— Тут уж, как ни крути, придется проделывать более хитрое искусство. — сказала Приветочка, выпуская струйку дыма из маленькой коробочки, которую достала из того же красного мешочка. — Оповестите-ка, господа, свою королеву о том, что с ней хотят побеседовать две преинтереснейших личности. — сказала она охранникам.

Один из высоких стражников тут же тронулся с места, хотя движения его были слишком рваными и дерганными, будто части его тела двигались в разнобой, но все же он смог повернуться и скрылся за дверьми. Спустя каких-нибудь несколько секунд богатая дверь снова открылась и в ней показалось неизвестное лицо, укрытое переливчатой, словно радуга, паранджой, какую обычно носили южные дамы, а также в забавном разноцветном колпаке с хрустальными бубенцами. Но по глазам и голосу Феликс догадался, что это была женщина.

— Что еще за интересненькие личности такие, которые так бессовестно хотят глянуть на королеву? — спросила она, рассматривая гостей. — Вам бы следовало послать с просьбой лакейчика, а не одурманенного солдатика.

— Найти бы еще ваших лакейчиков. — пожаловался Феликс, догадавшись что перед ним не королева, а, скорее всего, одна из придворных дам. — Видно где-то выпали по дороге сюда, а вам и все равно.

— А почему, интересно узнать, вы так преспокойненько говорите? — возмущенным тоном, и уперев руки в бока, проговорила Приветочка. — Разве арлекины не умолкают, как только выбираются из своего королевства?

— А ведь точно, умолкают. — проговорил Феликс, который совсем забыл про эту их особенность.

— Умолкают, да не все. — ответила дама. — А вы, как погляжу, и есть та интересная особа, которая так хитренько затуманила разумы наших солдатиков. В других бы обстоятельствах вас следовало арестовать, да вот величество пожелала увидеть, кто так искусно сработал над умами солдатиков.

— Еще бы не искусно. — хмыкнула Приветочка, хлопнув крышкой коробки, из которой недавно вылетела струйка пара. — Лучшую «штуку» извела на это.

— Ладно уж, проходите. — сказала дама, и открыла дверь.

Войдя внутрь, Феликс первым делом увидел, что разговаривали они совсем не с придворной дамой, а, скорее, с одной из дочерей этих дам. Это особа едва доходила Феликсу до плечей, хотя он и сам был невысокого роста. Она больше напоминала дворцового шута, в своих многоцветно заплатанных одеждах с яркими бубенчиками и переливающейся бахромой. Почти все, кто находился в комнате, так же были облачены в похожие яркие колпаки, радужные накидки и тапочки со звонкими стеклянными колокольчиками. Лишь двое человек были одеты в широкие царственные одежды, с вышитыми на них золотыми небесными телами и созвездиями. Обе эти личности являлись женщинами, но было не ясно, кто из них королева, так как у каждой была надета маска, и обе они выглядели величественными и гордыми. Их белоснежные волосы были намотаны на громоздкие хрустальные гребни, напоминающие рога сказочного оленя.

— Вот эти негодяи, ваше величество, что солдатиков наших посмели задурманить. — заговорила девчушка, обратившись к царственным особам. Феликсу было не понятно, к которой из этих дам конкретно она обращалась, так как обе они сидели рядом друг с другом на мягких бархатных креслах. — Давайте-ка, что ли, накажем их как-нибудь веселенько за такие злодейства, а? Свяжем их крепенько, и покидаем в них чем-нибудь эдаким, для приличия.

— Было бы уместно, для начала, узнать их имена. — раздался напевный молодой голос, но из-за масок все еще было не понятно, кто говорил. Голос наполнил воздух, словно сама комната источала его. Феликс тут же упал на одно колено, приметив еще нескольких охранников, которые стояли у противоположной стены.

— Если позволите, ваше величество — Феликс Лихт, к вашим царственным услугам. — проговорил он, заметив, что и Приветочка тоже опустилась на одно колено.

— А мое имя пока пусть будет тайной. — сказала Приветочка. — Но я назову его, как только мы сможем переговорить с глазу на глаз.

