— Это просто смешно, — в неверии отрицала я.

— Это цивилизовано, — Марк сжал бедро сильнее, чем заставил мое дыхание ускориться.

Он как-то меня зачаровал. Опьянил и затуманил разум. Отчего я перестала биться в истерике и теперь спокойно сижу у него на коленях, почти не сводя взгляд с его губ, а на мне рубашка его брата и ничтожное количество ткани нижнего белья.

— Ты не спросил, хочу ли я принимать в этом участие.

На его лице отразилось едва заметное удивление, но оно тут же сменилось довольной улыбкой.

— Конечно хочешь. И причем также сильно, как я хочу тебя, а ты хочешь нас обоих, — он коснулся губами моей щеки, и в этот момент я осознала, что дрожала.

Я прикрыла глаза. Его тело, его запах, его горячие руки на моем теле – сносили голову и заставляли кровь бежать быстрее по венам. Марк коснулся губами моей шеи едва заметно, но достаточно, чтобы я возбужденно выдохнула.

— Ты интересуешь нас обоих, и пришло время доказать, почему ты должна выбрать именно меня, — серьезно произнес он и с этими словами повалил меня спиной на диван, нависая надо мной сверху.

Ладонь Марка зарылась у меня в волосах на затылке и чуть потянула у корней, заставляя этим запрокинуть голову и больше выгнуть шею. Кажется, я почувствовала кончик языка. Он прошелся по коже, начиная от сгиба плеча, заканчивая линией скул и слегка подул по мокрому следу, вызывая мурашки.

Рука сжала ягодицу и стала мягко её поглаживать, продвигаясь выше.

— Стринги? Черт побери, ты будто знала, — прошептал он мне ухо, лизнув мочку.

Я всхлипнула и прикусила губу, пытаясь держаться из последних сил, но предательское возбуждение и так пропитывало трусики, выдавая меня с потрохами. Его ладонь легла на внутреннюю часть бедра, обжигая, и двинулась дальше, пока я не почувствовала, как его палец прошелся по ткани трусиков, задевая клитор.

Дыхание стало настолько частым, что голова кружилась, а глупые мысли, встать и все это прекратить улетучились напрочь.

— Какая же ты влажная, — на выдохе прошептал Марк, впиваясь в мои губы. — Я просто с ума по тебе схожу, — оторвавшись лишь на секунду произнес он и снова припал к моим губам.

Он не давал мне опомниться и целовал грубо, страстно, сминая мои губы своими, иногда покусывая. Я только и успела вцепиться в его шею, слегка царапая кожу ногтями. Пока его пальцы, дразня, проходили по влажной ткани трусиков, я еле слышно смогла прошептать, теряясь в новых ощущениях:

— М-марк…

— Даже не думай, я не смогу остановиться, — произнес он, принимаясь покусывать мою шею, спускаясь вниз.

— Не смей… Не смей останавливаться, — его улыбка коснулась моей кожи, и вместе ней один его палец полностью проник в меня, не снимая трусиков, а лишь отодвинув их.

Я почувствовала, как стенки сжались вокруг него, простонав Марку в ухо. Он двигал пальцем медленно, но точно зная, чего добивался. Тело горело от возбуждения: губы покалывало, ноги дрожали, и я не могла думать не о чем другом, как о пальце внутри меня, но, когда к нему добавился второй, думать я перестала вовсе.

Ловки руки Марка управляли моим телом, стимулируя нужную точку. С каждым его движением, с каждым толком мне казалось, что я проваливаюсь в желанную, мягкую темноту.

Его губы чувствовались где-то в районе пупка, когда тихие всхлипы уже сменились громкими бесстыдными стонами, и я почувствовала приятное натяжение. Толчок, второй и что-то лопнуло внутри, даря долгожданное тепло и наслаждение.

Я тяжело дышала и пыталась сфокусировать взгляд после хорошего оргазма.

Ткань рубашки задрали вверх, а губы опустились на черный треугольник белья.

— Марк? — просила я, еле оторвав голову от самого мягкого в мире дивана. — Что ты делаешь?

— Тшш. У меня время десерта, — Марк старался говорить ровно, но его голос точно стал ниже от возбуждения.

