Я думал, что смогу это сделать. Я думал, что смогу помочь подруге Элси и удивить свою жену. Но у меня ничего не получилось.

Я даже не могу ей сказать. Если она узнает, что ее подруга пропала, это разорвет ее изнутри. А я не хочу так поступать с ней, даже если это покажет ей, что в какой-то степени я на ее стороне.

Ее муж. Ее похититель. И ее гребаный спаситель.

Да уж, так себе.

— Я поговорил с каким-то торговцем через дорогу, — объясняет Нико. — Он сказал, что девушки уехали четыре дня назад.

— Ты уверен, что он сказал «четыре»?

— Да. — Он сделал паузу. — В тот же день, когда его девушка порвала с ним.

Я насмехаюсь.

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали?

— Убирайся.

— Хорошо. — Линия разрывается.

Четыре дня назад Элси сбежала из этого места. Наверное, они отвезли девочек в другое место на случай, если Элси придет с федералами. У них нет их в кармане. Их не так легко купить. Мы тоже пытались.

Я не могу идти к Элси с пустыми руками. Что еще я могу сделать, если у меня нет ни одной зацепки? Мы не можем знать, в какой норе они держат женщин.

Я ничего не теряю, если позвоню Агнело и узнаю, сможем ли мы заключить какую-нибудь сделку для Кайлы. Я могу сделать его богатым.

Мой отец не обрадуется, если узнает, но это мой выбор. Бьянки больше не могут трогать Элси.

Через две секунды раздается вызов телефона.

— Майкл Марино, — хмыкнул Агнело. — Чем могу быть полезен?

— Ты знаешь, почему я звоню.

— Да, у тебя есть кое-что, что принадлежит мне.

Я набираю в легкие резкий вдох.

— Она тебе не принадлежит.

Он хихикает.

— Правда?

— Да. Разве ты не слышал? — Я делаю паузу, затягивая ее. — Теперь она моя жена. Она принадлежит мне.

Он криво усмехается.

— Такой мужчина, как ты, предпочел бы иметь шлюху в качестве жены?

Я ударяю кулаком по столу, и подставка для ручек опрокидывается.

— Назови ее шлюхой еще раз, Агнело. Только попробуй.

Ярость наполняет мои вены, и я почти слышу, как кровь приливает к моей голове.

— Я не хотел проявить неуважение к твоей жене. Но ты должен знать, у скольких в этом городе была ее киска.

Я стиснул зубы так сильно, что у меня заболела челюсть.

— У нас может быть договор, Бьянки, но скажи еще хоть слово о моей жене, и я аннулирую этот договор вместе с твоей жизнью. Мы, блять, поняли друг друга?

— Я слишком уважаю твоего старика, чтобы принять твое предложение. — Его тон стал угрожающим. Как будто я могу его бояться. — Но тебе лучше послушать меня, Майкл. Ты должен следить за своим ртом. Я не потерплю неуважения с твоей стороны.

— Это ты проявляешь неуважение к тому, что принадлежит мне. А Элси — моя до последней капли. Еще хоть слово скажешь о ней, и я убью тебя. Все просто.

Он смеется.

— Ты только познакомился с девушкой и уже женился на ней? Это был твой способ подорвать мою семью? Может, Фаро и мертв, но мы еще дышим, черт возьми!

— Не слишком долго, как я слышал.

— Ты имеешь в виду Кавалери? — Он насмехается. — Ты думаешь, мы боимся каких-то мелких засранцев из старого района? Я лично убью этих крысенышей. — Его дыхание становится тяжелым. — Фаро всадил чертову пулю в их восьмилетнего брата, как будто это пустяк, а потом всадил пулю в их старика. Думаешь, теперь мы не убьем этих троих?

— Я уверен, что ты попытаешься. — Я раскачиваюсь в кресле, наслаждаясь раздражением, возникающим между его словами. — Но один из вас у них уже есть. Не думаю, что им будет трудно избавиться от остальных. Я бы поостерегся.

— Ты высокомерный урод. — Его голос становится пронзительным.

— Я мог бы помочь тебе в войне, которая уже у твоих ног. Дам тебе несколько своих людей. Больше оружия. Но мне нужно только одно. Девушка по имени Кайла.

