Схватить его.

— Что все это значит?! Какое право вы имеете арестовывать невиновного и законопослушного стелларийца?! — кричал, упираясь ногами, Феликс, когда его вели под руки двое солдат. Остальные сопровождающие стражники шли впереди.

— Приказ капитана. — без лишних слов повторил сержант, не поворачивая головы.

Они уже пять минут шли по ремесленному кварталу, где в будние дни трудились за шерстобитными машинами, ткацкими станками и красильными ямами сотни мастеров. Эль-Хафа славился своей изящной текстильной промышленностью, хотя до Мирры, главного ткацкого города империи, ему было еще далеко. Но сейчас все станки покорно молчали, а вокруг ям для вымачивания шерсти были разбросаны благоухающие лепестки цветов, чтобы перебить неприятный запах щелочи и мокрой кожи, которая после краски еще сушилась на длинных деревянных балках. Как и в остальных районах праздного города, сейчас тут сновали пьяные мужчины и громко смеющиеся женщины, которые развлекали простых работяг тем, что время от времени поднимали свои пышные юбки или демонстрировали свои загорелые формы из-под расшитых цветными нитями блуз. Где-то вдалеке артисты давали шумное представление, которое сопровождалось аплодисментами и восторженными возгласами зрителей.

Феликс ненадолго умолк, стараясь обдумать ситуацию, в которой он внезапно оказался. К великому счастью, схватили только его, и поэтому не нужно было думать о том, как отмазать Алифа. Возможно даже, что тот уже вовсю свою старческую прыть мчится к Хепзибе, чтобы доложить о непредвиденной проблеме. Еще удачей было то, что стражники не стали его сразу обыскивать, и как только арестовали, то тут же повели к Шарифу, поэтому никто из них не знал, что в сумке у Феликса лежит одна из главных реликвий империи. Маленький вор не успел ее передать своему напарнику, и сейчас она тяжким грузом давила ему на плечи. Феликсу даже стало казаться, что тяжелые мысли скапливались не у него в голове, а откладывались в сумку с реликвией, и с каждым шагом она становилась все тяжелее и тяжелее. Но сейчас выбор был невелик, и Феликсу нужно было срочным образом избавиться от этой обременительной ноши, а иначе, когда его приведут к капитану стражи, то ему останется жить всего несколько минут, ведь прозорливый старик обязательно решит проверить его сумки!

— Желание вашего капитана, кем бы он там ни был, это не повод арестовывать неповинных людей! — закричал Феликс, стараясь чтобы его услышало как можно больше народу. Его усилия возымели нужный эффект, и вот уже десятки веселых лиц, которые еще не поняли, что происходит, были направленны в их сторону. — Люди добрые, смотрите, арестовали невинного релиморца! И это правосудие?! Сколько же Небесный Судья осушил кувшинов с вином, чтобы дозволить каким-то негодяям в этот святой праздник арестовывать Его слугу?! Откройте же глаза, вы разве не видите, что я послушник церкви! — он извернулся в цепких объятиях стражников, и сумел скинуть с головы капюшон с петушиным гребешком, демонстрирую свою монашескую прическу.

— Всем успокоиться! — прикрикнул сержант, когда с разных сторон стали доноситься недовольные возгласы. — Это преступник, которого было велено немедленно доставить Шарифу!

Но толпа не желала его слушать. Со всех сторон начали доноситься пьяные выкрики и оскорбления в сторону стражников, посмевших схватить монаха. Несколько особо смелых человек бросили в стражников яблочными огрызками и фруктовыми косточками. А Феликс все не унимался, раззадоривая пьяную толпу.

— Вас проклянут Владыки! — кричал он, вертя головой, чтобы его голос достиг каждого уголка ремесленного квартала. — Вы слышите меня?! Владыки! Это же надо, арестовали прямо у порога святой обители, когда я раздавал беднякам праздничное вино! Это так вы чтите святые традиции?! Отнимаете последние крохи радости у страждущих жителей города и колотите доброго слугу прямо на пороге Божьего храма!

Его слова еще сильнее усилили недовольство толпы людей, разгневанных таким богохульным поступком стражников. Общий гам и оскорбления заглушили даже звуки музыки, которые доносились из соседнего квартала. Люди стали обступать стражников, а количество бросаемых в них объедков значительно увеличилось. Точкой кипения стала выходка одного из пьяных работяг:

— Вот вам святое вино, подавитесь, гнусные шакалы! — проревел он, выливая на стражников, которые держали Феликса, чан с нечистотами.

Те не смогли стерпеть такого оскорбительного жеста, и выпустив Феликса, ринулись хватать пьяного негодяя, перехватывая ножны, на манер дубинок. Не раздумывая, Феликс рванулся вперед, пытаясь затеряться в толпе, но тут же почувствовал, как кто-то схватил его за одежду, и тащит назад. Обернувшись, он увидел сержанта, который, с красным от гнева лицом, пытается задержать ускользающую добычу.

— Хватайте Лихта, идиоты! — кричал он, сдерживая Феликса и закрываясь от летящих в него помоев.

Вместе со стражником, Феликса стали тянуть и горожане, но уже в другую сторону, пытаясь освободить его от цепкой руки сержанта. Увидев, как другие стражники стали вынимать из ножен мечи, Феликс понял, что его побег не удался, и пьяная толпа вот-вот отступит, не желая отдавать свои жизни, пусть даже и за невинного священника. Сделав еще один рывок, Феликс споткнулся и упал на груду дурно пахнущей кожи, которая была приготовлена к покраске. Быстро сняв с себя сумку со скрижалью, он засунул ее под эту кучу, и поплотнее накрыл ее сверху тяжелыми лоскутами материи.

— Всем отойти! — взревел сержант, размахивая мечом, когда Феликса оттащили и подняли на ноги облитые грязной водой стражники. Похоже, никто не заметил, как Феликс спрятал сумку. — Клянусь всеми богами, еще один шаг, и я вам руки пообрубаю!

Толпа, недовольно ворча и проклиная стражников, стала расходиться по сторонам, возвращаясь к своим праздничным делам и кутежу. Через минуту все стало как прежде, и лишь испачканная улица и источающие вонь стражники свидетельствовали о том, что тут произошла небольшая потасовка.