Вот кого, а пьяную Анфису я точно не ожидала увидеть на пороге своей квартиры. Ей еле удавалось балансировать на своих шпильках, и она вцепилась руками в дверной проем, пытаясь устоять на ногах.

Её голова была глубоко опущена вниз, но как только девушка услышала мои неторопливо приближающиеся шаги, платиновая макушка резко поднялась. Несколько прядок длинных волос прилипли к мокрым, видимо от слез, щекам, а остатки от черной туши были под глазами.

— О! Ва-си-ли-са, — произнесла Анфиса по слогам, расплываясь в улыбке, что была фирменной карточкой Джокера. — Ну что ты так смотришь? Ты хоть моргни или скажи уже что-нибудь.

— Что ты тут делаешь? — я оперлась бедрами о невысокий комод, сложив руки на груди.

Не то, чтобы мы это было шибко интересно, но выставлять человека за порог без знания причины зачем он вообще к тебе явился, я считала моветоном.

— Знаешь, что я просто ненавижу? — процедила она сквозь зубы, моментально меняясь в лице. — Когда ошибаюсь или оказываюсь не права.

Я громко выдохнула, подтверждая собственные мысли, что разговоры с Анфисой, тем более с пьяной Анфисой никогда не были и не могли быть продуктивными.

— Почему ты решила, что мне это должно быть интересно? — спросила равнодушным голосом, наблюдая, как одногруппница балансирует между моей квартирой и подъездом.

— Потому что это ты во всем виновата! — закричала она в пьяном бреду, падая коленями на коврик в прихожей.

— Это не я заливала тебе в горло Проссеко или что ты там пьешь.

Я хотела уже выставить её из квартиры, закрыть дверь и продолжить дальше кидать вещи в чемодан, но всхлипы Анфисы, что начинали перерастать в плач, заставили меня поменять решение. Подхватив её под подмышки, я поволокла тело на кухню, сажая девушку на стул. Она больше не плакала, а с любопытством смотрела за моими действиями, лишь изредка шмыгая и вытирая хлюпающий нос длинным рукавом.

— Вообще-то сейчас я должна собирать свои вещи в Москву, а не возиться с пьяной тобой, пытаясь привести в чувства, — пробурчала себе под нос. Нажимая кнопку чайника.

Последние два дня в универе осложнись не только присутствием некоторых лиц в моей жизни. Марк постоянно шатался за мной и подобно назойливой мухи жужжал на уши, что он не причастен к сливу книги. За Вяземским след в след шла Анфиса грациозной походкой, отбрасывая волосы назад. Это напоминало юмористическую комедию со стороны, где я, к сожалею, получила одну из главных ролей.

Я не хотела видеть Марка, а он не хотел общаться с Анфисой, всячески пытаясь её игнорировать. Когда нервы сдали, я впервые услышала его крик на всю аудиторию, пока не пришел преподаватель. Он просил оставить его в покое и больше никогда не надоедать ему своей разукрашенной физиономией. Да, для девушки это было унизительно, и после обрушившихся на неё взглядом, она быстро собрала свои вещи и ушла.

— Как я уже сказала, не люблю оказываться не правой, — тихонько произнесла Анфиса. — Но самое ужасное, что права оказалась ты.

— Как интересно, — произнесла я отстраненно и, перебирая в голове список того, что еще нужно взять с собой, поставила перед ней крепкий черный чай.

Скоро этот кошмар из нашего треугольника или квадрата закончится, и единственной проблемой будет как бы сдать успешно сессию. Прямо как в старые добрые времена.

— Что это? — спросила Анфиса, брезгливо косясь на кружку.

— Твой личный антипохмелин. Пей, — я присела на стул напротив, наблюдая, как та обхватывает кружку ладонями и делает маленький глоточек.

Я кинула взгляд на настенные часы, с ужасом понимая, что на это тело убило уже целых пятнадцать минут драгоценного времени.

— Фу, какой сладкий, — морщась, произносит она.

— В этом и фишка. Давай, давай, — я указала подбородком на остывающий чай в её руках.

