Этот родовой закон был издан в разгар классовой борьбы, имущественных конфискаций и политических изгнаний в Элиде. По-видимому, в один и тот же род входили приверженцы разных политических партий, а следовательно, люди различных имущественных состояний. Целью закона и было — приостановить гражданскую борьбу внутри родов, а следовательно, и внутри полиса.

Хотя документ и принадлежит Элиде, он важен для понимания внутренней политики и других греческих полисов, в том числе и Родоса.

По-видимому, здесь и лежит разгадка того, почему каждому греческому полису присущи сохранение и искусственная реставрация кровнородственных организаций.

На Родосе скопление пришлого элемента (метеков и рабов) из разнообразных районов восточного Средиземноморья было весьма большим. Родосцы принимали различные меры, чтобы сохранить замкнутость своего гражданского коллектива. Самое сохранение трех городов — Линда, Камира и Ялиса — в качестве центров старых религиозных и родовых установлении свидетельствует об этом стремлении. Культ Афины Линдии был центром религиозной жизни всех граждан Линда; в Камире ту же роль играл культ Зевса Атабирия; в Ялисе — культ Аполлона Эрефимия. Древние рядовые магистратуры были облечены высшими, в пределах территории каждого города, сакрально-родовыми полномочиями. Если городу Родосу были подчинены все демы, то все старые родовые институты — роды, фратрии и старые филы — находились в подчинении трем местным центрам. И поскольку основой их власти становились религиозные и кровнородственные связи, постольку они выполняли свою главную функцию: охрану чистоты гражданского происхождения, посредством охраны старых культов и родовых институтов.

Поскольку эти родовые органы охватывали всех граждан, постольку они же помогали проводить в жизнь идею внутриполисного гражданского мира; весь полис, с точки зрения сакрально-родового восприятия, должен был представляться как кровнородственный коллектив, как объединение сородичей, в жилах которых течет одна и та же кровь. И потому, в периоды гражданской борьбы внутри полиса, родовые связи, запреты и кары должны были противодействовать по линии кровнородственных связей развитию этой вражды и, оказывая давление на членов враждующих партий, внутри их патр, фратрий, ктен, содействовать всеми мерами прекращению междоусобицы.

Поэтому родовые институты являлись орудием в руках правящей верхушки полиса, орудием как политического, так и морального давления на массы беднейших «сородичей».

Семейные общины на Родосе были очень крепкими и стойкими организациями. В надгробных памятниках Родоса очень часты перечисления всех родственников покойника или покойницы — восходящих и нисходящих, прямых потомков и двоюродных зятьев, шурьев и т. д. Таким образом, надгробные надписи дают богатый материал для далеко разветвляющихся генеалогий, а последние, в свою очередь, указывают на большую роль в жизни и быту этих семейных групп, тесно связанных друг с другом сознанием своего кровного единства.

Конечно, уже после смерти Александра Македонского, когда Родос постепенно превратился в центр международной торговли, когда, если можно так сказать, дух коммерции и наживы овладел всем населением острова, культовые связи и религиозные узы, сохраняя свою форму и даже приобретая больший внешний блеск и великолепие, во многих случаях были в действительности лишь политически необходимой, а не подлинно кровной формой связи.

Одновременно остров наводнялся чужеземными элементами самого разнородного социального и этнического состава: рабами, вольноотпущенниками, метеками, эпидамиастами. Эти люди пытались, по мере возможности, уподобиться гражданскому населению Родоса и стремились, если не удавалось слиться с ним, хотя бы внешне не отличаться от него. Наиболее удобной для этого была форма союза с культом того или иного, часто родосского, божества. Поскольку союзы, каковы бы они ни были по истинным, часто весьма меркантильным, целям объединения той или иной группы людей, являлись всегда и похоронными обществами (ибо на членах данного союза всегда лежала забота о погребении своего сочлена), создавалась легкая возможность мимикрии, подделка под родовые организации родосского гражданства. Поэтому наряду с древними патрами родосцев возникали уподобленные им союзы с патронимическими наименованиями; наряду с ктенами возникали птены; наряду с филами родосцев возникали внутри союзов искусственные филы объединившихся в союз чужестранцев.

Здесь и происходила встреча «двух миров»: союзов патр и ктен с союзами лжепатр и птен. Но эта встреча и все большее просачивание иноземцев внутрь полиса и внутрь полисно-родовых организаций уже означали начало кризиса полисной системы самого Родоса.

Эта спаянность человека кругом родовых или даже quasi-родовых связей, эта многовековая привычка смотреть на все сквозь призму генеалогических связей и отношений — накладывала, конечно, сильнейшую печать на всю систему мышления античного человека, на его, если можно так сказать, мифологическое понимание окружающего мира. «Большая семья» на Олимпе никогда бы не ужилась с полисом, если бы полис не являлся, по определению Аристотеля, γενον και κωμων κοινωνία.. Родовые институты и порождаемая ими спаянность отдельных людей семейными, а затем общеродовыми узами — создавали и утверждали своим древним священным авторитетом, с одной стороны, ответственность членов семейного коллектива за поведение коллектива в целом (примером тому в плане истории служит требование Спарты изгнать Перикла, как Алкмеонида, ответственного за святотатство предков, а в плане литературы — знаменитый аластор Эсхила), а с другой стороны, — необходимость генеалогических традиций для истории каждого города и каждого народа и лично-семейное толкование всех крупных внешнеполитических событий (Пелопоннесская война как вина Перикла; греко-персидские войны — как наказание надменности Ксеркса, надменности личной, несовместимой с рамками родового уклада, и т. д.).

Но все это, конечно, является темой других исследований.

Территория острова с очень давнего времени была разделена между Линдом, Камиром и Ялисом. Линд занимал наибольшую часть островной территории: к нему отходил основной юго-восточный массив острова; часть западной береговой полосы принадлежала Камиру; северная часть острова составила территорию Ялиса (рис. 24).[379] В историческое время каждая из островных территорий выступала разделенным на демы территориальным районом, входившим в состав общеродосского государства.

Рис. 24. Остров Родос.

По-видимому, разделение на демы имело место до общеродосского синойкизма, причем уже и тогда эти демы имели территориальное значение. Яснее всего выступают перед нами довольно многочисленные демы Линда.

Местонахождение Линда и многих его демов определено совершенно бесспорно и подтверждается постоянно увеличивающимися эпиграфическими находками, из которых особенный интерес представляют открытые датскими учеными хроника храма Афины Линдии и список линдийских жрецов.[380]

Одним из крупнейших был дем Линдополиты, охватывающий самый город Линд и его окрестности. Можно предполагать с большой долей уверенности, что этот городской дем был одним из самых многочисленных и населенных, так как в надписях с демотическими именами число линдополитян всегда превышает число представителей других демов.[381]

К югу от Линда, на западном побережье острова расположен современный поселок Каттавия, сохранивший название древнего линдийского дема Каттабии, определение которого стало возможным со времени раскопок Кинка.[382] Он был, обитаем с древних, еще микенских времен, и имя его — догреческое,[383] как, и некоторые другие имена линдийских демов.