— Нет никаких игр, ты мне интересна, — он преградил собой путь, встал спереди, положил руки мне на плечи и согнул спину, пока наши глаза не встретились, — я влюблен. И ты это поняла давно, верно?

Его взгляд обнажал, дотрагивался там, куда не могли руки. Мне захотелось спрятаться, заставила себя не отводить глаз, не позволить поддаться. Я чувствовала, мне не стоит говорить, нужно обдумать, ещё раз. Неужели я всё разрушу, не позволю себе быть счастливой? Глупость, я совершала самую большую глупость в своей жизни, но остановиться себя уже не могла.

— Не боишься, что со мной будет так же как с другими?

Он всё понял, сразу, его глаза замерли, пальцы сжались на плечах, вот та его уязвимая часть, которую не спрячешь за юмором и брутальностью. Во мне тоже что-то надорвалось в этот момент, сглотнула, ощущая тяжелый камень между рёбер, дышать было тяжело, только небольшими урывками.

— Не хочу делать тебе больно, ты хороший человек, я тебе многим обязана.

— Хороший человек, — повторил, смакуя эти слова на губах, приставляя к себе. — Забавно. — Ухмыльнулся, выпуская меня.

Заир отошел к кромке воды, присел на корточки и взял в руки плоский влажный камень. Покрутив в руках, он запустил его по поверхности воды, тот оттолкнулся три раза, и погрузился с бульканьем в воду.

— Раз уж ты представила нашу связь под таким углом, хорошо, я готов, — Заир запустил ещё один камень в воду, вернулся ко мне, поправляя задравшийся на моей спине плед, — если посчитаешь нужным.

Отчаянность в нем не могла не восхищать. Как много он собрал в себе. Со стороны, невозмутим, ближе, слишком искренен. Прекрасный в своих желаниях, которые были для него понятны. Готовый идти вперёд, прыгать в огонь, сгорать, но пытаться.

— Тогда сделаю это прямо сейчас.

Теперь я видела только разочарование, не явное, спрятанное где-то глубоко, не до конца осознанное, не принятое целиком.

«Идиотка» — раздавался Юлин голос, потом уже от себя, всеми возможными словами. Взять в руки телефон — позвонить, исправить, всё не могло так закончиться. Осознавала, что так будет лучше, и в то же время истерика подкатывала, скреблась когтями, слезы подбирались к глазам. Только бы добраться до дома, спрятаться в ванной, включить воду и разреветься.

Открыла двери с ноги, кинула рюкзак, сделала пару шагов, запнулась о зеленый чемодан и упала на пол. Руки спасительно сгруппировались у лица, спасая нос. Юля решила все пожитки забраться?

Однако, это помогло унять себя, потянулась, прислушиваясь к боли в локтях.

— Невестка, с тобой всё хорошо?

Смешно. Почему же когда я всё решила, мне приходилось слышать это обращение и видеть озадаченное лицо Кемаля. Слов было так много, что прежде чем выдать связное, я поперхнулась слюнями, прокашлялась и осипшим голосом спросила:

— Да, у тебя что? — Прозвучало грубовато.

— Невестка, приюти меня на время. — Кемаль помог подняться, осмотрел мои руки и открыл холодильник, доставая перекись водорода. — Что такое? Это рану обработать, у тебя кровь.

Перевела взгляд на руку, кожа содралась, пустяк. На что он рассчитывает, выдавая такую глупость? Понятно, я слишком сильно приложилась головой.

— Кемаль, ты же не животное на передержке. — Проследила за его взглядом, на чемодан, о который запнулась. — От родителей ушёл?

— Сказали не возвращаться, раз принял такое решение. Теперь либо к вам, либо на улицу. — Он пожал плечами, так легко, будто не верил, что могу выставить его за дверь. — Я тебе по хозяйству буду помогать.

— Кстати да, он шкаф твой поднял. — Юля вышла из комнаты, и приобняла меня в качестве приветствия, затем обратилась к парню. — Ты спишь на кухне, я в комнате, голубки в другой, понял?

Кемаль кивнул и поспешил обработать руку. Оттолкнула его, отобрала банку с перекисью и кинула её что есть силы в стену. Она отскочила, и покатилась к двери.

— Да вы издеваетесь, — хотелось, и смеяться, и плакать одновременно.

