Бывают дни, когда открываешь глаза, а сил не хватает встать с постели, раздвинуть шторы или просто налить себе чашку кофе. Ни хочется ни этого дня, ни города, ни себя в этой жизни. Эмоциональное выгорание душило, тело двигалось механически, а мысли крутились вокруг бытовых проблем. Они пожирали кусками ржавчины когда-то начищенную пластину металла, из неё должно было получиться что-то грандиозное, как мне казалось в детстве, а вышло совсем иначе. О будущем теперь думать совершенно не хотелось, прожить бы этот день, а там следующий.

Чёрт, как же выбраться из этой трясины?

Может стоило развеяться? Привнести в серые дни яркие краски, а там и жить захочется. Только вот на развлечения денег не было, да и времени на глупости, пожалуй, тоже. Вот так и начинается персональный ад, будто я уже умерла, а черти смотрят это шоу по ящику, и голосуют за новые привнесения в чужую судьбу. Вчера проголосовали за увольнение с работы, раньше за долги по учебе и отчисление, а ещё за молчание перед отцом, который всё удивляется как же его дочь справляется со всем этим дерьмом. А никак! Плывет по течению и пытается не захлебнуться.

— А ну пошла отсюда, — родная бабка Клавдия встречает с порога, обострившемся старческим маразмом, — денег нет!

Тяжело выдохнула и прошла внутрь, волоча за собой пакеты с продуктами. Старушка поковыляла следом на кухню, держась одной рукой за поясницу, скрючившись вперед, а другой упиралась на трость. Больной она могла прикинуться за секунду, а в следующею шустро обогнуть меня, встать перед дверью и размахивать палкой, как холодным оружием.

— Что тащить собралась? — мозг её составил хитрую цепочку о том, что воришка обошел уже все квартиры соседей и напоследок, решил заглянуть к ней. — Не пущу!

Вот и актерская игра подъехала. Клавдия выставила вперед ногу, для контроля дистанции, и схватилась рукой за сердце, которое по словам врача было вполне здоровым.

— Бабуль, да я это, всё нормально! — Гаркнула, снимая с лица широкие патчи, что обещали осветлить синяки под глазами. — Продуктов тебе принесла.

— Кто ты? Не знаю я таких.

— Внучка твоя единственная и надеюсь любимая.

Старушка нахмурила брови и присмотрелась, сощурив глаза. Лицо её в миг просияло, распахивая приветливые объятия.

— Адочка, я так рада тебя видеть.

И так всегда, небольшое представление, прежде чем родной человек все же меня признавал. Не буду лукавить, это расстраивает, она меня вырастила и большую часть жизни я провела с ней, но помнила она отца, что наведывался раз в месяц. Впрочем, со скрипом в душе его понять можно было, сгоревший автосервис, отсутствие страховки и непонимание, что делать дальше. Вот он и околачивал пороги банков, при этом, не отказываясь от легких халтурок по вечерам, то грузовик разгрузить, то машину знакомому починить, а то и с ремонтом квартиры помогал за оплату по факту.

Спросив о самочувствии бабушки, проверила пустые кастрюли, убедившись, что она ещё помнит для чего нужна еда. Расставила продукты, пока Клавдия усаживалась на диван.

— Людка совсем истосковалась по родным, давно они её не навещали.

Ах да, ещё соседку она всегда помнила, или просто не успевала забывать. Баба Люда стучалась в дверь всегда по важному вопросу, например, перемыть кости кому-нибудь или обсудить очередную передачу про всемирные заговоры. Было бы смешно, если бы они не воспринимали это всерьез, пытаясь докопаться до истины своими возгласами и недовольством. Правду говорят, старые люди как дети, порой с ними даже больше хлопот. Стоит выпустить статью в желтой газетёнки, как они верили в прочитанное без всяких сомнений, будто это последняя инстанция.

Уже около подъезда присела на лавочку и опустила голову. В кармане звонил телефон, глухо донося слова из песни: «But you had no clue what are you gonna go through, baby».

— Юль, у меня…

— Ада, дело срочное, — перебила подруга, тараторя в трубку будто у неё был лимит по времени, — нужно вызволить одного мужчину со смотрин, заплатит хорошо.

