— Кажется, рыжий красавчик на меня запал.

Перекрикивая давящую на уши музыку, моя сводная сестра Майрин поправила задравшийся топ и плюхнулась рядом.

Загребущая рука потянулась к моему коктейлю. Зараза. Я даже рот открыть не успела. Уже через секунду от «Огуречной прохлады» не осталось и следа.

Мучаясь от страшной жары — не спасали даже работающие на всю мощь кондиционеры — я с тоской взглянула на километровую очередь к барной стойке и шумно выдохнула.

— Или ему показалось, что он в метро, и его случайно придавило к твоей выдающейся заднице.

— Здесь это называется «приятная близость», зануда, — она показала мне язык и откинулась на спинку дивана. — Ты почему одна? Где Луто?

Хороший вопрос.

Мы с Луто встречались уже две недели. Симпатичный. Тактичный. Заботливый оборотень. Из хорошей семьи, что вела дела с эльфийской общиной, которой заправлял мой отец. Он виделся мне отличной партией. И соглашаясь на его предложение отметить мое восемнадцатилетие в «Голодной крошке», я меньше всего ожидала, что окажусь брошенной в душном и насквозь прокуренном гадюшнике.

— Если бы я знала. Встретил кого-то из знакомых. Сказал, что отойдет на пять минут и пропал. Плохая была идея с этим клубом, — я ткнула пальцем в экран телефона, сверяясь со временем. — Может, ну его, поехали домой?

— С ума сошла? Я не натанцевалась. Да и тебе не мешает развеяться. Будет еще время в книжках закопаться.

— У нас с тобой завтра экзамен по социально-массовой коммуникации, если ты не забыла.

Конечно, она забыла.

Мы с Майрин хоть и учились на одном факультете, воспринимали учебу каждый по-своему. Я — как любимое развлечение, проводя за учебниками большую часть времени. А она — как нечто неизбежное, но несущественное, вроде чистки зубов по утрам.

Впрочем, наши различия на этом не заканчивались. Пусть отец у нас был общий, зато матери — у каждой своя. Моя — ушла из жизни в день моего рождения, а мать Майрин — загорала где-то на островах с очередным молодым мужем.

— Айнон, ты, конечно, красивая, но такая скучная! — демонстративно вздохнула сестра. — И парня себе такого же нашла. Папочка сказал, он предложение тебе сделать хочет. Наверное, прячется в уборной, собираясь с духом.

— Луто? Предложение? — черт!

Она же это не серьезно? И, если отец в курсе, почему не предупредил?

В любом случае, это не важно. В ближайшие лет пять, ни о каком браке и слышать не хочу. Ради всех богов, мне всего час назад исполнилось восемнадцать.

Сглотнув, я потянулась к бокалу, совсем забыв, что он пустой.

— Ай!

Раздавшийся над ухом голос Луто заставил меня вздрогнуть. В нос ударил знакомый запах парфюма вперемешку с алкоголем. В поле зрения появилась белобрысая голова.

— А вот и наша блудная овечка, — не сводя с меня насмешливого взгляда, Майрин поднялась с дивана. — Не буду вам мешать.

Помахала рукой и, пошатываясь на высоченных каблуках, направилась к танцполу.

Ошарашенная новостями о грядущем предложении, я больше всего на свете хотела увязаться вслед за ней. Но чертова вежливость…

— Прости, — Луто занял место моей сестры. Поставил на стол недопитую бутылку пива — интересно, какую по счету? — и приобнял меня за плечи. — Встретил приятеля. Не виделись с академии.

Я попыталась расслабиться и вымучить улыбку. Ничего не вышло. Тело было натянуто словно тетива. С трудом поборола желание отсесть. На добрых полтора метра, если не больше. Лишь бы избавить себя от необходимости выслушивать его планы о нашем «совместном» будущем.

— Луто, я хочу домой, — попыталась освободиться из его объятий, но он будто не заметил. Потянулся влажными губами к моей щеке. Промахнулся, когда я резко дернулась. — Ты меня слышишь?

Никогда раньше не видела его пьяным и навязчивым. Нутро сжало плохое предчувствие.