Её поникший взгляд смотрел куда-то в пустоту, в то время как девушка продолжала делать маленькие глоточки, время от времени постукивая ногтями по стеклу. Я уже думала, как бы тактично выпроводить одногруппницу из дома, но тут она произнесла тихонько:

— Наверное, поэтому он выбрал тебя, — задумчиво произнесла Анфиса, смотря на кружившиеся чаинки в стакане. — Я бы ни за что не пригласила тебя к себе домой и тем более не поила бы чаем.

Я молчала, надеясь, что, если не отвечать, этот пьяный бред скоро стихнет и уйдет.

— Он всегда смотрел на тебя. Даже когда смотрел на меня… у него это получалось как-то сквозь. Видя только красивую оболочку и вариант для секса. Хорошего секса, — добавила она с усмешкой. — А однажды он так напился, что брал меня очень грубо, но я все равно готова была терпеть, лишь бы он был со мной. Но кончая, он прохрипел твое имя. Представляешь… Прямо мне на ухо.

Стало жарко и как-то больно кольнуло в груди, от представления их двоих в одной постели. Не то, чтобы я не знала об том раньше, но слушать про их совместное время провождение не хотелось.

Анфиса продолжала смотреть в стену, и кажется, это вообще были мысли в слух.

— Марк… он…

— Думала, что если ты уедешь, то будет лучше, — продолжала она, игнорируя мой вопрос и присутствие. — Надеялась, что он захочет забыться во мне. Представляешь, — горько усмехнулась Анфиса, — я предпочла роль удобной подружки для траха, лишь бы он снова был со мной. Любой. Пусть вечно пьяный, пусть будет меня трахать жестко и грубо, пытаясь забыть тебя.

Из её глаз снова покатились слезы, которые она начала растирать по щекам, размазывая макияж еще больше.

— Можешь попытаться снова, — я протянула ей несколько салфеток. — Завтра меня уже не будет в этом городе. Я выиграла в конкурсе, и мне предоставили бюджетное место…

— У тебя третье место, — она отрицательно помотала головой, принимая от меня салфетки.

Если раньше я смотрела с неё неким пренебрежением, то сейчас моим взглядом можно было резать стекло.

— В каком смысле?

Анфиса впервые подняла на меня взгляд за долгое время. Кажется, чай стал помогать, так как девушка оживилась: она выпрямила спину, откинула длинные волосы назад, а лицо приняло выражение истинной стервы.

— А ты и вправду поверила в свой талант? — спросила она ехидно. — Мой дядя главный член жури в московской комиссии. И по результатам у тебя лишь третье место, где максимум, что тебе светило бы это несчастный листок бумаги, называемой грамотой.

— Не понимаю, но мне прислали письмо…

Анфиса победно хмыкнула.

— Не тупи, — фыркнула она. — Один звонок дяде и твое имя было вписано на место настоящего победителя. Я просто расчищала себе дорогу.

Вот так просто. Благодаря так называемым связям может решиться судьба человека. Но … Должна ли я отказываться от этой возможности? Документы о переводе все равно уже подготовлены, билеты куплены, общежитие пробито, чемодан почти собран. Если я не выиграла в конкурсе, это еще не означало, что я не достойна была учиться в МГУ.

— Коварно и изящно, — призналась я. — Только вот отказываться от такого шанса я не собираюсь и все равно уеду.

Я отвернулась, думая, что на этом наш разговор закончен.

— Это ты еще не знаешь, как я мастерки провернула все с твоей флешкой, — усмехнулась Анфиса, закинув ногу на ногу.

Сердце пропустило удар.

Откуда она знает про флешку?

— Что ты сделала? — спросила онемевшими губами.

— Я видела, как ты пошла за Марком в раздевалку, — наклонившись в мою сторону сказала она. — Слышала, как ты просила передать флешку с твоим романом Павлу Александровичу. И пока вы ублажали друг друга в душе, перенесла данные с флешки, а чуть позже вечером выложила твою книгу, залив новую обложку с правильными, — она показала кавычки в воздухе, — именами авторов.

— Пока я сливала в сеть твой роман, пробежалась взглядом по нескольким строчкам, и сама не заметила, как прочла половину, — поджав губы, призналась она. — Ты пишешь… Сносно.