Его зрачки темнеют, веки опускаются от возбуждения, ухмылка приподнимает одну сторону рта. Я делаю вдох — не от страха, а от непостижимого желания.

— Майкл.

К нам приближаются несколько мужчин, и я отвожу взгляд от его лица.

Его рука крепко обхватывает меня, когда они приближаются, и если бы мы были животными в джунглях, он бы зубами разрывал их шеи. Я опускаю голову ему на плечо, обхватывая его руками.

Мужчины передо мной старше, возможно, ровесники его отца.

— Мы просто хотели поздравить вас, босс. Для нас большая честь быть здесь.

Он кивает, выражение его лица безжалостно.

О, черт. Меня только что осенило. Теперь он босс семьи. Это официально. Это то, чего он хотел с того момента, как встретил меня. То, для чего я была ему нужна.

— Поздравляю, миссис Марино, — говорят они мне с укоризненным кивком.

Я благодарю каждого из них, и тут прибывает еще больше мужчин, как будто первые несколько открыли шлюзы. Каждый хочет пожать Майклу руку, сказать ему, что они преданы ему.

Мой желудок подпрыгивает от нервного напряжения. Я замужем за боссом мафии. Я определенно не видела этого в своем будущем. Не то чтобы я действительно видела будущее за последние девять лет.

Но Майкл дал мне его, не так ли? Что-то, к чему можно стремиться. Жизнь, не связанная с постоянными пытками и страхом. С ним я свободна так, как никогда раньше. И в то же время я в кандалах, которых никогда не ожидала.

Его мир равен опасности. Сколько опасностей я смогу вынести?

Но я сказала ему, что попытаюсь, и намерена сдержать это обещание.

Когда последние мужчины уходят, он снова заключает меня в свои объятия, и мы танцуем так, словно никто нас не потревожил. Я вдыхаю аромат его дорогого одеколона, руки обвивают его шею, а взгляд устремлен на меня.

— Я думал, они никогда не замолчат, — хрипит он, подталкивая мой подбородок тыльной стороной пальцев, прижимаясь губами к моим и медленно целуя меня.

И каждый раз, когда он это делает, каждый раз, когда наши рты встречаются, я вспоминаю, как много для него значит снова кого-то поцеловать. Поцеловать меня. Я важна для него. Это единственное напоминание, которое у меня есть, когда закрадываются сомнения, когда мой разум пытается убедить мое сердце, что мы не подходим друг другу.

Вместе мы танцуем еще под несколько песен, прежде чем занять свои места и приступить к еде, которую только что принес один из официантов.

Откусывая небольшие кусочки от своего стейка, я наблюдаю за танцующими гостями и смехом вокруг нас. Но когда я фокусируюсь на двух парах, медленно танцующих в центре, я мгновенно перестаю дышать.

Кончики пальцев холодеют, и вилка, которую я держал в руках, выскальзывает из моей руки и с тяжелым звоном падает на тарелку.

Я не могу дышать. Я не могу дышать.

Весь воздух испарился, как только я увидела их лица.

— Элси? — Майкл зовет меня как будто издалека, как будто я под водой, тону.

Глубже. Ниже.

— Детка, что случилось? Ты дрожишь.

Он проводит рукой по моей руке, но я едва ее чувствую. Моя кожа ледяная. Я вспоминаю, как в последний раз видела тех двух мужчин. Что они сделали со мной…

— Скажи мне, что не так, и я все исправлю, клянусь тебе, — произносит он глубоким баритоном, но это больше похоже на эхо.

Я вскакиваю на ноги, голова кружится, музыка стучит в ушах. Стул падает за мной, и я бросаюсь к выходу, хватаясь за грудь и задыхаясь.

О, Боже. Я умру здесь.

Я не могу дышать. Я задыхаюсь, проталкиваясь мимо гостей, пытаясь вырваться.

Сильные руки обхватывают меня сзади, и я кричу, впиваясь когтями в того, кто это был.

— Это я, голубка. Это Майкл, детка. Шшш. Я здесь.

Я поворачиваюсь на его голос, мои глаза наконец встречаются с его глазами, и я разражаюсь тяжелыми рыданиями.

— Иди сюда. — Он обхватывает меня за спину и прижимает к себе, пока я плачу. — Я держу тебя. Ты в безопасности.

— Я не могу вернуться. Я не могу смотреть на них. — Я задыхаюсь.