— Ай, мы же только пришли, — оборотень прошелся по мне мутным взглядом. Широко улыбнулся, от чего по позвоночнику пробежал озноб. Затем поднял руку, зарылся пальцами в мои длинные белые кудри. Сильно сжал их. Больно дернул к себе. — Прекрати строить из себя правильную девочку. Мы оба знаем, ты такая же шлюха, как твоя сестра.

Я зажмурилась, чувствуя, как из глаз брызнули слезы. Дыхания в легких стало резко не хватать. Меня затрясло так, словно в помещении не жара, а минус пятьдесят по цельсию.

Вторая его рука легла на мое обнаженное бедро. Больно сжала и медленно поползла под короткую юбку.

— Отпусти! — выдавила я из себя, едва справляясь с панической атакой. — Не хочу. Не трогай меня!

Сквозь оглушающий шум прорвались звуки лающего, издевательского смеха.

Затем все резко смолкло и загорелся свет.

— ВСЕМ СТОЯТЬ! СЛУЖБА МАГИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ!

Резкий рывок и Луто отбрасывает на пол. Вдалеке раздался хлопок. За ним звон разбитого стекла, крики и визг. Помещение заполнил вооруженный до зубов отряд, с буквами «СМБ» на спинах.

Мамочки!

Накатила жуткая паника. Голова закружилась. Я залезла с ногами на диван, обхватила голые коленки руками и, надеясь слиться с окружающей средой, уткнулась в них носом.

Не вышло.

Нарисовавшийся словно из ниоткуда здоровяк в защитной форме, черной балаклаве и кепке крепко сжал мое предплечье. Не церемонясь, легко поднял с дивана. Пригвоздил ладонью в черной перчатке к ближайшей стене. И окинул быстрым взглядом.

Пришлось задрать голову, чтобы всмотреться в его лицо. Даже не лицо — оно было скрыто маской — а виднеющиеся в прорезях синие, почти ледяные глаза, обжигающие высокомерным презрением.

Кажется, у меня остановилось сердце.

— Стой прямо, — отдал он короткий приказ низким, хриплым голосом. — Выворачивай карманы.

Я потрясенно кивнула, облизала пересохшие губы, и только тут поняла, что карманов у меня нет.

— Я… я в юбке.

Неужели это мой голос? Какой позор!

Пришлось прочистить горло и повторить. Менее дрожаще эта фраза не прозвучала, но меня хотя бы услышали.

С обеих сторон выстроились парни и девушки. Кто-то плакал, кто-то ругался. А те, кому не хватило места у стены — вроде Луто — лежали на полу, сложив руки за головой.

Я так засмотрелась, что чуть не пропустила момент, когда на мою талию легли тяжелые ладони. Развернув меня лицом к стене, мужчина придвинулся вплотную, обдав терпким, древесным запахом. Присел на корточки и принялся грубо лапать мои голые ноги. Постепенно поднимаясь выше.

Меня будто электрическим разрядом прошибло.

Щеки опалило жаром. Сердце ухнуло вниз и забилось втрое быстрее. Дыхание потяжелело. Я уже не дрожала. Меня буквально трясло. И, как ни странно, не столько от страха — хотя и этого с лихвой хватало — сколько от возмущения.

Никто никогда не смел меня трогать, без моего на то разрешения. А я его направо и налево не раздавала. Но за сегодняшнюю ночь, уже второй придурок распускает руки.

Я что, медом намазана?

Кожа у меня нежная. Удивлюсь, если завтра без синяков обойдётся.

Правда, дожить бы еще до этого «завтра».

Почувствовав наглое прикосновение к внутренней стороне бедра, я громко охнула, резко сжала ноги и схватилась пальцами за подол юбки.

— Убедились? У меня ничего нет! Оставьте меня в покое!

— Поговори еще! — рыкнул здоровяк, но руку сместил. Пусть и медленно. Очень медленно. — Пищишь, будто целка.

Открыв рот, я собралась высказать все, что о нем думаю. И для пущей убедительности пригрозить именем отца. Не последнего в нашем городе эльфа. Но передумала, обернулась и пронзила мерзавца испепеляющим взглядом.

Его, ответный, был не менее интенсивным. В глубине синих глаз загорелись огненные всполохи.

Дракон.

Время будто остановилось. Все вокруг застыло. Даже звуки пропали.