— Что он тебе обещал? Киру?

— Он? — бровь альфы насмешливо выгибается, и Королёв издает странный булькающий звук. — Прости, но Кира меня больше не интересует, а вот твоя компания очень даже да. Не поделишься?

— Катись к черту! — выплевывает Лёша, надвигаясь на него медленной хищной походкой лесного кота. — Жаль, я не убил тебя тогда.

— Просто ты трус.

Женя бросает в мою сторону короткий, ничего не выражающий взгляд. Вздрагиваю всем телом, снова ощущая, как накаляется воздух, и пусть я научилась сопротивляться его влиянию, за время своего отсутствия Женя стал значительно сильнее. Мне отчаянно хочется упасть на пол и просто свернуться клубочком. Закрыть голову руками, повторяя, как мантру, что все это — просто страшный сон. Показать, что я всего лишь слабая омега, не имеющая права голоса. Но я не дам ему такого шанса.

Встряхнувшись, поворачиваюсь к двери и с силой дергаю ручку на себя. Громкий скрип вонзается в барабанные перепонки, а я уже делаю уверенный шаг вперед. Темнота поглощает мой хрупкий силуэт ровно в тот момент, когда Лёша издает боевой клич и снова бросается на Женю. Последнее, что вижу, прежде чем дверь отрезает меня от моей Пары: как кулак Егорова летит в безумно смеющееся лицо бывшего.

Застыв, словно статуя у порога кабинета, осматриваюсь. Кажется, что здесь никого нет, но я знаю, что это далеко не так. Слышу чье-то спокойное, размеренное дыхание. Волосы на затылке встают дыбом. Он здесь. Ждет. Осторожно втягиваю носом воздух, но чувствую только собственный запах и слабый — из-за двери — дерущихся альф. Глаза медленно привыкают к мраку, вылавливая в просторном на первый взгляд кабинете очертания мебели и предметов интерьера: большой стол, диван, фикус у огромного, в пол, окна. Не вижу лишь сидящего передо мной человека. Я знаю, что он здесь, смотрит на меня, выжидает, принюхивается.

— Ну что? — голос звучит хрипло. — Может, перестанем уже играть в молчанку и поговорим?

Делаю неловкое движение вперед, опасаясь, что в любой момент в грудь может прилететь пуля. Оппонент не шевелится, однако я слышу, как учащается его дыхание. Из-за двери внезапно раздается чей-то громкий вскрик. Дергаюсь, но решаю оставаться на месте. Вряд ли я чем-то смогу помочь.

— Ну давай поговорим, — руки холодеют, и у меня перехватывает дыхание.

Словно не веря, я медленно поворачиваюсь обратно к столу, когда в помещении загорается свет, и родные серые глаза устремляют на меня немного уставший взгляд.

— Надо признать, удивлена, что ты зашла так далеко, Кира.

— Лиза? — бормочу обескровленными губами.

Оступаюсь, медленно сползаю по стенке на пол и просто смотрю перед собой, пытаясь осознать, сложить картинку. Что она здесь делает? Это же не может быть она? Не может?

— Не ожидала? — Соболь медленно поднимается с кресла и неспешным шагом направляется в мою сторону.

У меня трясутся руки, черт возьми, да я вся дрожу, как осенний лист на ветру. В голове не укладывается. Нет, я отказываюсь верить! Это бред! Какой-то бред! Наверняка у Лизы есть объяснение того, что она здесь делает!

— З-зачем? — единственный вопрос слетает с губ едва различимым шелестом.

— Что зачем, Кира? Зачем пыталась забрать у тебя все, что ты так любишь? Или зачем не давала вам с Лёшей покоя, заставляя псов кружиться рядом, словно стервятников над недобитой добычей?

Девушка опускается напротив меня на корточки. Смотрит, не отрываясь, словно пытается заглянуть в самую глубину, пробраться внутрь. Меня душат слезы. Неверия. Непонимания. Это же она! Моя лучшая, любимая подруга! Неужели все это время это была она? Но как? Почему?

— О! Может, зачем притворялась лучшей подругой, успокаивала и говорила, что все будет хорошо? Ты противна мне, Кира, — выплевывает Соболь и поднимается.

Стоит надо мной, как королева: холодная, озлобленная, полная превосходства и уверенности в себе.