— Это же кто вам такое дозволит, интересненько узнать? — требовательно спросила девчушка, сложив руки на груди. — Смотрите-ка чего захотели, с самой-то королевой поболтатеньки. Сначала солдатиков дурманят, а потом и само величество!

— Одурманить величество мне вряд ли удастся, а вот завязать в узелок чересчур говорливый язычок служки — очень даже можно. — все еще приклонив колено, злорадно проговорила Приветочка.

— Не думаю, что нам следует опасаться людей, которых приютили древесные девы. — сказал дружелюбный голос. — Прошу вас, присоединяйтесь к нашему обеду. Сейчас как раз должны подать вино.

Феликс еще ни разу не трапезничал в такой знатной компании. Ему так и не удалось понять, кто из этих двух особ в богатых платьях является королевой. А может быть ее и вовсе не было в комнате, так как голос звучал не пойми откуда. Зато еда была выше всяких похвал. И жаренное мясо, и ароматный хлеб, и все остальные поданные блюда были достойны королевского стола. Вино так и вовсе казалось будто бы добыто из самого солнца — настолько было свежее и летнее. Арлекины ели, приспустив маски, мелодично переговариваясь на своем щебечущем наречии. Феликсу казалось, что все присутствующие обсуждают только новых гостей. Приветочка же вела себя более покладисто чем обычно, показав, что умеет себя вести даже в высоком обществе. Она даже знала арлекинский, и во время обеда часто говорила на нем с присутствующими гостями. А та девчушка в радужной парандже, что говорила на кальдерийском, и правда оказалась придворным шутом. По крайней мере так показалось Феликсу, ведь кем еще она могла быть в этом забавном одеянии? Ее звали Нананиль, и она на ходу придумывала стишки, и так мастерски жонглировала всем, что попадало ей под руку, что в конце банкета даже несколько раз перекинула через голову бокал с вином, не пролив ни капли.

— Так о чем вы хотели поговорить со мной? — раздался голос королевы, когда слуги унесли блюда.

Приветочка молчала, и Феликс решил, что стоит начать ему.

— Да, ваше величество. Я хотел спросить вас о небесной табличке, Синэль Онуаль — так вы ее зовете.

Вся знатная свита, что была в комнате, слушала Феликса очень внимательно, и лишь изредка некоторые из аристократов перешептывались, склонив свои расписные маски друг к другу. Нананиль же сидела в углу, на груде цветных подушек, и тоже навострила уши, подобрав под себя ноги и рассеянно поигрывая на маленькой серебряной арфе.

— Вы ведь уже беседовали с моим дорогим мужем. — проговорила королева. — Я смею думать, что он поведал вам все, что посчитал нужным. Так что я даже не знаю, чем еще можно дополнить его слова.

— Это… это не совсем так, ваше величество. Я, наверное, не так выразил свои мысли, прошу прощения. Меня интересует скорее не сама табличка, а ее прошлый носитель — Гелиос Леонхард. Я знаю, что ему, как и мне, выпала честь посетить ваш сказочный город и увидеть его величайшие чудеса. И, как бы это для меня невероятно не звучало, но Гелиос говорил с его величеством — вашим мужем, и, полагаю, с вами тоже.

— Это так, я действительно имела милость общаться с вашим бывшим царем. — раздался голос.

После ее слов молчание в комнате сделалось совсем натянутым. Теперь уже даже шепотков не было слышно, а Нананиль остановила свое музыкальное бренчание. Даже колокольчики на одеждах придворных перестали греметь, застыв в любопытном ожидании.

— А по возвращению из Храмов-Городов, он тоже останавливался у вас? — спросил Феликс.

— Да, но он не обмолвился и словом о том, чем закончилось его путешествие. Хотя, выглядел он не таким удрученным, каким предстал перед нами до этого.

— А вы не заметили, имелась ли при нем какая-нибудь вещь, которой до этого у него не было? — наконец задал главный вопрос Феликс.

Наступила недолгая пауза.

— Ваш царь шел налегке, а все его вещи несли несколько доверенных слуг. — наконец сказала королева Шалунвье. — При нем была лишь сумка с Синэль Онуаль, которая на обратном пути, опустевшая, была отдана слугам.