Прикусив губу, Феликс стал осторожно наматывать специально приготовленные цепи на шестеренки, тем самым соединяя их в новом порядке, и при этом не нарушая их движения. Задача состояла в том, чтобы с помощью цепей пустить механизм в обратном направлении. К счастью, те чертежи и заметки, которые Феликс получил от предприимчивого библиотекаря, помогли ему разработать правильный порядок соединения этих самых шестеренок. И буквально через минуту маленький вор, намотав последнюю цепь на пару вращающихся деталей, услышал отдаленный щелчок где-то в глубине механизма, извещающий о том, что ловушка обезврежена. Теперь можно было спокойно забрать реликвию, не боясь, что нажимной механизм под ней заработает.
Закрыв дверцу, Феликс специально сломал в замке отмычку, чтобы смотрители не смогли ее открыть в ближайшее время. Возможно даже, что теперь им придется ломать весь пьедестал, чтобы добраться до механизмов, и может быть они даже не заметят в груде обломков что к блестящим деталям добавились несколько новых цепей. Поднявшись на несколько ступенек, Феликс посмотрел на капелланов. Те все еще стояли на коленях, и с закрытыми глазами непрерывно читали молитву, вкладывая в святые слова какое-то особое церковное остервенение. Их сцепленные пальцы дрожали, словно они и вправду пытались удержать извивающееся невидимое зло, которое они схватили за скользкий хвост.
Убедившись, что его никто не видит, Феликс подошел к пьедесталу и вытащил из сумки сверток с копией плиты. Еще раз оглядевшись, он подошел вплотную к священной реликвии, стараясь издавать как можно меньше шума. Вот она, блестящая, будто сделанная из гладкого металла, скрижаль. Ровная, с выпуклым орнаментом по бокам, словно надгробная плита, она светилась изнутри голубым огнем. Свет исходил из плавных огненных символов, будто выведенных пером иноземного каллиграфа, значение которых так никто и не разгадал. А на правой стороне, там, где у таблички был острый угол, висела маленькая курильница, выпуская из себя струйки серого дыма. И только сейчас, взглянув на плиту, Феликс понял, что они просчитались с планом. Даже если мастер, который изготовил копию, определил все плавные переходы и филигранно выведенные небесные слова, он не сможет повторить то огненное свечение, которое исходило от букв. Чуть не выругавшись от отчаяния, Феликс готов был уже все бросить, но все-таки решился посмотреть на копию, вдруг ему удастся разместить ее под таким углом, чтобы падающий со всех сторон свет смог скрыть этот недостаток, хотя бы на то время, которое ему понадобится, чтобы скрыться от глаз разгневанных капелланов.
Освободив копию от ткани, Феликс с изумлением обнаружил, что буквы у подделки так же излучают голубой огонь, ничем не отличимый от святого оригинала. Должно быть на нее нанесли какую-то светящуюся краску, наподобие той, что использовали бродячие арлекины в своих представлениях. Обрадовавшись такой филигранной работе, Феликс стал менять плиты местами. Сначала он снял настоящую плиту, с замиранием сердца моля о прощении Владык за такое богохульство. К счастью, он все сделал правильно, и нажимной механизм не сработал. Когда он снял реликвию, то непреднамеренно поднял голову и посмотрел на потолок, будто ожидая небесной кары. Но золотой гром не грянул, и молнии не испепелили его грешную плоть, а значит Владыки либо были не против этого деяния, либо им просто нет до него дела.
Святая реликвия оказалась на удивление легкой, чем ожидал Феликс. По крайней мере она была гораздо легче, чем ее каменная сестра. В ней было не больше килограмма веса, тогда как копия весила все семь, а то и больше. К тому же она была еще и необычно теплой, будто целый день пролежала под палящим солнцем. Замотав скрижаль в плотную ткань и засунув в сумку, Феликс водрузил на ее место подделку, не забыв повесить на край курильницу, которую до этого снял с оригинала. Убедившись, что все стоит ровно, он, с бешено бьющимся сердцем спрыгнул на лестницу и поспешил к подставке, на которой находился испорченный лист, чтобы, наконец, выполнить работу, которую ему, как церковному смотрителю за книгами, полагалось выполнить.