— Прости невестка, ты устала, Заир сказал вечером приедет. Ты пока иди, отдохни лучше.

— Когда сказал?

— Да вот, только что.

Телефон раздался сигналом, подняла, посмотрела на экран. Яркое белое окно с оповещением о пополнении средств, слишком много.

— Помогите.

— Ты боишься своих желаний, — пришёл к выводу Заир.

Он потянулся на надувном матрасе, сел, сложив ноги по-турецки, и уставился на меня. Две долгих недели мне приходилось жить в своей квартире превращенную в общежитие. В голове каждый день раздавался вопрос «Почему?», а я и сама не знала. Смирилась, поддалась, увязла.

Поначалу была в замешательстве, потом торг (от денег сложно было отказаться, когда они уже находятся на карточке), и, в конечном счёте, мне была приятна эта атмосфера.

Кемаль готовил завтрак на кухне, гремя посудой, от двери тянул приятный аромат свежей зелени, выпечки и заваренного брусничного чая с клюквой. Юля что-то объясняла ему, смеялась и спорила, они быстро поладили, и натянутая грубость девушки, стала восприниматься им как женский каприз.

— Не лезь ко мне в голову. — промычала, прячась под одеялом от света.

Солнечный свет разливался по комнате, черные волосы Заира заблестели, а глаза переливались янтарным и пшеничным цветами, удивительно жгучие, проникновенные, притягательные.

— Балда, — Борзини спрыгнул на пол, потянулся. — Благи.

Спряталась с головой под одеялом, не могла больше смотреть на столь приятную моим глазам картину. Волнительно, я чувствовала себя иначе, тревожность исчезала. Глаз перестал дергаться, мысли перебирались размеренно, да, мне определенно нравилось находиться здесь и сейчас.

— Пора вставать, сегодня много дел, — Кровать продавилась под весом, горячие руки отодвинули край одеяла.

— Кровать моя территория. — Пробубнила, чувствуя, как под его взглядом к щекам приливает кровь.

— Боишься мной соблазниться?

— Было уже, не впечатлило, — соврала, деланно закатив глаз.

— Странно, твои стоны говорили об обратном. — Заир поднёс мою руку к губам, поцеловал.

А я не знала куда себя деть. Разговоры становились откровенней, его прикосновения интимными, ходили по лезвию ножа, заставали врасплох. Сложно было сдерживаться, он настырно наступал, проникал в мою жизнь, не оставляя глухому одиночеству места. Поездка к отцу? Я тебе подброшу. Бабушка? Хорошо, я как раз обещал с ней повидаться. Пусть она воспринимала его и меня как родственников бабы Люды, всё же учтиво принимала у себя. По магазинам тем более мне не стоило ходить одной, Кемаль составлял список и отдавал лично в руки Заиру. Позже они с Кемалем уезжали, и я оставалась с Юлей, которая решила вовремя взять отпуск.

Странно, но я вовсе не горевала по личному времени, будто успела насытиться им досыта. Меня затягивали суета, шутки, фильмы по вечерам и поездки.

— Терпила, — протянул Борзини, посмотрел на Заира, потерся мордой о его ногу. — Благи.

— Расскажешь мне про топор?

— Какой?

— Который под кроватью.

Смутно припомнила шуруп и обрушившийся шкаф.

— Точно, ты меня про молоток спрашивал, надо бы его достать.

— Предлагаешь забивать гвозди топором? — Заир вскинул брови, поднялся на ноги и рукой приподнял кровать.

— Да, а что такое?

Он уже ничему не удивлялся, подтянул ногой инструмент и опустил угол кровати. Осмотрел топор, проверил режущую кромку пальцем на остроту.

— Таким и правда, только гвозди забивать.

— Вот и отлично, — натянула штаны, поправила растянувшуюся футболку и направилась на кухню. — Что там у нас осталось?

— Ковролин на балконе, гамак для Бозини. — Заир загибал пальцы, перекинув топор через плечо.

— Благи, — кот шёл следом.

— Дверь скрипит в ванной. — Подхватила Юля.

— Сделаем, — Кемаль задорно подтолкнул Юля боком к столу, та ущипнула его в ответ. — Сетку ещё надо поменять, комары надоели.

— И ручка шкафа, — резюмировал Заир.