Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Выйдя из кочегарки, Чугунок кивнул стоящему на стреме братку, показывая, что все в порядке, неспешно достал из внутреннего кармана стальную флягу. Взболтнув, сделал внушительный глоток. Попутно отметил, что во фляге остается совсем немного. Эту порцию он выпивал в течение дня, потом приходилось разводить средство по новой. Увы, без этого он уже не мог. Таясь от друзей, во флягу авторитет заливал не водку, не коньяк и не чертову чифирюгу, а очищенный, настоенный на чаге и пихтовой хвое бефунгин — лучшее средство от язв, опухающих десен и всевозможных опухолей. Самое смешное, что лекарство тоже прибыло в зону не без помощи Лепилы. Что-то такое он нашептал куму, и тот посодействовал местному лазарету. А уже от работников лазарета чудодейственное средство попало в руки Чугунка. И ведь действительно с тех пор чувствовал он себя значительно лучше. Именно по этой причине покинул кочегарку, не желая голосовать за смерть Лепиле. Если уж суждено случиться смертоубийству, пусть пройдет без него…

Неустойчивым шагом Чугунок тронулся в сторону уборных. Если Хан пошлет кого-нибудь за ним, часовой сумеет все правильно объяснить, а там пусть решают, как хотят…

Мельком заключенный взглянул на часы, засекая время. Пожалуй, минут тридцать он в состоянии был себе позволить. Может, Хан и обозлится, но как-нибудь переживет. Все-таки Чугунок — не рядовой баклан — и кое-какие вольности заслужил. Имел право на свой голос, на место у стола, на перекур…

Чугунок вошел в уборную, и в сторону тут же шарахнулся какой-то случайный зек. Скривив виноватую физиономию, выскочил наружу. Конечно, бедолага узнал Чугунка, — авторитетов на зоне положено знать в лицо, а сидеть в одной уборной с человеком синей масти — еще опаснее, чем оказаться за одним столом. Разные касты — следовательно, разные места обитания. Правда, кто-то еще кряхтел за бетонной перегородкой, не видя вошедшего, но Чугунка это не слишком волновало. Пусть кряхтит, лишь бы не мешал думать.

Присев на корточки, он достал зажигалку, пару раз щелкнул, высекая огонек, зажег сигарету.

— Браток! — позвал голос из-за перегородки. — Оставь на затяг, если не жалко.

Уголки губ Чугунка чуть дрогнули. Даже по интонации он мог с точностью определить ранг человека. Этот был явно из подмастерьев. Не мужик, но еще и не браток. Так… Пацан из приблатненных…

— Эй, ты чего, в натуре, не слышишь?

— Слышу, хома, не гоношись. — Чугунок тоже умел говорить правильно, и в голосе его проскользнул столь властный холодок, что спрашивающий мгновенно заткнулся. Не думая больше о нем, авторитет продолжал смолить сигарету. Пуская перед собой кольца, смотрел на их зыбкую дрожь и прислушивался к собственным мыслям. Подобные минуты безмолвия он научился особенно ценить в последнее время. Хуже нет бессмысленной трепотни, а уж радио с телевизорами он бы на месте государственных правителей вообще запретил к чертям собачьим. Прогресс, етить его в душеньку! Какой там, к дьяволу, прогресс, если народ по сию пору гниет на зонах, если террористы уже и автобусы с детишками подрывают! И хлеб пошел дерьмовый, и воды чистой не стало, а уж от нынешнего музона просто никуда не спрячешься. Гремит из форточек, из машин, из приемников. И уж совсем задолбали языкастые ди-джеи! Уж этих он бы просто убивал на месте!..

Чугунок не мог толком объяснить, в чем тут дело, но был уверен, что угроза, исходящая от средств массовой информации, отнюдь не надуманная. И не сомневался, что дальше будет еще хуже. Может, даже и наркоты уже никакой не понадобится, — научатся охмурять народишко безо всякой химии. Скажем, радиочастоту какую-нибудь выдумают или особый рентген для мозгов. Включат с утречка пораньше — и готово! Все уже оболванены и четко знают, что надо делать и в чем смысл всей этой паскудной жизни.

