Хмурюсь, не понимая, о чём идёт речь. Грудь неприятно сдавливает тревогой, и я направляюсь вниз, застывая на середине лестницы от бешеного рыка:

— …Да мне срать на их репутацию! Заткни их! Купи, запугай! Мне тебе рассказывать, что делать?! Черт!..

Смотрю на парня, застывшего у окна. Его плечи напряжены, грудь тяжело вздымается. Он просто кипит от ярости, упираясь кулаком в стену.

Неподалёку от него замечаю журнальный столик, стеклянная поверхность которого разбита вдребезги. Рядом валяется ноутбук с треснутым моргающим экраном.

Господи! Что случилось?!

Вклиниваюсь в Даниса испуганными глазами, ожидая, когда он закончит разговаривать по телефону и заметит моё присутствие.

— …Я знаю, кто это сделал, — бьет кулаком в стену. — И ты знаешь. Он обещал нагадить — долго ждать не пришлось. Вот же тварь!

И снова тяжёлый удар врезается в бетонную поверхность. А я вздрагиваю всем телом, представляя, как от этого сдираются костяшки на руках Вагнера.

— …Думай, Слава, думай. Надо разруливать. Срочно. Сюжет вышел полчаса назад. Нельзя, чтобы его растащили остальные…

От непонимания ситуации голова идёт кругом. Не двигаюсь и не дышу. Пытаюсь выловить из разговора хотя бы намёк на суть проблемы. Но всё, что слышу — это бешеное рычание вперемешку с ругательствами.

Всё заканчивается тем, что Данис психует и сбрасывает звонок. Затем упирается руками на подоконник и молча смотрит в окно.

Не знаю, с какой стороны к нему подступиться. Вагнер в ярости. Попробуй тронь — взорвется в ту же секунду.

Поэтому я остаюсь на месте, решая быть на безопасном расстоянии. Но всё же не сдерживаюсь и зову:

— Данис…

— Не сейчас, Лен, — отстранённо бросает.

Слышу своё имя вместо привычной «Веснушки», и внутри всё скручивает от обиды.

Обнимаю себя за плечи и поджимаю губы, которые начинают подрагивать.

Спортсмен в это время снова утыкается в телефон и кому-то звонит. Разворачивается, направляясь к лестнице. Выражение лица каменное, глаза горят бешенством.

— Здорово, Ник, — обходит меня и поднимается на второй этаж. — Слушай, у тебя батя ещё работает в…

Голос становится приглушённым, потому что парень заходит в комнату и со всей дури хлопает дверью. А я при этом стою и всеми силами сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

Первая мысль — одеться и уйти. Тоже психануть. Показать характер. Под действием эмоций я даже делаю несколько шагов вверх по лестнице, чтобы забрать свои вещи из комнаты. Но потом останавливаюсь, оглянувшись через плечо. Ловлю взглядом разбитый ноутбук.

Про какой сюжет шла речь? Что могло так разозлить спортсмена? Наверняка это что-то серьёзное. Но что?

Тяжело вздыхаю, понимая, что не могу сейчас уйти. Не могу бросить Вагнера в таком состоянии. Даже несмотря на то, что он обидел меня своим равнодушием.

Мысленно оправдываю его в своих глазах, а сама иду в зону кухни и, взяв из шкафа мусорное ведро, подхожу к осколкам, которыми усыпан пол в гостиной. Начинаю аккуратно собирать их.

Слышу, что Данис продолжает с кем-то переговариваться по телефону, но до меня долетают лишь обрывки фраз, из которых ничего не понятно.

— Ай! — одергиваю ладонь, морщась от пореза. — Да что же это такое-то?!

На глаза набегают слёзы от саднящей боли. Поднимаюсь на ноги и, шмыгая носом, плетусь на кухню.

Я не знаю, есть ли в этом доме аптечка. Поэтому просто промываю ранку под холодной водой, поворачиваюсь к свету и разглядываю порез.

Именно в этот момент на моё запястье ложатся сильные пальцы, и я замираю от неожиданности.

— Там… ерунда, — пытаюсь выдернуть руку.

Но Вагнер не даёт мне это сделать. Хмуро рассматривает порез, затем открывает ближайший шкаф и достаёт перекись.

Молча наблюдаю, как аккуратно он обрабатывает ранку. Дует на неё, когда начинаю шипеть, и заклеивает бактерицидным пластырем.

