Отношения – это рулетка, в которую играть я, к сожалению, не умею.

И пока не разберусь в себе и не усмирю свои разыгравшиеся гормоны, я старалась по возможности избегать обоих мужчин.

Только, похоже, они о моем плане в курсе не были, и когда я уже собиралась уйти с поля искать тенек от палящего солнца, то увидела, как ко мне направлялся Павел.

— Василиса, — его губы дрогнули в вежливой улыбке. — Мне казалось, вы не фанат этого вида спорта.

— Пришла скоротать время.

— Конечно, — сказал он, одной ухмылкой давая знать, что он лишь сделала вид, что поверил моему вранью. — Я думаю, нам стоит обсудить наш последний урок, — добавил чуть тише.

Краска хлынула к щекам, а по спине прокатилась волна холодной дрожи.

— Я…

— Хей! Василиса! — голос Марка, прервавший наше немного затянутое молчание, ворвался как раз вовремя.

Губы Павла заметно сжались в тонкую линию, стоило ему заметить своего брата, что несся к нам на всех парах, уже переодетого в футбольную форму.

— Разве ты не должен быть еще в раздевалке и слушать наставления тренера перед игрой?

— Я рад, что ты наконец-то пришел за меня поболеть, братец, — Марк похлопал того по плечу, — но, как оказалось, к моей форме не хватает талисмана на удачу, — он повернулся ко мне, протягивая руку. — Можно?

Словно впав в транс от одной его улыбки и неожиданной просьбы, от которой сердце загрохотало быстрее и громче лопастей вертолета, я принялась распускать свою косу, в которую вплела голубую ленту и вложила её в раскрытую ладонь Марка.

— Я буду беречь её, — довольно произнес он, оборачивая ленту в несколько раз вокруг своего запястья, поглядывая в это время на Павла, и, подмигнув брату напоследок, убежал вновь в сторону раздевалок.

Мне хотелось провалиться сквозь землю и добровольно залезть в котел к дьяволу, но лишь бы не чувствовать на себе взгляд своего преподавателя.

— Стоило предполагать такое развитие сюжета, — тихо, но достаточно ясно произнес он.

— Это всего лишь лента, — попыталась я как-то оправдаться.

— Это традиция, — остановил меня он. — Футболист перед игрой просит какой-нибудь талисман на удачу от своей возлюбленной. Помнишь?

Я кивнула, прекрасно помня его рассказ в полумраке библиотеки.

— Это видел не только я, — Павел показал взглядом на стадион, полный студентов. — Особенно любопытные и заинтересованные могут посчитать, что таким образом он поведал о своих чувствах на глазах у всех.

Это выбило почву из-под ног. Я развернулась лицом к болеющей толпе, но сразу же наткнулась на один пронзающий и осуждающий взгляд. Анфиса. В её фантазиях я, скорее всего, была уже вздернута или раздавлена грузовиком.

Стараясь не обращать внимание на то как в меня кидают вербальные клинки, я прошла к трибунам, с трудом найдя свободное место. Судья оповестил о начале матче, и игра началась.

Я не разбиралась в футболе от слова совсем, но даже моих скудных знаний было достаточно, чтобы удостовериться, что Марк был хорош. Он был нападающим, и мяч практически все время оказывался у его ног, стремясь попасть в ворота соперников.

Игра продолжалась уже около двадцать минут, и от нахождения под прямым солнцем на такой жаре становилось дурно. Я отвлеклась всего на секунду – поднять с земли бутылку с водой, но тут услышала противный визг свистка и недовольный и протестующий возглас трибун.

Марк лежал на поле, поджав под себя ногу, и почти не шевелился. Его лицо было искажено гримасой боли, и он старался не кричать, стиснув зубы.

Все произошло быстро. Вокруг него собрались парни из его команды, заслоняя собой его тело, но через мгновение их расталкивают двое медиков с носилками. Его осторожно укладывают на них и вносят в карету скорой помощи, что дежурила рядом на время матча.

Бросив взгляд на место, где сидел Павел, я обнаружила его, конечно же, опустевшим.

Я с трудом выбралась из толпы негодующих фанатов и как раз подошла в тот момент, когда скорая выезжала за ворота университета, а мне на встречу шел Павел.

