Внезапно Кхаруш проговорил, посмотрев на меня:

— Я хорошо плачу тем, кто верно служит мне. Все люди в этой пирамиде живут в достатке и роскоши. Они не знают бед. А то, что на их шеях рабские ошейники, это лишь дань традиции.

Я смолчал, понимая, что ящер закидывает удочку. Мол, не хочешь ли ты послужить мне. Или он что-то другое имеет в виду? Может, боится, что я буду мстить ему за то, что ящеры превратили людей в рабов? Я же выгляжу, как человек. Вдруг во мне проснётся обида за такое низкое положение людей?

На самом деле, во мне было что-то такое, но оно едва теплилось в моей груди, поскольку я прекрасно понимал, что всех не спасти и мало что можно изменить. По крайней мере, сейчас. Мне бы хотя бы матушку свою вытащить отсюда, если с ней, конечно, всё в порядке. А ежели она лежит овощем в этой пирамиде или томится в плену, тогда принцу несдобровать. Я не просто убью его, как обещал Гарушу, а выпотрошу и расчленю.

Тем временем лифтёр открыл двери, и мы с Кхарушем пошли по очередному коридору, пропитанному роскошью.

Думается мне, что ящеры создали подобные условия ещё и для того, чтобы рядовые рабы видели, как можно жить, верно служа своим хвостатым хозяевам. Кто-то из людей обязательно польстится. И подобных персонажей хватает. Пока мы с принцем шли по пирамиде, я заметил трёх сытых, мордатых мужчин. А ведь сейчас ночь. Сколько же их здесь можно встретить среди бела дня?

Ладно, все посторонние мысли прочь. Мы с ящером уже подошли к резной двери из красного дерева. Кажется, за ней-то и скрывается моя матушка. И что-то мне подсказывает, что за такими дверьми не устраивают тюрьмы. Ну, только если очень роскошные. Их ещё называют золотые клетки. Хотя мою матушку вполне могли притащить сюда из вонючей клоаки, чтобы встреча с ней прошла в более благопристойном месте.

Между тем принц постучал костяшками пальцев в дверь, чем вызвал моё удивление. Офигеть! Он же тут полновластный хозяин!

Более того ящер вежливо проговорил:

— Можно войти?

— Проходи, — вылетел из-за двери хрипловатый женский голос.

Я его не узнал, но всё же с сильно колотящимся сердцем следом за ящером вошёл в роскошную большую комнату с коврами на стенах и на полу, с низенькими диванчиками и мраморным столом, заставленным фруктами в золотых чашах.

Свет тут был слегка приглушён, углы комнаты оставались в тени. А в воздухе витала дымка от благовоний. Их запах показался мне знакомым. Я помнил его. Он окутывал всё моё детство.

— Вот тот господин, что хотел встретиться с тобой, — указал на меня рукой принц и уселся на мягкое кресло, стоящее подле дивана, занятого смуглокожей, фигуристой брюнеткой лет тридцати пяти.

Она поражала своей красотой, подчёркнутой кожаным комбинезоном. Женщина полулежала на диване, подобрав маленькие, аристократические ножки. На её изящной шее поблёскивал тончайший золотой ошейник, больше похожий на украшение. А в карих глазах таилась мудрость человека, прожившего не один десяток лет. И этот расслабленно-изучающий взгляд… О-о-о! Я знал его! Так моя мать смотрела на тех гостей нашего дома, что могли принести нам беды.

В моей груди возник целый вихрь эмоций, аж жарко стало. Хотелось скинуть с головы капюшон и закричать: «Матушка, я наконец-то нашёл тебя! После стольких лет!» Но разум подсказывал мне, что в этой ситуации не стоит действовать поспешно. Меня сильно смущало то, что мать не прожигала Кхаруша яростным взором. Наоборот, она поглядывала на него благосклонно и даже с уважением.

— Вы не хотите представиться? — проговорила моя мать, так знакомо склонив голову к плечу.

Да, это определённо была она, только в другом теле. Меня же она не узнавала, поскольку мою голову продолжал скрывать капюшон. Да и узнает ли она меня вообще после стольких лет, даже если я сниму капюшон?

— Нет, — отрезал я, сознательно сделав голос грубее, а затем без спроса уселся на кресло, стоящее в трёх метрах напротив того, что занимал ящер. — Я пришёл сюда за ответами, а не чтобы представляться.