— Что? С Вадимом опять поругались?

— Всегда о плохом думаешь, эта твоя пессимистичность уже действует на нервы. — Юля выдержала паузу, пытаясь собрать обширную информацию в связные слова. — В общем, моему дальнему другу со студенческих времен, родители устроили смотрины, и похоже они уже договариваются о свадьбе.

— Что обычно говорят в таких ситуациях? Совет да любовь, счастья молодым и прочее.

В трубке послышалось нервное придыхание, и пару матерных слов, которые сложно было разобрать из-за помех или возни.

— Да не хочет он жениться, поэтому и заплатит, если эти посиделки сорвать прямо сейчас. — Звук резко стал чистым, голос подруги повысился, срываясь на вопль, отчего перепонки немного оглохли.

— Причем тут я? Встал и вышел, в чем проблема? — убрала телефон от уха, и поставила на громкую связь.

— У них традиции такие.

— Прекрасно. Юль, а почему именно я?

— Ты не хотела брать деньги у меня, да и на работу за один день вряд ли устроилась. К тому же характер у тебя как раз на этот случай.

— Как зовут этого горе жениха?

— Заир.

Небо было ясным, с перьевыми облаками и солнечным диском, но это место приятно окутывал мрак от высоких деревьев. Вскидывая голову, казалось, что из верхушек выстраивался каскад листьев, пушистыми ветками заполняя собой пространство, а лучи были лишь светлячками, что проникали сквозь них яркими бликами, играясь с ветром и тенью. По коже пробежал холодок, то ли от прохлады, что нежно окутывала в знойный день, то ли от волнения, что накатывало непроизвольно, оставляя после себя назойливые мысли. Не решаясь нарушать эту царившую тишину, я ходила кругами вокруг красного забора, с кованными черными вставками из металла. Сглотнув комок в горле, решилась зайти. Дверь во дворик была открыта.

С виду небольшой двухэтажный дом, растянулся на всю длину участка, с широкими окнами, и совсем крохотным, круглым, напоминающий иллюминатор корабля, у мансарды. Вымощенная плитками дорожка, вела к деревянному резному крыльцу, дальше она уводила к летней беседке с мангалом, песочнице и детской качели. В этой семье либо были маленькие дети, либо их появление очень ждали. Цветы окружали этот двор своим богатством, заботливо посаженные в клумбы, границы которых выделялись массивными камнями.

Мне захотелось немедленно покинуть это семейное гнездышко, представляясь варваром или куда хуже стервятником, что после своего появление оставит разрозненностью и скандалы. Заработок, однако, был спусковым крючком, который ощущался в руках шелестящими бумажками, а совесть меж тем, скреблась внутри с невиданной силой. Где спрашивается она была, когда я напрочь забыла о сессии? Или о долгах, что тянулись хвостами и разрастались новые? А когда документы забирала? У меня оставалось всего два пути, с побитым видом вернуться в университет уже на платное обучение и на профессию, которую мне выбрал отец или заработать денег, выучиться на то, что мне действительно нравится и упрямо идти к своим целям. Выбор был очевиден, только ощущался он камнем на сердце, а не парящей легкостью в груди.

Поднялась по ступенькам и постучала в дверь, стараясь не думать о плохом. В конечном счете Заир сам решил устроить этот дебош, видимо, для него это было последним вариантом — в этом мы с ним были похожи. Ударила себе ладошкой по носу, вызывая жалостливый вид и слезы в глазах. Торопливые шаги за стенкой, отдавались маршем в ушах. Женщина что-то крикнула на своём языке, сплетая между собой согласные буквы, а в конце добавила «Сейчас, гостей встречу». Да, перед такими гостями она бы скорее дверь изнутри запенила, лишь бы не пускать.

Звук замка ещё никогда не был таким оглушающим, и отдаленно напоминал лязганье ножей друг о друга. Вздохнула полной грудью, выпуская одинокую слезинку.

— Здравствуйте, — приветливое лицо женщины стало серьёзным, выпуская несколько морщин на лбу и у носа.