— Прости, Веснушка, — произносит глухо. — Я всё испортил, идиот.

Притягивает к себе, обнимает, утыкается лицом в мои волосы. Слышу, как втягивает в себя их запах.

— Данис, что случилось?

Отстраняюсь и ловлю тяжелый взгляд.

Парень только собирается что-то сказать, но в этот момент на диване начинает вибрировать его телефон. Нехотя выпустив меня из объятий, Вагнер идёт к нему.

— Черт! — рявкает, посмотрев на экран.

Принимает вызов, включает громкую связь.

— Ты облажался, мальчик, — прокатывается по гостиной ледяной голос его отца. — Звоню сообщить, что наша договорённость больше не актуальна. Я забираю твою сестру к себе в дом. Больше ты её никогда не увидишь.

Как выяснилось позже, в тот день один из популярных медиаканалов выложил сюжет, где в подробностях было озвучена история Даниса, Вероники и их отца.

Вся правда, которая так тщательно скрывалась, всплыла наружу. И получила такую широкую огласку, что наш небольшой городок вздрогнул от наплыва журналистов.

Ещё бы. Ведь это «настоящая сенсация».

Значимая и влиятельная личность, уважаемый бизнесмен, строящий свою политическую карьеру под лозунгом «Защитим детство!» оказался гнилым человеком.

Мало того что он раскидал собственных детей по сиротским домам, так ещё и препятствовал в лечении дочери-инвалида.

История получила широкий резонанс ещё и потому, что там присутствовало имя Даниса. Чемпиона мира, который буквально на днях уверено подтвердил свой титул.

Все федеральные каналы начали охоту на парня в надежде взять эксклюзивное интервью, разузнать больше подробностей, урвать сочный кусок информации, которой нет у других.

Всё это безумие привело к тому, что Вагнер теперь не появляется в универе и в спорткомплексе. Велел мне не приближаться к его дому и сам не ищет встреч.

Наши телефонные разговоры скомканные, рваные, наполненные напряжением и недоговорённостью.

Данис ничем со мной не делится. Отмалчивается или переводит тему, как только я начинаю задавать вопросы. И каждый такой разговор наполняет мою душу горечью. Морально уничтожает.

Не знаю, чем руководствуется Вагнер, но такое общение точно не приведёт ни к чему хорошему.

С каждым разом моя обида становится всё больше, а терпение истощается.

Уже бессмысленно отрицать, что наши отношения дали трещину, и реанимировать их в одиночку я не смогу. Как бы ни была сильна моя любовь к спортсмену, без его участия ничего не получится.

— …Елена, вы с нами? — моргаю, видя, как перед моим носом щёлкают пальцами с ярким маникюром.

Перевожу взгляд на Светлану Юрьевну, которая изучает меня, приподняв тонкую бровь.

— Извините, задумалась, — отрешенно кидаю.

— Внимательнее, пожалуйста, — отчитывает. — Завтра важный день. Надеюсь, это все помнят?

Она проходится строгим взглядом по окружающей её молодёжи. С важным видом даёт последние наставления:

— Наши репетиции дали хорошие результаты. Уверена, что каждый из вас с достоинством представит свою школу и не ударит в грязь лицом. Вы все уникальны — постарайтесь донести это до зрителей…

Пока она говорит, мой взгляд бездумно блуждает по залу, где в самом разгаре тренировка.

Сегодня последний день перед чемпионатом. Поэтому бойцы, которым завтра предстоит драться, особенно сосредоточены. А обычно невозмутимый и собранный Пал Палыч взбудоражен и зол.

— С девчонкой своей будешь так нежничать, понял?! — орет кому-то на весь зал. — С таким ударом я тебя в балет отправлю! С плеча веди! Вот так!..

— …Лёгкость и пластика в каждом движении, — в то же время разоряется Светлана Юрьевна. — Вы — украшение предстоящего мероприятия. Несите это с гордостью…

Их голоса перемешиваются в голове, когда неожиданно цепляю взглядом массивную фигуру, застывшую в тени возле раздевалок.

Всего лишь безликий силуэт, но я безошибочно узнаю в нём Вагнера, и у меня резко начинается тахикардия, а в ушах поднимается шум.

Тут же срываюсь с места, игнорируя окрики Светланы Юрьевны.