В глазах матери скользнуло недовольство, однако уже в следующий миг она улыбнулась пухлыми вишнёвого цвета губами и мягко спросила:

— Так задавайте ваши вопросы.

— Мне нужны подробности того дня, когда принц Кхаруш атаковал ваш замок.

— Зачем вам они? — безмятежно спросила матушка, поправив локоны, лезущие в глаза.

— Не ваше дело. Отвечайте.

— Что ж… — промолвила мать и сделала паузу, словно собиралась с мыслями. — Когда-то давно мы враждовали с принцем. Я не понимала какое благо несут ящеры.

— Странное у вас понятие блага… — не сумел сдержаться я.

— Да, я понимаю о чём вы. Кто-то погибает от их рук, но остальные выживают, после чего их жизнь обретает смысл. Они вместе с ящерами совершенствуют свой мир. Развивают его, делают более безопасным и здоровым. Появляются новые медикаменты и магоформы. Под властью ящеров люди живут в мире и гармонии. Каждый получает по его заслугам.

— Угу, практически коммунизм, — саркастически просипел я, понимая, что матушка своими речами хочет заронить во мне уважение к ящерам. И она это делала вполне искренне. Неужели годы, проведенные в лапах ящеров, настолько переменили её мировоззрение? Или я изначально плохо знал её?

— Я слышу сарказм в вашем голосе. Вы мне не верите. Но и я не верила, пока не убедилась на собственном опыте. Для этого надо увидеть картину целиком. И тогда всё станет ясно.

— Кажется, мы ушли от темы. Поведайте о той ночи в замке.

— Хорошо, — послушно согласилась матушка. — Тогда я потерпела поражение и едва не умерла, но принц Кхаруш благородно позволил мне переместить мою душу в новое тело, после чего он тщательно и без злобы убеждал меня в том, что творит правое дело. И я далеко не сразу поверила ему. Поначалу мной владели злость и ярость. Они разрывали мой разум, ослепляя меня. Но потом я прозрела и всё поняла. И теперь я — верный помощник принца.

— А как же ваш сын? — ровным голосом спросил я. Но чего же мне стоил этот ровный голос! Ведь в моей душе всё оборвалось, утонув в зловонной пучине жестокой реальности. Ох, не этого я ожидал, мечтая встретить мать!

Но, может, она ведёт очень хорошую актёрскую игру, чтобы обмануть Кхаруша? Что если на самом деле моя мать искренне ненавидит ящеров, но вынуждена говорить этот бред, поскольку находится в лапах зеленокожих? Хотя, вон на её пальце, сверкает золотой магический перстень. Она бы могла попробовать сбежать…

— Мой сын? — переспросила матушка. — Какой именно?

— А у вас их много? — искренне удивился я, едва не сорвавшись на своей настоящий голос.

— Четверо и две дочери.

— Тогда я уточню. Мне интересна судьба того сына, что был с вами в замке.

— Мой первенец. Я выбросила его из окна замка в реку, где его должен был ждать мой фамильяр. С тех пор я не видела никого из них, хотя и искала их, когда стала помощницей принца, но не нашла. Видимо, Абрат, так звали моего первого сына, оказался слаб, хотя я и растила его как воина, — сухо проговорила матушка и даже виновато поджала губы. Дескать, да, накосячила, вырастила котёнка вместо тигра. — Признаться, я сразу почувствовала, что из него не выйдет толка. Видимо, всё дело в том, что я выбрала неправильного отца. Его звали Диметрус Гарк, архимаг смерти. Принц Кхаруш разгромил его войска, как сброд разбойников. Сам Диметрус пытался бежать в обгаженных от страха штанах, но его поймали и отрубили голову. Бесславный конец.

— Да, бесславный конец… — тихо повторил я, ощутив приступ ярости, зарождающийся в груди.

Слова матери задели меня, глубоко ранили в самое сердце. Она говорила обо мне, как о неудавшемся эксперименте.

— А что же ваши остальные дети? — хрипло спросил я, покосившись на ящера, взявшего из вазы кисть сочного винограда.

— О, они оказались гораздо более перспективными, чем Абрат! Я учла все ошибки. Мой самый старший сын ныне правит своим королевством в нашем родном мире.

— Да, я по-королевски вознаграждаю тех, кто хорошо служит мне, — вставил принц Кхаруш и самодовольно добавил: — А скоро буду их вознаграждать по-императорски.