И когда его большой палец обводит мой клитор, я выкрикиваю его имя.

— Майкл, я кончаю!

Звезды вспыхивают перед моими глазами, как фейерверк, пальцы ног подгибаются. Но он не останавливается. Он наседает сильнее, добавляет еще один палец, пока я не чувствую, что снова поднимаюсь.

Что, черт возьми, происходит?

Я прижимаюсь к нему, словно мое тело не хочет его отпускать.

— Мм, такая мокрая. Ты покажешь мне, как хорошо ты можешь кончить на мой язык.

Я чувствую прохладный воздух на своей спине, когда он поднимается, но у меня нет сил двигаться. Он не стал снимать с меня трусики, а просто разорвал их.

Я бросаю взгляд за плечо и вижу, что он смотрит на мою голую попу. Одна ладонь с оглушительным шлепком опускается мне на задницу.

Я задыхаюсь от крика, но он не делает этого снова. Вместо этого обе руки оказываются рядом, раздвигая меня.

— Блять, — рычит он. — Ты так прекрасна. Каждый твой дюйм.

Мое тело дрожит от того, что он смотрит на меня. Он смотрит на меня так, словно боготворит меня, и мне это нравится.

— Я собираюсь насладиться этим, — говорит он, обхватывая мои бедра, пальцы впиваются в кожу, и вместо того, чтобы перевернуть меня, он подставляет свое лицо прямо под меня, и нервы взрываются в моем животе.

Я должна бояться этого — бояться, что мужчина окажется так близко к этому интимному месту, — но я не боюсь. Не тогда, когда это он.

Мужчины в клубе никогда не делали этого со мной. Они предпочитали предметы или свои члены. Они видели во мне грязь, я уверена, но не Майкл. Даже зная, откуда я взялась и что со мной делали, ему все равно. Сердце сжимается в груди, и я борюсь с ним. Борюсь с тем, что он с ним делает.

Я задыхаюсь, когда чувствую его горячее дыхание у своей сердцевины, вызывая во мне такую острую потребность, что я готова встать на колени и умолять, чтобы меня от нее освободили.

— Майкл, — кричу я. — Пожалуйста…

— У тебя хорошо получается умолять мужа о его рте.

Я закатываю глаза, когда его длинный язык проникает в мой влажный вход, словно он раздвигает проклятое море.

— О, Боже, — простонала я, мои руки сжались в кулаки, простыни смялись в них, когда я оседлала его лицо, не заботясь о том, может ли он дышать или двигаться.

Он шлепает меня сверху, обхватывая ладонями каждую сторону моей задницы, широко раздвигая ее. А его стоны вибрируют на моем клиторе. Потребность в разрядке прорывается наружу с неистовой силой.

Я впиваюсь ногтями в простыни, подрагивая, пока он ест меня так, словно я его обед из семи блюд. Как будто он живет для этого.

Два пальца легко входят в меня, а другой рукой он обхватывает мою задницу, чтобы прижать меня к себе. Урчание удовлетворения вырывается из глубины его груди, когда он посасывает мой клитор.

Это похоже на внетелесное переживание, ощущения покалывают пальцы ног. Я не могу больше терпеть ни секунды.

— Я уже близко. О, Боже. Не останавливайся. — Я умоляю о том, что, как я уже знаю, он мне даст.

Его пальцы проникают внутрь меня, и я почти борюсь с этой потребностью. Это слишком сильно. Слишком много.

Да…

Его зубы покусывают и пощипывают мой клитор, пальцы все еще проникают глубже, пока я стону, задыхаюсь и выкрикиваю его имя.

— Сильнее, — умоляю я. — Пожалуйста, Майкл, мне нужно сильнее.

Он стонет, задыхаясь, и его язык погружается в мою киску, а его зубы слегка касаются моего клитора.

Я издаю стон, когда боль смешивается с наслаждением, мои руки тянутся к соскам, похожими на бусинки, и сильно сжимают их, пока он лижет и сосет меня.

Его язык не дает мне передышки, пока ощущения не становятся настолько сильными, что на глаза наворачиваются слезы. Это уже слишком. Мое тело словно воюет само с собой.

Он прищелкивает языком и проводит один раз. Потом еще раз… и еще… и…

— Да! — Мои руки обхватывают подушку, бедра дико бьются, и я чувствую, что сейчас взорвусь.