— Как он? — накинулась я на него, не заботясь о том, что кто-то может увидеть.

— Его повезли в травмпункт сделать рентген. Василиса, — серьезно произнес он, сложив одну руку в карман брюк, — у меня будет к тебе просьба, и я пойму, если ты откажешь.

— Я слушаю, — сглотнув, неуверенно сказала я.

— У меня сейчас доклад, а потом открытая конференция для будущих первых курсов, и я не знаю, когда появлюсь дома. И, — он снял очки и устало понес переносицу, закрыв глаза, — буду тебе благодарен, если ты сможешь сегодня присмотреть за моим практически обездвиженным братцем.

— Ты с ума сошел?! — вскрикнула на эмоциях я, но тут же вспомнив, где нахожусь, мысленно ударила себя по губам. — Почему я?

— Кого мне еще попросить? Никто кроме тебя в этом университете не знает, что мы родственники и хорошо, если оно так и будет.

Павел видел, что меня охватила паника. Посмотрев по сторонам и, не заметив свидетелей, он сделал шаг вперед, беря мои руки в свои.

— Ну чего ты так испугалась? — мягко спросил он. — Марк не маленький ребенок. Ему сейчас вкололи обезболивающее, и какое-то время он поспит. Когда проснется, ему может понадобиться, например, принести стакан воды, — Павел пожал плечами. — А там уже и я приду.

— Даже не знаю, — я прикусила нижнюю губу, задумываясь. — Просто он может начать тиранить меня, и я боюсь не справиться.

— Василиса, пожалуйста, — Павел сжал мою руку сильнее, а потом вложил в ладонь ключи.

Я старалась не накручивать себя, пока добиралась до апартаментов Марка. Открыв ключом дверь, зашла внутрь и увидела его мирно спящего на диване. Тихонько подойдя к нему, я поправила плед, которым он был укрыт, заметив торчащий кусок гипса: он начинался от колена и заканчивался полностью ступней. Все-таки перелом. Вот черт! Но спящий Марк выглядит вполне себе безобидно, и я стала оглядываться в поисках того, что помогло бы мне скоротать время здесь. И Маргарет Митчелл могла с этим помочь. Сев в кресло напротив, я открыла первую страницу и полностью погрузилось в чтение.

— Безответственная из тебя сиделка, — раздался возмущенный голос.

От неожиданности я вздрогнула и уставилась на Марка, который уже открыл глаза и был вполне себе доволен и весел для человека, сломавшего ногу, а тем более для спортсмена. Ведь любая травма означала на долгое время уход из любимого дела. Я перевела взгляд на книгу, удивленно приметила треть прочитанных страниц. Как быстро летит время.

— Какая есть, — равнодушно ответила я. — Меня Павел попросил побыть с тобой, пока он не вернется домой. Что-нибудь хочешь?

— Есть, — тут же ответил он, приподнимаясь на локтях и облокачиваясь об спинку дивана.

— Эм, хорошо. Закажем доставку? — с надеждой спросила я, молясь, чтобы мне не пришлось готовить.

— Ты что! — запротестовал он. — И не попробовать фирменный борщ брата? Это моветон.

— Павел…То есть Павел Александрович умеет готовить? — спросила я с интересом.

— Как боженька, — сказал Марк, улыбнувшись. — Борщ в холодильнике и не забудь добавить две ложки сметаны, — кричал он мне вдогонку, когда я уже шла по направлению к кухонному островку.

Открыв дверцу черного холодильника, я обнаружила здоровенную кастрюлю на полке, что была выше моей макушки.

Серьёзно? Нет, серьезно?

Отставив свои возмущения при себе, я привстала на носочки и потянулась к кастрюле. Схватившись за ручки и потянув её вниз, я слишком поздно поняла, что она была полной и слишком тяжелой. Последнее, что я вижу, как огромная алюминиевая посуда летит прямо на меня и как красное нечто окрашивает собой все кругом. В том числе и меня.

Я закричала, почувствовав остатки холодного борща, в котором я была буквально по пояс, и какие-то кусочки еще болтались на моей юбке с кофточкой. Отвратительно.