Но особенно поражает большое количество мраморных статуй боспорских и римских правителей. Из надписей известно, что в Пантикапее стояли статуи Нерона, Веспасиана, Адриана, Марка Аврелия и других императоров. Памятники боспорским царям, видимо, изготовлялись приглашенными скульпторами. Надписи на постаментах носили совершенно иной характер, чем в доримский период. Они изобиловали хвалебными эпитетами. Их ставили частные лица, цари и даже гражданские общины городов.

Ни в одном из северопричерноморских городов, даже тех, которые находились в орбите политики Рима, не стояло столько памятников императорам и царям, как на Боспоре. Причем их ставили не только в столице, но и в других городах — Фанагории, Гермонассе и Горгиппии. Особенно отличилась царица Динамия, любившая величать себя другом римлян, дочерью великого Фарнака, сына царя Митридата Диониса. От ее имени в Пантикапее и Гермонассе были установлены мраморные статуи ее «спасителя и благодетеля», сына бога, Августа, всей «земли и всего моря правителя», а в Фанагории — статуя его супруги Ливии. Здесь же стояли памятники и самой Динамии. До наших диск дошел только ее небольшой бронзовый бюст, исполненный в стиле портретной скульптуры времени Августа. Мастер талантливо передал ее индивидуальные черты и волевой характер царицы.

В первые века в боспорских городах стояли также статуи наместников. Одна из них Неокла из Горгиппии вы полнена по заказу его сына Геродота, также правителя этого города. Традиционно эллинистический тип стоящем фигуры с заложенной за гиматий на груди рукой характерен не только для статуи Неокла. В Пантикапее стояли две портретные статуи, видимо, известного здесь поэта или философа и его жены. Округлое молодое лицо с пышной курчавой прической направлено на зрителя. У его ног находится корзина со свитками. Молодая женщина как бы прислушивается к его словам.

Мраморная статуя Неокла из Горгиппии. II в. н. э.

По сравнению с портретной скульптурой культовые памятники получили меньшее распространение, чем раньше. Известна мраморная статуя Кибелы II в., являющаяся копией с греческой статуи классического времени. Из Пергама в Пантикапей была привезена статуя Афродиты, от которой сохранилась только голова с удивительно тонкой моделировкой лица богини.

Однако самые значительные изменения произошли на некрополях Боспора. Начиная со времени правления Фарнака и особенно в I—II вв. в Пантикапее существовало несколько мастерских, специализировавшихся на изготовлении надгробных стел. За всю историю Боспора не было изготовлено столько надгробий, как за время правления последних Митридатидов. Причем нередко это были сложные дву- и трехъярусные стелы с различными изображениями, которые в своей массе являлись подражаниями малоазийским. Но сюжеты на них и образы людей чаще всего носили типично боспорский характер.

Трехъярусная боспорская надгробная стела. I-II вв. н. э.

Семантика этих рельефов вызывает большой интерес. В ее расшифровке ученые видят взаимосвязь жизни умершего с потусторонним миром. Развивались на Боспоре и представления об умершеем, как о герое. Апофеоз героя, прошедшего жизнь и даже преодолевшего смерть, что в итоге приносило полное блаженство вечного существования, художники показывали путем изображения загробных трапез, спокойно стоящих всадников, как бы ожидающих встречи с богиней, которая обеспечит им бессмертие, преподнося руками мальчика-слуги воду из источников Мнемозины. Очень часты изображения стоящих в гиматиях мужчин с правой рукой у груди и мальчиком — слугой в глубоких нишах с полукруглым обрамлением. Иногда мужчина стоит с женщиной, взявшись за руки, или оба восседают в креслах. Образ женщины всегда более печальный.

Особенно примечательны индивидуальные стелы с изображением плывущих на лодке воинов. На полностью сохранившейся стеле Гозия первой половины II в. под венчающим карнизом и рельефным фронтоном размещены три сцены. Вверху — загробная трапеза: между возлежащими мужчиной и сидящей женщиной представлена невыразительная фигурка ребенка. Под ними изображена сидящая в кресле в траурной позе женщина и стоящие перед ней один другого меньше юноши. Старший опирается на посох. А внизу представлены фигуры четырех юношей, две из которых вооружены копьями и щитами. Внизу высечена скромная надпись: «Гозий, сын Сострата, поставивший стелу своего сына Лисимаха».