Его сильные руки удерживают меня прямо на его лице до тех пор, пока оргазм не вырывается из меня волна за волной в экстазе.

Этот человек только что подарил мне то, о чем я даже не подозревала. Его язык теперь лениво ласкает мой клитор, а мое тело дергается, отходя от кайфа.

Когда муки моей разрядки стихают, он целует мою киску, а затем каждую из внутренних сторон бедер, и у меня помутилось в голове, сердце заколотилось.

Я едва могу пошевелиться, когда он выскальзывает из-под меня, его тело теперь прижимается к моему. Он обхватывает рукой мое горло, пальцы оттягивают мою голову назад, пока я не встречаюсь с его глазами сверху.

— Я был прав все это время… — Он криво усмехается, проводя языком по губам, чтобы слизать мой вкус с губ. — Ты действительно сладкая на вкус.

Кажется, что он весь во мне, и я пытаюсь не смутиться, но не получается. Мое сердце бешено колотится, и я едва могу перевести дыхание.

Костяшки его пальцев тянутся к моему лицу, медленно скользя по щеке.

— Спи спокойно, моя прекрасная жена. А завтра ты сможешь снова притвориться, что не кончила мне в рот.

Что я сделала?

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, не в силах вымолвить ни слова.

Он усмехается, соскальзывает с меня и пристраивается позади моего тела, кладет ладонь мне на живот, притягивая меня к себе и защищая. И я понимаю, что он даже не поцеловал меня, и что он все еще очень твердый.

ГЛАВА 16

МАЙКЛ

Моя жена неотразима. И после тех оргазмов, которые я ей подарил, все, о чем я могу думать в своем кабинете на следующий день, — это повторить сегодня вечером. То, как она доверилась мне. Я практически чувствовал ее согласие, когда пробовал ее на вкус.

После этого я почти не мог заснуть. Мой член отказывался размягчаться, мысли о ней проникали в меня всю ночь, я хотел разбудить ее, чтобы почувствовать, как она кончает со мной внутри.

Но она не готова к этому. Я удивлен, что она была готова к тому, что произошло вчера. Видно было, что ей нравится, что я ее сдерживаю. Ей не нужно было говорить, чтобы я понял. Это было видно по ее глазам, по тому, как она дергала меня за волосы.

Черт, мне нравилась боль. Я могу быть настолько грубым, насколько она захочет. Я могу часами привязывать ее к своей кровати, мучить ее, пока она не отпустит, пока не научится снова доверять мужчине.

Но я не достоин ее доверия, не тот человек, кто совершал такие поступки, как я. Но она может использовать меня. Я смирился с этим. Она не моя, не навсегда. Это всего лишь секс. Это все, что у нас будет. Я помогу ей исцелиться, если ей это нужно, чтобы однажды она была готова к какому-нибудь ублюдку, который не будет пачкать свои руки. Который не станет причиной ее смерти.

Каждый раз, когда она рядом, все, чего я хочу, — это поцеловать ее. Но я не могу. Я не целую женщин, которых трахаю. Никогда.

Это то, чем она является. Больше ничего. Так и должно быть, даже когда меня разрывает на части от того, как ей хорошо с моей Софией. Но я не могу допустить, чтобы Элси думала, что есть хоть какой-то шанс, что это может быть чем-то большим. Потому что это невозможно.

В кармане брюк вибрирует мой телефон, и я точно знаю, кто звонит, потому что это я позвонил ему первым.

Сняв трубку, я отвечаю.

— Что у тебя для меня есть? — Я спрашиваю Нико, лучшего внештатного киллера в стране. При той цене, которую он берет, ему лучше быть.

— Ничего. — Его тон резкий. Холодный. Именно так, как мне нравятся люди, которые убивают для меня.

— Что значит «ничего»? — Я крепче сжимаю в руке мобильник. — Где девочки?

— Когда мы приехали, их уже не было. В доме никого не было. Он был пуст.

Блять!

Я ослабляю галстук на шее, чувствуя, что он меня душит.

— В доме есть камеры?

— Были, — говорит он. — Но их убрали. Все было вычищено.

Я сжимаю кулак на коленях и откидываюсь на спинку стула за своим столом.