Связь древнекритского героя Лакия / Ракия и с Фаселидой, и с Кларосом, и с колонизацией южных районов Малой Азии также говорит о каких-то связях, объединяющих Фаселиду как колонию Родоса с центральным святилищем Колофона.
Эта связь проглядывает и в жертвоприношениях рыбой, практиковавшихся ежегодно в Фаселиде, с гидромантией в колофонском Кларосе.[992]
Одновременно этот обычай фаселитян, как уже отмечалось в литературе, связан с ликийским рыбным оракулом, о котором сохранен у Афинея фрагмент Полихарма.[993] К тому же это ликийское прорицалище Сура было также связано с культом Аполлона.
Тот факт, что в легендах об основании Фаселиды даны варианты уже более поздних греческих представлений, где Лакию отводится второстепенная роль (он послан Мопсом по оракулу Манто), свидетельствует, по нашему мнению, о более позднем возникновении легенды об основании Фаселиды, когда явилась необходимость связать Фаселиду с Кларосом. Эта необходимость вытекала из каких-то довольно давних, но непосредственных отношений родосцев с Колофоном, отношений, о которых до нас не дошло прямых сведений.
Однако некоторые данные как будто бы подтверждают наше предположение.
Эпиграфический материал Родоса, как мы уже говорили выше, дает ряд родовых имен, параллельных родовым именам Колофона и Эфеса. На Родосе существовала древняя камирская фила Алфеменида,[994] в Эфесе одним из подразделений филы Каренеев является хилиастида Алфеменея.[995] Кроме того, на Родосе (Линд) существовала диагония Агеторидов и родовое объединение (может быть, патра) Агеториев. В Колофоне мы встречаем родовое объединение, по-видимому, род Эгеторидов,[996] и в Эфесе хилиастиду Эгеторию.[997]
Повторение имени родосского героя Алфемена в родовых названиях Эфеса и Камира, наличие родового имени Агеториев и Эгеториев в Линде и Эфесе и Агеторидов и Эгеторидов в Линде и Колофоне кажется нам обстоятельством, заслуживающим внимания и свидетельствующим о каких-то весьма тесных связях в ранние времена Колофона и Родоса.
Эти выводы косвенно подтверждаются и указанием Геродота на то, что только колофонцы и эфесцы не справляли общего ионийского праздника Апатурий.[998]
Родосские города, так же как Колофон и Эфес, помимо общей заинтересованности во внешнеэкономических сношениях, обладали тремя авторитетнейшими святилищами того времени: родосские города — святилищем Афины Линдии, Эфес — Артемиды, Колофон — святилищем Клароса; все святилища — догреческого происхождения.
В восточной колонизации было важнее заручиться оракулом Клароса, чем оракулом Дельф. Поэтому дельфийская версия, сделавшая Лакия братом Антифема и связавшая основание Гелы с основанием Фаселиды, кажется нам значительна более поздней.[999]
В свидетельствах самих родосцев, как показывает линдийская храмовая хроника, воспоминания о ликийской колонизации связывались с представлениями о военных походах. Так, § 213 раздела «С» начинается фразой: «Совершившие с Клеобулом поход в Ликию...».
Это единственное свидетельство о походе линдийского тирана Клеобула в Ликию со ссылкой на доселе неизвестного историка III или II в. до н. э. Тимокрита и на родосского историка, ялисца Полизела.
§ 24 представляет посвящение фаселитян: „Фаселитяне — шлем и кривой меч, на которых написано: «Фаселитяне от Солимов Афине Линдии, под предводительством ойкиста Лакия»“ (со ссылкой на родосского историка конца IV в. до н. э. Ксенагора).[1000]
Таким образом, здесь изображены военные трофеи фаселитян с некоторым соблюдением местного колорита. В своих комментариях Блинкенберг справедливо напоминает об описании вооружения ликиян у Геродота: «они имели ножи и кривые мечи».[1001]
Солимы были, по-видимому, одним из племен, отличавшихся от трамилов и живших в районе Фаселиды. По их имени гора вблизи Фаселиды называлась Солимой. Может быть, это было одно из племен Писидии.[1002]
Блинкенберг датирует это событие примерно 690 г. до н. э., считая, что родосцы относили посвящение фаселитян либо ко времени основания города, либо к ближайшему после него. Интересно отметить, что и здесь, в представлении родосских историков, основание Фаселиды не было мирным актом, как это можно было бы заключить из литературной традиции, сохранившейся у Афинея, где земля была куплена у Килабра за соленую рыбу. Здесь «отражена другая, и более правдоподобная версия: земля Фаселиды была отвоевана родосскими колонистами у враждебно настроенных туземцев.[1003]
В первом издании хроники Блинкенберг правильно отметил, что «ликийцы выступают здесь только в качестве побежденных врагов».[1004]
По пути из Родоса в Киликию Фаселида была наиболее удобная и наиболее посещаемая гавань.[1005] И позже, в период расцвета родосской морской политики, Фаселида являлась одной из главных морских баз для родосского флота на востоке.
Первым ученым путешественником, посетившим Фаселиду, был Бофорт, оставивший подробное описание ее руин.[1006] Бофорт описывает современный берег, как нагромождение рыхлых, легко разрушающихся скал, покрытых мелким лесом и пересеченных оврагами; ниже залегают желтоватые известняковые породы, заросшие вечнозеленым кустарником. Над берегом и морем царит пик Тахталу с пятнами снега в августе; поднимающееся за ним высокое горное плато, хотя и ниже, но также покрыто сплошным снегом.
Туземцы рассказывали Бофорту об источниках чистейшей воды, сбегающих с вершины, и о том, что, несмотря на снег, розы цветут в горах круглый год. При этом мы не можем не вспомнить, что розовые мази фаселитян особенно славились в древности.[1007]
На маленьком полуострове, прижатая к подножью Тахталу, была расположена Фаселида, первоначально располагавшая только одной, но ко времени Страбона уже имевшая три гавани. За городом раскинулось озеро, превратившееся теперь в болото. Уже Ливий и Цицерон говорили о Фаселиде как о нездоровой местности.[1008]
Город находился на плато, естественно защищенном от моря скалами, отвесно падающими вниз с высоты 18 с небольшим метров. Бофорт отмечает,[1009] что мыс, на котором расположился город, состоял из мягкой скалы, легко поддающейся воздействию моря. Эти скалы подмываются снизу, и Бофорт во многих местах видел остатки цементированных круглых фундаментов рухнувших жилых домов. Поэтому и самый полуостров и город на нем простирались за современные пределы (рис. 31).
Рис. 31. Фаселида.
«Если разрушение, производимое морем, будет прогрессировать в той же пропорции — пишет Бофорт, — то скоро от Фаселиды останется немного следов: полуостров будет уменьшаться, постепенно превращаясь в бесформенные рифы скал ниже поверхности моря».[1010]
Во времена Бофорта, т. е. в начале XIX в., еще можно было различить остатки искусственного мола в юго-западной гавани города (более поздние путешественники уже его не обнаружили); Бофорт открыл и место некрополя Фаселиды вне города у берегов северо-западной гавани (между озером и гаванью), но часть обнаруженных им саркофагов уже омывалась водой. Можно предположить, что часть некрополя фаселитян находится на дне гавани.
