-Не ерничай, Володя. - одернул его отец. -Лучше прочти-ка вот это.

Он протянул сыну свежий выпуск вечерней газеты. Володя мельком пробежался глазами по странице и пожал плечами.

-Извини папа, но я не вижу тут ничего особенного.

-Ничего особенного,- передразнил его отец. -Да ты прочти внимательнее, сообщение нашего корреспондента в Казани, вот здесь, вот эти самы строки.

Володя снова вчитался в заметку, автор которой, небезызвестный журналист, с восторгом сообщал, что 6 августа 1990 года глава Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцин, сделал в Казани заявление: «берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить».

-И что тут такого?

Володя был явно в недоумении и вопросительно посмотрел на своего отца, явно не понимая поистине детского восторга, переполнявшего Георгия Николаевича, который обычно славился своей сдержанностью, и даже холодностью во всем, что касалось выражения каких-либо человеческих чувств. Сегодня же он предстал полной противоположностью тому человеку, которого

Володя привык видеть не только на людях, но и в узком кругу семьи.

-Что такого особенного в этом? - переспросил Володя, понимая, что отец, привыкший холодно и бритвенно мыслить в любых вопросах, начиная с семейного бизнеса и заканчивая отношениями с окружающими, пребывал сейчас в сильнейшем волнении, причем таком сильном, что он потерял свой привычный многолетний стиль поведения волевого хладнокровного человека.

-Неужели ты действительно не понимаешь? - отец вырвал газету из Володиных рук и со вкусов процитировал - Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить...Пойми, Володенька, это тот самый шанс, это тот самый человек, появления которого наша семья, да что там семья, все наше общество ждали столько лет! Это же конец этой проклятой системе, лишившей нас титулов, положения в обществе, всего того, что по праву принадлежало нам! Это полный триумф!

-Ты действительно веришь в это? - Володя произнес это хотя и с улыбкой, но все же в его голосе прозвучала нотка колебаний.

-Господи, если Ты есть, значит воистину услышал Ты наши молитвы и чаяния наши! Сын мой, да ведь эти слова — смертный приговор Совдепии. Теперь вся эта масса оболваненного плебса примется крушить границы и хвататься за суверенитет, путая свободу со вседозволенностью. А значит, всего пара-тройка лет и империя рухнет. Разве не об этом говорил Аллен Даллес, обозначивший пути разрушения Советов? Не зря, ох не зря столько сил было потрачено, столько сделано...Не все верили, но ведь свершилось же, а?

-Пока это только слова, папа.

-Пока да, - согласился отец. -Но поверь мне, эти слова сделают то, что не удалось сделать Стефану Баторию, Наполеону, кайзеру, Гитлеру. Один человек, заметь — один! - развалил всю СИСТЕМУ! Теперь-то она точно разлетится на мелкие кусочки.

При этом он с явным удовлетворением и злорадством потер ладони друг о друга.

-А ты не думал папа, что такой процесс чреват распадом всей страны на мелкие княжества? А ведь ты всегда ратовал за единую и неделимую...К тому же, как можно петь дифирамбы Даллесу, который мечтал душить

Россию в любом виде, независимо от режима, царящего в стране?

-Ну и пусть разлетается, пусть! - в запальчивости выкрикнул Георгий Николаевич. -Зато мы сможем вернуться, мы снова возьмем себе то, на что имеем полное законное право.

-Право...Право на что? На усадьбу? На те капиталы, которые принадлежали нам до Октября? И как же ты их вернешь, не говоря уже о том, что кто их нам вернет? Если, не дай Бог, разлетится страна, то к власти придут люди пострашнее нынешних кремлевских властителей.

Володя помолчал, задумчиво покачал головой и снова повторил:

-Не дай Бог...

-Как ты смеешь так думать?! Понимаю, это все влияние твоих дурно воспитанных дружков, начитавшихся глупых книжек и насмотревшихся фильмов о вашем Че. А ведь я тебе запрещал с ними общаться, с этими отпрысками из рабочих кварталов и прочими хиппи, с которыми нормальный здравомыслящий человек не будет общаться ни при каких обстоятельствах.

