Фуртвенглер в своем исследовании об античных геммах отмечал успех распространения скарабеев в греческом мире.[864] Однако из амулетов, обладающих магической силой, они превращаются в украшения, служащие часто печатями.
По-видимому, уже в навкратийской мастерской скарабеев, намечаются отклонения от традиционной египетской формы: изображение жука заменяется головой негра, барана или летящего льва.
Здесь же религиозная египетская традиция в изображении божеств в форме более или менее твердо установленных, религией замещающих их зверей уступает место или простому подражанию, или свободному творчеству в геометризированном или ориентализирующем стилях. Э. Бушор[865] считает родиной первоначальных изображений негров именно Навкратис. Именно здесь, возможно под непосредственным впечатлением первых встреч с черными людьми, вместо жука на скарабее давалась голова негра, выполненная, как показывают скарабеи, опубликованные Петри,[866] очень реалистически.
Петри отмечал полную аналогию скарабеев, найденных на Родосе, с навкратийскими.[867] Последние находки итальянских, археологов еще более подтвердили эту аналогию.
Скарабеи, найденные в погребении Камира[868] и на камирском акрополе,[869] обнаруживают большое сходство со скарабеями Навкратиса. Таковы скарабеи с изображением грифонов, сфинксов, кошки, птиц, воинов и скарабеи с растительным и геометрическим орнаментом, все — падающие на саисский период.[870]
Однако наряду с этими скарабеями имеется ряд других, египетского происхождения с иероглифами: «родственник царя», «Царь Верхнего и Нижнего Египта», «Истина в жизни», или «Воистину живущий».[871] Кроме того, налицо и группа скарабеев, не встречающаяся в Навкратисе: с надписями, подражающими египетскому иероглифическому письму, но лишенными смысла.[872]
Возможно, что производство этих скарабеев было местным, родосским: мастера подражали египетским подлинникам, не обладая нужными для этого знаниями языка.
Любопытно, что Б. А. Тураев, при рассмотрении скарабеев, найденных на о. Березани, отмечал в свое время те же характерные и для этой группы скарабеев черты: «Это были, — писал он, — скорее имитации египетских скарабеев; в одних случаях они безграмотно копировали иероглиф, в другом даже брали чисто греческие сюжеты, благодаря которым скарабеи скорее напоминают вазовую живопись, чем египетское искусство».[873]
Таким образом, скарабеи, обнаруженные в большом количестве в погребениях Камира и на камирском и линдийском акрополях, являются уже явным свидетельством оживленной связи между Родосом и Навкратисом.
Погребения Камира архаического периода также указывают на сильнейшие связи с Египтом. Особенно показательно в этом отношении одно детское погребение в большом рельефном пифосе на территории Макри Лангони. Это погребение, насчитывающее более 43-х предметов с архаической коринфской керамикой VII—VI вв. до н. э., наряду с коринфскими арибаллами, самосским лекифом и небольшими вазочками содержат алабастр и ряд фаянсовых изделий: статуэтку музыканта, играющего на двойной флейте; статуэтку мальчика на коленях с пальцем у рта; фрагмент женского бюста; статуэтку Аписа; статуэтку, напоминающую гиппопотама; статуэтки кошек; 2 статуэтки фаянсовых маленьких львов, из которых одна изображает микроскопического льва на иероглифической базе; скарабеи; 3 фаянсовых глаза; небольшой фаянсовый кувшинчик египетского типа с изображением на одной стороне летящего скарабея, а на другой — аиста.[874] Вообще в измирских архаических некрополях более 50-ти погребений заключают в себе предметы из египетского фаянса (бусы, статуэтки, скарабеи, арибаллы, алабастры, амфориски, энохои, пиксиды и другая фаянсовая посуда); погребений с алабастрами еще больше. Конечно, далеко не все фаянсовые изделия могут быть признаны несомненно египетскими; в некоторых случаях можно с уверенностью говорить о подражании египетским образцам и даже о смешении стилей (египетского, вавилонского).[875] Но сильное влияние Египта и внедрение в обиход родосцев египетских изделий и подражаний им остается несомненным.
Группа родосских скарабеев, подражающих иероглифическому письму, непосредственно сближается со скарабеями Березани. Наличие в Березани большого количества сосудов так называемого «родосско-милетского» стиля заставляет нас думать о непосредственном влиянии Родоса на распространение этих египетских и псевдоегипетских изделий в районы Причерноморья.
Наше предположение как будто бы подтверждается и находкой в Березани, на Родосе и в Навкратисе сходных между собой египетских фигурных ваз из алебастра, описанных и изданных Б. В. Фармаковским.[876] Наличие этих ваз, датируемых VI в. до н. э. (т. с. как раз периодом оживленной связи Родоса с Навкратисом), на о. Березани и на Родосе опять как будто бы скорее говорит в данном случае о Родосе, как одном из важных центров распространения египетских и навкратийских изделий в тот период. Вполне возможно, что и на путях, ведущих к Северному Причерноморью, имела место торговая борьба Родоса с Милетом.
Очень интересную иллюстрацию к сказанному дают обнаруженные на камирском акрополе итальянскими археологами в большом количестве вотивные фаянсовые статуэтки, изображающие египетских богов (более 40): Нофртум, Исида, Шу, Бес-Пта-Озирис, Бес, Хатор, Гор, Хнум, Сехмет. Некоторые из статуэток и пластинок из слоновой кости снабжены иероглифическими надписями.[877]
Находки этих статуэток на акрополе не поддаются точной датировке, однако в сопоставлении с обилием египетских изделий в погребениях эти находки приобретают определенный смысл.[878] Может быть, здесь, на камирском акрополе, существовали храм или святилище, посвященные египетским божествам.
Если уже и раньше, после раскопок Зальцмана и Билиотти, Биссинг приходил к выводу, что центрами распространения псевдоегипетских и египетских изделий по всему греческому миру были Родос и Кипр,[879] то теперь его предположение получает дальнейшее подкрепление.
О значительной роли Родоса в торговле с Египтом свидетельствует и сообщение Геродота о посылке Амасисом даров в Кирену, Самос, Спарту и на Родос.[880] Самый выбор Амасисом названных городов, конечно, не случаен. Блинкенберг в своих комментариях к линдийской храмовой хронике указывает, что дары Амасиса Кирене тесно связаны с внешней политикой саисского правителя в отношении этого города.[881] В исторической традиции Кирена была связана с событиями, возведшими Амасиса на престол.[882] Спарта получила дары как представительница пелопоннесцев и критян; Самос и Линд — как представители островитян. Если предположение Блинкенберга справедливо, то Амасис должен был сделать эти подношения вскоре после своего вступления на престол.
Тот факт, что в списке городов мы не встречаем Милета, закономерен, ибо, как кажется, внешняя политика Амасиса и превращение им Навкратиса в общегреческий эмпорий свидетельствуют о его враждебности к Милету; форпостами египетского влияния на развитие общегреческой торговли были близкие соседи и конкуренты Милета — Родос и Самос.