— О боже, — я откинула голову обратно на диван, чувствуя его первый легкий поцелуй между половых губ.

— То есть я зря взял пончики? — спросил поставленный голос Павла, неожиданно раздавшийся в полумраке квартиры.

Сгореть от стыда, провалиться сквозь землю – все это я хотела испытать сейчас и одновременно. Я предпочла бы лучше всю жизнь ездить поездом с местом около туалета в плацкарте, чем прочувствовать все оттенки и краски ситуации, в которой оказалась сейчас.

Теперь я могла понять героинь собственных романов, когда писала, что их тело онемело от испуга. Я действительно не могла пошевелиться, не моргала и даже перестала дышать, пока голова Марка находилась между моих разведенных ног, и на это без каких-либо эмоций на лице смотрел Павел. Казалось, время замерло. И о том, что я все еще жива, и это было реальностью, а не сном, свидетельствовало мое бешено бьющееся сердце.

— Вижу, — начал Павел, внезапно отмерев, — ваш разговор прошел весьма продуктивно.

Больше несмотря на нас, он прошел к кухонному островку, поставил на столешницу пакеты, полные продуктов и принялся, не спеша раскладывать их по холодильнику.

Лучшая защита — это нападение, ведь так?

Соскочив с дивана, как ужаленная, я подлетела к Павлу, что непринужденно вставлял яйца в ячейки.

— Ты знал? Знал, что у него не сломана нога? — я указала пальцем на Марка, что по-королевски развалился на диване, сложив руки под голову.

— Конечно, — ответил он спокойно. — О том, что у нашего неуклюжего футболиста нет никаких травм, нам сказали еще в карете скорой помощи.

— Ваш сговор – это не смешно! Вы выставили меня полной дурой! — воскликнула я.

Павел в момент прервался от своего дико увлекательного занятия и, смерив меня неторопливым и внимательным взглядом с головы до пят, посмотрел прямо в глаза.

— Почему на тебе моя рубашка?

— Я… Я пролила на себя борщ, когда пыталась достать его с верхней полки, — произнесла тихо, опустив глаза в пол.

Теплые пальцы коснулись моего подбородка, поднимая его вверх.

— Мне нравится.

От его слов, его взгляда на меня в этот момент бедра непроизвольно сжались. Я глубоко вздохнула, невольно вспомнив номер гостиницы: на мне его рубашка, в полумраке комнаты раздаются мои полу-крики полу-стоны, а в воздухе витает возбуждение.

—И мне, — произнёс Марк, неожиданно прервав наше молчание.

Видя расслабленный вид парней, похоже, что я одна испытываю неловкость от своей этой ситуации. Марк как ни в чем не бывало включил плазму, а Павел уже ставил чайник.

— Как только мои вещи подсохнут, я сразу уйду, — сказала я почувствовав себя третьей лишней.

— Сегодня ты останешься у нас, — серьезный тон Павла прервал ход мыслей, где я представляла, как в мокрой одежде буду добираться до дома.

— Но... — пыталась возразить я.

— Эй, перестань, твоя одежда явно не высохнет до утра, — вмешался Марк.

— Я надеялась, что вы что-нибудь одолжите из своего, — неуверенно предположила я, от нервов не переставая теребить край рубашки.

— Время близится к полуночи. В это время суток сложно дождаться такси, особенно когда на улице такой ливень, — в подтверждении слов Павла послышался неожиданный раскат грома, от которого я подскочила на месте.

— Давай, Василис, — Марк похлопал ладонью по дивану рядом с собой, — посмотрим фильм, хорошо проведём вечер.

— Конечно. Не зря же я пончики покупал?

Павел выплыл у меня из-за спины с коробкой пончиков, ставя еë на стеклянный столик между телевизором и диваном.

Ох, я чувствовала всю опасность сложившейся ситуации, но похоже, что выхода не было и никто меня выпускать из квартиры двух братьев, которые испытают ко мне интерес, не собирался раньше утра.

***

Все складывалось куда хуже, чем я представляла.

Марк сидел справа, держа в одной руке бутылку пива, а его свободная рука лежала в опасной близости от моего бедра. Павел сидел слева с бокалом виски на два пальца в одной руке, тогда как вторая, мягко лежа на диване, почти касаясь голой кожи бедра.