Возникла неловкая пауза. Володя не хотел ввязываться в бессмысленный спор, тянувшийся уже многие годы, а Георгий Николаевич интуитивно понимал, что никакие слова не смогут повлиять на его сына. И от осознания этого он с еще большей силой почувствовал раздражение, которое копилось в нем уже много лет. И чтобы разрядить возникшее напряжение, он неуклюже улыбнулся и произнес, пытаясь выглядеть убедительным:

-Извини Володенька. Просто у меня сегодня знаменательный день...

-Да, папа. Это знаменательный день, - почти беззвучным эхом отозвался Володя. -Можно я пойду, если я тебе не нужен?

-Да-да, конечно, - несколько суетливо сказал Георгий Николаевич и отвернулся к окну.

Что ж, если сын не понимает значимости дня, то тут уже ничего не поделаешь, остается лишь призрачная надежда на то, что со временем он все же изменит свое отношение и очередной триумф воли двадцатого столетия будет воспринят его сыном, как одно из величайших благ на земле...

***

«И есть нечестивец, долговечный в своем нечестье, и один согрешающий погубит много блага...» (Экклесиаст)*

«Триумф воли» - фильм Рени Рифеншталь, который напоминал о двадцатилетнем пути Гитлера к вершине политической и государственной власти.

Пасквиль

Начальник Главного Управления по Надзору за Внешней Добропорядочностью Президентского Окружения выглядел весьма и весьма взволнованным. Он ходил по кабинету взад-вперед держа в руке несколько листов бумаги, исписанных мелким, но весьма каллиграфическим почерком. Шеренга почтительно стоящих подчиненных послушно следовала за ним напряженными, впитывающими в себя каждое движение, взглядами. Но вот начальник остановился, и слегка откинув назад голову, произнес хорошо поставленным, артистичным голосом:

-Вы представить себе не можете, что тут написано! И это в тот момент, когда наша великая партия «Единения Социального Неравенства» борется за преодоление тягчайших последствий текущего кризиса.

Наступила гнетущая пауза, после которой, как верно почувствовали люди, не один год усердно трущие казенные кресла своими задами, должна

была последовать гневная, почти обличительная тирада.

-Нам просто необходимо принять самые кардинальные меры! Но прежде чем мы примемся их осуществлять, я просто обязан зачитать вам, лучшим представителям нашего движения, некоторые выдержки из этого, хм...так сказать, личного послания нашему горячо любимому президенту.

Начальник прочистил горло и медленно, словно смакуя каждое слово, начал читать.

Человек написавший это письмо, или как метко выразился начальник — послание-, обращался к Президенту, как к гаранту и защитнику интересов верхушки «Единения Социального Неравенства», что в-общем-то, не вызвало никакого возражения со стороны собравшихся. Однако уже следующая строчка вызвала у них бурю искреннего негодования, устленного их личными переживаниями, поскольку автор письма назвал «Единение» партией, работающей над усилением и закреплением социального неравенства.

-Возмутительно! Какая наглость! Какая низкая ложь! - послышался дружный и слаженный хор. Начальник же продолжал чтение, словно не замечая реакции собравшихся, хотя мысленно сделал отметку касательно политического здоровья собравшихся.

-В нашей великой стране-полигоне испытываются различные технологии и опытные модели развития капиталистического общества, которые ведут не только к тотальному обнищанию большей части населения, но и духовному вырождению по американскому образцу.

Здесь начальник оторвался от текста и с обидой в голосе произнес:

-Как только рука повернулась написать сей пасквиль, когда мало-мальски грамотный человек понимает, что только благодаря полному отказу от

проклятого тоталитарного красно-коричневого прошлого и восприятию западных ценностей под руководством нашего горячо любимого Президента, мы смогли построить нынешнее свободное от всего общество.