Найдя испорченный сиропом лист, на котором расплылась во всю ширь жуткая красная клякса, словно пергамент использовали в качестве подстилки на плахе, Феликс быстро содрал его, и бесцеремонно скомкав, засунул в сумку. Затем вынул тубус, в котором лежала копия на замену. На этот раз капелланам не придется жаловаться, ведь новый лист был освящен по всем священным канонам в Храме на Горе, и его святая сила, какой бы она не была, не отличалась от той, которая была на испорченной странице. Расправив пергамент, Феликс аккуратно подсунул углы под специальные ниши, чтобы пергамент не сворачивался. Подтыкая углы, словно заботливая нянечка, Феликс невольно посмотрел на рисунок, который был изображен на пергаменте. Он только сейчас понял, что это был лист из последней главы Книги Эрна, повествующий о Конце Времен, Последней Войне и Страшном Суде. В самом центре рисунка был изображен дьявол Ашримун, который внушал страх любому праведному релиморцу. Человекоподобное существо с горящей головой и черной короной на ней, крыльями ворона и копытами лошади, стояло, держа в руках пылающий меч. Над его огненной головой сияли три звезды — черная, золотая и алая. Согласно святым писаниям, конец времен настанет тогда, когда этот проклятый демон выберется из своего заточения в аду и пожрет солнце. Именно Ашримуна семеро святых Владык свергли в темные пучины ада, где Владыка Ключей сковал демона нерушимыми цепями, повесив тринадцать замков, а Владыка Весов водрузил на спину дьявола семь камней стенаний.
Рассматривая изображение, Феликс поймал себя на мысли, что вот уже целую минуту как пялиться на изображение демона, словно слабоумный детина, впервые увидевший сложные математические формулы.
Быстро проверив пергамент, и убедившись, что все лежит ровно, Феликс поспешил к Алифу, который все еще читал молитву, умело подделывая усталый голос архиепископа. Маленький вор хотел было пройти за спину старика, чтобы тихонько шепнуть тому на ухо, чтобы тот заканчивал, но увидел, что глаза поддельного священника были открыты. Совершенно наглейшим образом Алиф стоял на коленях перед дрожащими от сакраментального перевозбуждения храмовниками, и без зазрения совести читал молитву по крошечному кусочку пергамента! Заметив Феликса, он с помощью мимики поинтересовался, закончил ли тот. В ответ маленький вор приподнял свою сумку, в которой лежала настоящая скрижаль, и легонько похлопал по ней рукой, показав после этого большой палец. Поняв намек, Алиф принялся быстро читать слова, которые до этого лениво растягивал на длинные монотонные звуки, словно густой осенний мед. Чтобы не вызывать подозрений, Феликс тоже встал на колени, а когда молитва закончилась, вместе со всеми подошел и приложил подол белоснежной сутаны Алифа себе ко лбу.
— И да будут тверды и светлы сыны Его, амэн. — проговорил Алиф, чертя над головами капелланов знаки церкви. — И дела их пусть прославляют имя Его, амэн…
Закончив сыпать головы обманутых капелланов всеми возможными благословениями, они, наконец, направились обратно к выходу. Когда они вновь очутились в библиотеке, Алиф тут же стащил с себя высокую тиару, и направился туда, где лежал его мешок. Сейчас Феликсу стало даже немного жаль бедных капелланов, ведь теперь они вынуждены наматывать бессмысленные круги вокруг обычного куска холодного камня.
— Святые демоны, неужели мы это сделали? — стирая с головы пот, проговорил старик, когда несколько минут спустя они уже спускались по широкой лестнице, направляясь в переполненный весельем город. Праздник к этому времени был в самом разгаре.
— Жаль только, что похвастаться этим грандиозным событием мы не можем. — протянул Феликс, который теперь переоделся в карнавальный костюм, и сейчас в своем наряде из перьев походил на карликового василиска. — Может быть, пока праздник еще в самом разгаре, сходим и пропустим по кружке пива, чтобы промочить горло?