Задумавшись, Чугунок на некоторое время выпал из действительности. Это тоже в последнее время начинало происходить с ним все чаще. При этом он сам в полной мере не сознавал, что же с ним такое творится. То ли в грезы какие уплывал, то ли погружался в розовые воспоминания о собственном детстве. Только там, в этих далеких думах, и было ему по-настоящему тепло — все равно как в утробе матери. И выныривать назад чертовски не хотелось. Даже мурашки бежали по коже от страха и отвращения. Однако выныривать приходилось. Потому что жизнь сволочная требовала постоянного присутствия и контроля. Дружки требовали волевых решений, а партнеры ждали помощи и советов. А ему давно уже осточертело решать и советовать. Надоело считать бабки, надоело вершить чужие судьбы, делая одних калеками, а других обращая в бездыханные трупы. Чугунок никогда не был верующим, но после того, как отметил сороковник, все же допер, что такие ребята, как Хан, Бес и Кардан, пытаются подменить собой нечто более высокое и праведное. Конечно, страха перед небесным судом еще не было, однако дрожь с неуверенностью Чугунок начинал уже временами ощущать…

Мужик, что сидел за перегородкой, внезапно всхрапнул. Получилось у него это столь громко, что Чугунок поневоле вздрогнул. Очень уж недобрые ассоциации вызывали у него подобные звуки. Обычно, таким образом, всхрапывают, когда отточенная сталь перерезает горло. Во всяком случае, нечто подобное в своем далеком прошлом Чугунок имел уже счастье слышать.

Прислушавшись, он склонил голову набок и даже задержал дыхание. Однако никаких всхрапов до него более не доносилось. Правда… Кое-что он все-таки продолжал слышать. Некий неясный шорох, словно что-то с шелестом волокли по бетону. И еще ему вдруг почудилось, что из-за бетонной перегородки потягивает едким дымком.

Нахмурившись, Чугунок привстал, сделал шаг в сторону соседней кабинки. Предположение насчет дыма действительно подтвердилось. Теперь он не только чувствовал его, но и видел. Только странный это был дым — абсолютно черный, стелющийся над самым полом, ощупывающий пространство темными, напоминающими баранью шерсть кудельками. Сглотнув, Чугунок щелчком послал навстречу дыму недокуренную сигарету и решительно позвал:

— Эй, браток, ты чего там? Скис?

Ответа не последовало.

— Решил поиграть в молчанку? Только я ведь таких вещей не люблю, могу и уши надрать… — Чугунок сделал еще несколько шагов и, стараясь не коснуться полосы черного дыма, заглянул в кабинку.

Чтобы не закричать, ему пришлось призвать на помощь все свое мужество. Необычный дым заполнил в кабинке уже весь пол. Он был настолько плотен, что напоминал даже не дым, а некую нефтеообразную кисельную массу, и в этой массе лежало тело несчастного зека. Собственно, уже даже не тело, а то, что от него осталось. Ни ног, ни живота у мужчины не было — одна только голова да плечи. Рот распахнут в немом крике, и оттуда — из глубины рта живыми змейками выползали все те же кудельки странного дыма. В ужасе Чугунок отпрянул к стене. Словно завороженный, он продолжал смотреть на погибшего заключенного, на черный дым, под покровом которого жила и действовала какая-то мерзкая тварь. Дым представлял собой всего лишь хитрую оболочку, а там, в клубящемся дымном коконе, сновали какие-то червеобразные нити, неспешными рывками перемещалось нечто бесформенное и пупырчатое.

Чугунок ожил лишь тогда, когда тело полусъеденного зека окончательно провалилось в очко, а одно из дымных щупалец медлительно поползло к ноге авторитета. Подпрыгнув на месте, он отшатнулся к окну. Наверное, поступать так было опрометчиво, потому что чудовище немедленно отреагировало на его прыжок. Движение дымных колец заметно ускорилось, но хуже всего было то, что точно такой же дым повалил из соседних кабинок. Клубящимся туманом он выплывал из прорубленных в полу дыр, черным одеялом накрывая пространство. Еще пара секунд, и Чугунок неожиданно обнаружил, что путь к выходу отрезан. Он не знал еще, как именно атакует эта тварь и насколько ей можно противодействовать, однако пример одного загубленного соседа показался ему более чем убедительным.

Тем не менее, рисковать Чугунок не стал и, руками уцепившись за карниз узенького, больше напоминающего бойницу окошка, в несколько присестов выбрался наверх. Кулаком проломил замызганное стекло, обдирая зековскую униформу, полез наружу.

16
{"b":"90841","o":1}