Объединение Линда, Камира и Ялиса в единое государство (объединение, до сих пор мало изученное) положило начало дальнейшему торговому и морскому могуществу Родоса, превратив его, по определению Полибия, в центр тогдашней мировой торговли.

Поскольку мы можем судить по неполным эпиграфическим и литературным источникам, это политическое объединение сопровождалось и территориальной реформой (разделением на демы всей территории острова, карийских и островных родосских территорий), и военной реформой (с централизацией военной власти в руках гегемонов и стратегов), и денежной реформой (с переходом к новому чекану единой монеты неаттического типа), и, наконец, религиозной реформой, преследующей ту же объединительную цель (государственным общеродосским культом стал культ Гелиоса).

Может быть, именно в этот период карийские владения Родоса превратились в цепь неприступных крепостей, а Лорима, известная еще и теперь под именем Гаплотеки, была превращена в мощную военную гавань, охранявшую гавани города Родоса; здесь, вероятно, в надежном укрытии помещались и арсеналы и кораблестроительные доки родосцев.

Именно в результате этого политического и экономического объединения постепенно создается слава морского военного родосского флота; родосцы стали учителями римлян, и морская сила дала возможность родосцам возглавить в III в. до н. э. борьбу с пиратством.

Служба во флоте становится почетной обязанностью родосского гражданина, и строгое наблюдение за тем, чтобы все граждане прошли через службу на флоте, обеспечивалось централизацией военной власти.

Уже в начале IV в. до н. э. родосцы вступают в торговую борьбу с Афинами, пользуясь каждым их ослаблением для собственного возвышения, и не случайно в борьбе с экономическим влиянием Афин Филипп Македонский опирается на родосскую монетную систему.

Возникновение эллинистических монархий, развитие и удлинение торговых путей, расширение рынков сбыта и рынков сырья, широкий спрос в III в. до н. э. на греческие промышленные товары — все это привело к быстрому развитию купеческого капитала на Родосе. Начиная с III в. до н. э., остров опять оказывается в центре торговых путей, ведущих к Александрии, к Черному морю, к переднеазиатским владениям Селевкидов, к Сицилии, Галлии и Испании.

В III—I вв. до н. э. Родос стал крупнейшим центром эллинистической торговли и одновременно сильной морской республикой. Его внешняя политика — политика дружбы со всеми государствами. Его малоазийские владения увеличиваются, и по отношению к ним Родос осуществляет суровую политику ростовщика, беспощадно эксплуатирующего своих подданных. В этот период Родос крупнейший рабовладельческий центр, где собраны рабы самого пестрого этнического состава: от негров до скифов. В этот период в Родос съезжаются толпы метеков из Сирии, Африки, Италии и Малой Азии. И крайне интересной представляется нам сложная картина взаимоотношений родосцев с поселившимися на их острове чужеземцами. Наряду с Александрией и Пергамом, Родос становится и крупным культурным центром эллинистического мира. На Родосе создается торговое морское право, признанное за образец императорским Римом, переработанное затем в Византии и положенное много времени спустя, торговыми государствами средневековья, в основу морского права, известного под именем Родосского морского закона.

В истории греческого эллинизма и эллинистической культуры остров играет столь значительную роль, что изучение общей истории эллинизма немыслимо без изучения истории Родосской республики.

Централизованная купеческая олигархия Родоса выработала своеобразные формы политической организации, которые позволили родосцам сохранить рабовладельческую республику в системе эллинистических монархий.

Удар, нанесенный Римом родосской торговле, и потеря внешних владений в Малой Азии означали не только конец политического и торгового развития острова, но и потерю им независимости.

Постепенно падает и культурное значение Родоса. В римский период своей истории родосская художественная школа, создавшая в эллинистический период ряд мировых шедевров, продолжает существовать, но не дает уже ни одного значительного произведения, ни одного сколько-нибудь славного имени. И даже политика Флавиев и Антонинов, благоприятная для родосцев, не могла сколько-нибудь существенным образом восстановить былое экономическое значение Родоса.

Далекое прошлое Родоса, окруженное легендами, начинает постепенно вырисовываться в свете усиленных археологических изысканий в последние 25 лет.

Если и раньше, во второй половине XIX в., время от времени появлялись на свет отдельные сосуды микенского образца, то раскопки Зальцмана и Билиотти в Камире (1859—1865 гг.), затем раскопки Билиотти в Ялисе сильно увеличили число находок микенского времени. Особенный интерес вызвала находка Зальцманом в древнейшем по времени погребении камирского некрополя большого скарабея с картушем Тутмосиса III (первая половина XV в. до н. э.) и затем находка Билиотти в ялисском некрополе скарабея с картушем Аменхотепа III (XIV в. до н. э.).

Однако материал Зальцмана относился, главным образом, к VIII—VII вв., т. е. к периоду уже архаической Греции, а Билиотти, несмотря на богатые находки в 41-м погребении ялисского некрополя, к сожалению, производил раскопки по-дилетантски, дневники велись им столь небрежно и систематизация материала была столь произвольна, что уже вскоре после раскопок во многих случаях нельзя было установить, где и при каких обстоятельствах был найден тот или другой предмет.[22]

Систематические раскопки ялисского некрополя, а затем и кремля, расположенного на горе Филерме, были начаты в 1914—1915 гг. итальянскими археологами; они продолжались с перерывами и в разных районах острова вплоть до начала 1939 г.[23] Они-то и выявили, главным образом, богатейший материал, относящийся к позднемикенскому периоду.

Не только некрополь Ялиса оказался микенским, но и в Вилланове, на территории Ялиса,[24] в Камире и на его территории[25] и на территории Линда,[26] т. е., иначе говоря, на территории всего острова, налицо или микенские некрополи, или микенские погребения, или микенская керамика. Уже этот материал указывал на сильное влияние микенской культуры.

Раскопки Минако в Ялисе в 1935—1936 гг.[27] обнаружили три последовательных слоя у подножья ялисского акрополя на горе Филерме; нижний слой относится к периоду первых критских дворцов. На Родосе также существовал «дворец» критского типа с минойскими фресками и керамикой.

Результаты этих раскопок, известные мне лишь по сообщениям в печати, несомненно решают спорный вопрос о начале истории Родоса. Родос был одним из центров критской культуры, и минойское влияние продолжало существовать на острове и в периоды микенского господства (второй и третий слой) и даже в архаический период.

В свете этих последних раскопок становится во многих случаях понятной и топонимика Родоса, тесно связанная в своем происхождении с Критом. Названия двух древнейших городов острова, центров минойской культуры, Ялиса и Камира, связаны с топонимикой Крита. Так, Ялис находит себе аналогию в названии критской горы Алисис,[28] а Камир является названием критского города Гиерапитны. Явно критское происхождение носит и название родосской гавани Кретины с эпонимом Кретином, к которому восходит название одной из камирских патр — Кретинады в составе филы Алфемениды. У Стефана Византийского дается объяснение, полностью подтверждаемое приведенными фактами: Кретиния — место Крита, в котором жили окружающие Алфемена.[29]