— Не понимаю…

— Я и не думала, что ты поймешь. «Подруга» называется, — Лиза делает в воздухе кавычки, а затем улыбается каким-то своим мыслям. — Ты настолько погружена в себя и свои проблемы, что просто не замечаешь ничего дальше собственного носа, — качает головой девушка. — Ой, бедная я, бедная, как же так, любовь всей мои жизни бросила меня, но я же упертая, буду ждать его десять с лишним лет и страдать, чтобы все меня пожалели… Ах! Какая же я несчастная, отец моего любимого желает мне смерти… Ох, жалкая я, как же мне тяжело от того, что у меня есть любящая семья, любимый человек и чудесный ребенок! Ну же, жалейте меня, я ведь Кира Шульман — бедная маленькая омежка!

Лиза ходит передо мной взад-вперед, размахивая руками, словно сумасшедшая.

Собравшись с силами, осторожно поднимаюсь на ноги.

— Тебе самой не надоело? — поворачивается она ко мне. Длинные пепельно-белые волосы взлетают за спиной, будто парус. — Ты хоть раз спросила, как у меня дела? Не для галочки, лишь бы отвязаться, а искреннее, по-дружески, а?

— Но я же…

— Опять «я!» Ты себя слышишь?

— А ты себя?!

Сжав кулаки, смотрю на Лизу в упор, пытаясь понять, как умудрилась в очередной раз все проворонить. Когда она стала такой? Что из этого было маской? Неужели меня окружают одни предатели и лжецы? Сначала Женя, теперь она — лучшая и единственная подруга.

— Чего ты хочешь? — цежу сквозь зубы, стоя напротив некогда дорогого мне человека. Все рассыпалось в один миг. Покрылось прахом. — Компания твоя, как я понимаю. Ты ее хотела? Забирай!

— Мне не нужна эта проклятая компания, — закатывает глаза Соболь. Отходит обратно к столу. Я, как хищник, наблюдаю за каждым ее движением. Девушка берет какие-то бумаги и швыряет в мою сторону. Опускаю глаза в пол, всматриваясь в надписи на белой бумаге, но, естественно, ничего не могу разглядеть. — Документы на фирму. Моя подпись стоит внизу.

— Я не понимаю, — повторяю в очередной раз. — Если не фирма, то что тогда?

— Лёша.

— Лёша?

— Ты глухая? — огрызается. Смотрит на меня, как на идиотку, и, тяжело вздохнув, поясняет: — Ну конечно Лёша! Ты так и не поняла? Я должна была быть его Парой! Я! Меня готовили к этому с самого рождения. Обучали, посвящали в дела фирмы и секреты семьи. Меня отправили учиться за границу, чтобы набраться опыта, получить образование. А по возвращении я должна была выйти за него, пока не появилась ты и все не испортила. Как же я тебя ненавижу, Шульман! Как же ненавижу!

— Подожди, — шестеренки крутятся с утроенной силой. Я, кажется, даже слышу легкий скрип внутри головы. — А Алексей?

— Господи, Кира, ты такая тупая! Он мой друг и соратник.

— Он же поставил тебе Метку, черт возьми!

— И что? — Лиза на мгновение замирает. Застываю вместе с ней, гадая, какую подлянку она еще решит устроить. Но девушка только бросает беглый взгляд на двери и снова переводит глаза на меня. — Любой может поставить Метку, главное поддерживать ее и периодически освежать. Все это время мне был нужен только Лёша, ну и, пожалуй, Артур.

— Нет! — срывается рыком. — Даже не думай!

Если до этого я пребывала в странной прострации и непонимании, то теперь, когда речь зашла про сына, у меня просто срывает крышу. В мгновение ока оказываюсь перед бывшей подругой и вцепляюсь в ее выбеленные волосы обеими руками. Времени на раздумья не остается. Дергаю Лизу на себя, чтобы ее лицо оказалось на уровне с моим — что довольно проблематично, учитывая разницу в росте — и шиплю прямо в искорёженную от боли и гнева физиономию:

— Не смей даже произносить его имя! Никогда! Слышишь меня? Никогда!

Подумав всего мгновение, перехватываю волосы омеги поудобнее и с силой прикладываю носом прямо о свое колено. Раздается мерзкий хруст. Лиза завывает, и дверь тут же распахивается. Отшвыриваю девушку от себя, готовясь принять бой, однако передо мной вдруг оказывается Лёша. Из рассеченной брови сочится кровь, губы посинели и распухли. Сам он едва заметно покачивается из стороны в сторону, но взгляд вполне осознанный и дикий. Быстро оценив ситуацию, альфа несется на воющую от боли Соболь, которая истерично шарит руками под столешницей и что-то ищет.