В его смехе слышится насмешка.

— И поэтому ты позвонил? Чтобы умолять о ее подружке?

Когда я не отвечаю, он продолжает.

— Скажи ей, что она никогда больше не увидит ни одну из них. Она будет каждый день гадать, умерли ли они, и так и не узнает.

Внутри меня закипает ярость. Я хочу найти его и похоронить заживо. Я знал, что звонить этому ублюдку было ошибкой, но я должен был попытаться. Ради нее.

— Мне не нужна твоя помощь. Ты меня слышишь?

Я заканчиваю звонок. Больше мне нечего сказать.

Мне придется рассказать Элси, и она возненавидит меня еще больше, когда узнает, что я не смог вернуть ее подругу.

ГЛАВА 17

ЭЛСИ

Вода бьет по моему лицу, и я чувствую себя почти как утопающий. Интересно, каково это — утонуть? Я бы хотела найти более легкий путь, менее болезненный. Я уже достаточно настрадалась.

С самого начала, когда нас забрали, началась боль. И с каждым годом она становилась все сильнее. Когда нас забрали в первый раз, нас с Кайлой привезли на пустой склад, вокруг которого стояли клетки, каждая из которых была заполнена женщинами и детьми.

Я пыталась бежать, укусила одного из похитителей за руку и вырвала кусок его плоти. Потом он избил меня. Через несколько дней меня и двух случайных девушек затащили в машину, завязали глаза и надели на голову тканые мешки.

Когда мы приехали, нас троих бросили в комнату. Но мы были не одни, и в тот день… в тот день я по-настоящему поняла, насколько злыми могут быть люди.

— Шшш, — говорю я девушке, имени которой я не знаю. — Все будет хорошо.

Но это ложь. Я уже чувствую, как горит мой язык, когда я произношу эти слова вслух.

На красном бархатном диване сидят трое мужчин, черные маски закрывают верхнюю половину их лиц, на губах каждого из них застыла зловещая усмешка. Их костюмы так же темны, как и души, которых у них больше нет. Потому что поступать так с нами — бесчеловечно.

Девушка плачет громче, прикрывая грудь руками. Она выглядит как моя ровесница. Восемнадцать, максимум девятнадцать.

Другая девушка рядом со мной, может быть, на пару лет старше. Я не могу сказать точно. Я их не знаю.

Но я — это они.

Мы все одинаковые. Каждая из нас.

За последние несколько месяцев мужчины столько раз совершали над нами насилие, что я сбилась со счета. Я пыталась отгородиться от них, лежала и надеялась, что если я не издам ни звука, они меня не ударят. Но они обычно бьют.

Есть те, кто предпочитает просто покончить с сексом, но другие… их аппетиты гораздо развратнее. И у меня жуткое чувство, что мужчины, которые были до нас, испытывают то же самое возбуждение. Как только они закончили с нами, как только они заплатили нашим похитителям, нас вернули обратно в клетки.

— Опусти руки, — требует мужчина, сидящий посередине, и с яростным вздохом поднимается со своего места и подходит к ней. — Если мне придется попросить тебя еще раз, я заставлю тебя сделать это, и тебе не понравится, когда я это сделаю.

— Просто сделай это, — говорит другая женщина, ее голос срывается на крик, на ее лице синяк от мужчины, с которым она была прошлой ночью.

Но девушка не опускает руки, закрываясь от их взглядов.

Мое тело обнажено для них, руки по бокам. Борьба с ними ничего не изменит. В конце концов, они добьются своего. Борьба имеет смысл только тогда, когда у тебя есть шанс победить. А с ними у нас его нет.

Когда она не делает того, что он хочет, он ворчит от досады. Он поднимает с пола свой ремень. И с жестокостью, запечатленной в его взгляде, проводит им по ее дрожащему бедру.

В глазах застыл ужас, пульс раскалывает сердце на две части.

Он выхватывает его и ударяет ее по предплечью.

— Опусти эти чертовы руки. Твое тело будет нашим, хочешь ты этого или нет. — Свободной рукой он грубо хватает ее за волосы и тянет вверх, его лицо приближается, обнажая зубы. — Ты дорого стоила. И я и мои друзья будем наслаждаться каждым пенни из того, что мы заплатили.