— Кто? На кого ты смотрела? — Он отклоняется назад и прижимается к моей щеке, преданность выплескивается из его застывшего взгляда. — Скажи мне, кто они, и, клянусь, я заставлю их заплатить.

— Не заставляй меня говорить это, Майкл. Пожалуйста, — плачу я, слезы катятся по моим щекам.

— Кто-то здесь причинил тебе боль?

Мой подбородок дрожит, и я киваю, опустив глаза.

— Ты скажешь мне, кто именно, и с ними разберутся, — ворчит он, его ноздри расширяются, когда я поднимаю взгляд.

Его глаза полны свирепости, и я знаю, что он имеет в виду то, что говорит.

— Что ты будешь делать?

— То, что должно быть сделано. — Он тянет обе ладони к моим бедрам. — Я не могу найти их всех, но я могу дать тебе это, голубка. Так позволь мне.

Он зарывается лицом в мою шею, вдыхая воздух долгими вдохами, как сломленный человек, поклявшийся все исправить единственным известным ему способом.

— Я клянусь… — говорит он, отстраняясь. — Они искупят свои грехи и будут молить тебя о прощении, прежде чем умрут.

Я делаю несколько глубоких вдохов, гнев постепенно заменяет панику. Они заслужили это. Они должны заплатить. Я наклоняю подбородок к мужу, который обещает сделать все, чтобы обеспечить мою безопасность, и рассказываю ему, что со мной сделали.

— Они не должны были снимать маски…

Мои глаза блуждают вдалеке, как будто это происходит снова.

— Но они были пьяны и неряшливы, — объясняю я с неровным вздохом. — Они сняли их, когда жестоко насиловали меня и еще одну незнакомую мне девушку.

Его грудь вздымается, когда он слушает, а пальцы впиваются в мои бедра. Он едва сдерживается. Под дорогим костюмом скрывается темный дикарь, и я собираюсь встретиться с ним.

Я смотрю на него, привязывая себя к нему, а не к ужасам прошлого, и произношу слова вслух.

— Они издевались над нами, жгли нас сигаретами, когда мы кричали, чтобы они остановились. Но они держали нас и продолжали причинять боль. Они били ее, Майкл, — плачу я. — Били так сильно, что убили ее. Ей было лет шестнадцать.

Его глаза закрываются, тело дрожит от ярости. Он проводит рукой по лицу, глаза становятся круглыми.

— Я вырву каждую чертову конечность из их тела. Они заплатят за это, детка.

Вокруг него кипит ярость, но когда он смотрит на меня — действительно смотрит — его глаза становятся нежными, и я снова чуть не плачу. Он обхватывает мое лицо с обеих сторон.

— Ты укажешь мне на них, голубка. Хорошо?

Мои брови нахмуриваются.

— Не бойся. Здесь они не смогут тебя тронуть. Вся власть в твоих руках. Ты слышишь меня?

Я судорожно киваю, новые слезы наполняют мои глаза. Он достает из кармана платок и вытирает слезы под моими ресницами. Когда его губы встречаются с моим лбом и остаются там на долгие, мучительные секунды, мое сердце… оно полностью болит от того, как сильно я стала заботиться о нем.

— Я сделаю для тебя все, что угодно, — вздыхает он, беря меня за руку.

— Я знаю, что сделаешь. — Я подношу костяшки его пальцев к своим губам, целую их, и мы вместе идем обратно в шатер.

И тут я снова вижу их, все еще там, где мы их оставили, не зная, на чьей свадьбе они на самом деле присутствуют.

— Тот, что в голубой рубашке, рядом с женщиной в розовом платье, и мужчина рядом с ним, танцующий с женщиной в зеленом платье.

Мгновенно его рука оказывается в кармане, и он достает свой телефон, делая снимок, прежде чем позвонить.

— Нико, я пришлю тебе фотографию. Отведи этих двух мужчин в бар. Не устраивай сцену. Скажи им, что мне нужно поговорить с ними о делах. Пусть мой брат и люди будут наготове. — Он делает паузу. — Верно.

Он кладет телефон обратно в карман, и мы бок о бок пробираемся мимо небольшой толпы и входим в дом, практически незамеченные.

ГЛАВА 29

ЭЛСИ

— Майкл. — Голос одного из мужчин прерывается, как только мы входим внутрь, пот бьет по его лбу. — В чем дело, мой друг?