На стелах изображены представители разных социальных групп боспорцев, но главным образом зажиточных. Купить или заказать такую стелу с рельефным изображением, даже не очень хорошего качества исполнения, вряд ли мог каждый. Мастера часто пренебрегали знаниями анатомии человеческой фигуры, делали массу ошибок не только в ее построении, но и в передаче различных предметов. Низкое качество и их небрежность в определенной степени скрадывались раскраской. Однако эти памятники являются ярким свидетельством отсутствия даже в столице Боспора высокопрофессиональных и талантливых мастеров.

Тем не менее эти стелы, порой схематичные и простые стелы, при внимательном рассмотрении раскрывают многие детали жизни боспорцев: не только отношение к загробному миру и вере в бессмертие членами семьи, их повседневные занятия и увлечения, но и этнические тины, характерные черты их лиц и фигур, костюмы, украшения, вооружение, мебель и т. д. По этим рельефам можно изучать мировидение боспорцев, мастерство их художников, быт, социальное положение и настроение действующих лиц.

Особенно впечатляют те стелы, на которых были высечены многострочные стихотворные эпитафии. Вообще создается впечатление, что особый интерес к рельефным памятникам вызвал стремление к сочинению поэтических произведений. Нам неизвестны имена боспорских поэтов. Эпитафии обычно не подписывались, хотя среди них немало сложено по соответствующим стихотворным канонам и размерам. По количеству и разнообразию боспорские стихотворцы опередили всех греков Северного и Западного Причерноморья. Они хорошо владели техникой составления кратких элегических дистихов, ямбических триметров, гекзаметров, явно знали стихи эллинских поэтов.

Большинство эпитафий обращены к прохожим. В них дается краткая информация об умершем. Нередко божества смерти наделялись злыми эпитетами: «ненавистный, горестный Аид», «тяжкий Аид», «завистливый Аид», «смертоносная Мойра», «нечестивая Мойра» и т. п. Из них известно, что на Боспоре умирали выходцы из других городов. Так, одна из них повествует о смерти молодого учителя гимнастики, приехавшего из Синопы и усыновленного здесь неким Хематионом:

«Фарнак, сын Фарнака, прощай.

Взгляни, странник, на памятник Фарнака, которого сломил тяжкий Аид, уловив в свои сети несчастного юношу, по профессии учителя гимнастики, возраста молодого, ушедшего по своей доблести из родной Синопы на запад. Урну его скрывает Боспорская земля, и на глазах у всех гимнасий оплакивает его немыми слезами. Хематион, приемный отец его, превзошел в любви своей природного отца, поставил на могиле каменный памятник».

Вместе с этими новшествами в оформлении внешнего вида могил на Боспоре особую популярность получает украшение стен и потолков погребальных склепов монументальной живописью. Очевидно, так же расписывались и стены богатых жилых домов, но их росписи не сохранились. Роспись велась в основном в технике фрески — то есть по сырой штукатурке или прямо по камню. Такого вида живопись была известна в Пантикапее, Фанагории и Гермонассе еще в раннеэллинистический период, но потом какое-то время не применялась. Своеобразная мода на нее существовала в I—II вв. Здесь нашли применение три стиля: структурный, цветочный и инкрустационный. В сюжетном плане выделяется условно-иератическое и реалистическое направление. При исполнении композиционных решений применялись все три стиля.

Примером условно-иератического направления служит так называемый склеп Деметры в Пантикапее. На его стенах и потолке изображено несколько мифологических фигур: Гермеса, грустящей нимфы Калипсо, сцена похищения Коры Плутоном на колеснице, запряженной четверкой лошадей и сопровождающим их Эротом. В центре плафона находилась большая голова Деметры с огромными широко открытыми и печальными глазами. Человеческий образ богини поражает глубиной чувств и мастерским исполнением черт лица.