— Имя хозяина запамятовал, клеймо не успели сделать, а животину мою сожрал монстр, — проговорил я и развёл руками.

— Не гневи меня, раб! — прорычал ящер, оскалив острые треугольные зубы. — Ты врёшь мне! И поплатишься за это, как только я верну тебя хозяину! Ты явно сбежал от него, дерьмоед! Немедленно закатай левый рукав!

— А если я этого не сделаю, ты меня убьёшь?

— Ты ещё смеешь задавать такие вопросы? — ахнул ящер. — Конечно, убью, но перед эти выпотрошу, как свинью, в назидание другим беглым рабам!

— И, наверное, вон те твои коллеги помогут тебе? — кивнул я на других ящеров.

— Ещё бы! — выдохнул зеленокожий, теряя терпение. — Показывай руку, дерзкий раб! Но я всё равно накажу тебя! Вырву твой поганый язык!

— Ладно, — пожал я плечами и начал медленно закатывать рукав, косясь на процессию.

Она оказалась всего в десяти шагах от меня. Отлично. Хотя, конечно, попахивало от рабов весьма скверно. Хотелось поморщиться, вдыхая воздух, пропитавшийся вонью кислого пота и смрадом давно немытых тел. Но вместо этого я резко выбросил руку в сторону всадника, и с неё сорвалась «паутина» Г-ранга. Она угодила и в наездника, и в его животное. Нижняя часть ящера, как и середина туловища кота, развалились на мелкие окровавленные кусочки мяса. Будто раскалённая металлическая сеть прошла сквозь сливочное масло, окрашенное в красный цвет. Оба умерли от болевого шока.

Ни кот, ни ящер даже не сумели издать хоть какие-нибудь звуки. Остатки их тел шлёпнулись на дорогу, обильно заливая её кровью. А я швырнул «копьё» и «таран» в ближайших ящеров. Моя магия разложения «проела» в их телах огромные дыры, наполнив воздух стойким запахом тухлятины.

Ну а парочка тех ящеров, что шла в арьергарде, не стала со мной связываться, а бросилась наутёк. Вот только моя магия и до них добралась. Я швырнул им в ноги «меч» и «верёвку». Один лишился ноги до середины бедра, а второй потерял лишь ступню. Они оба упали в пыль и заверещали от боли.

А я поймал с помощью «бумеранга» души, накинул на себя пару высокоранговых защит и подскочил к раненым ящерам. Тот, что лишился ноги, от боли практически потерял разум. В его глазёнках полыхал лишь животный ужас. А вот второй, тот, что потерял ступню, вполне осмысленно глядел на меня и даже выхватил крупнокалиберный револьвер. Но я тут же швырнул в его пальцы «стрелу», и она заставила их подгнить. Револьвер выпал из руки заоравшего ящера.

— Захлопни пасть, иначе убью, — прошипел я, попутно кинув «стрелу» в другого зеленокожего. Она вошла в его глазницу и уничтожила мозг. Вой ящера оборвался, а сам он безжизненно вытянулся на дороге, орошая её кровью из культяпки, в которую превратилась его нога.

— Ы-ы-ы, — провыл ящер без ступни, и, чтобы не орать от боли, вцепился зубами в рукав рубахи.

— Ты… ты кто такой? — прохрипел на местном языке один из рабов, высокий, кучерявый мужик с грубым лицом, покрытым мелкими ожогами. Сквозь дыры на одежде виднелись его крепкие, сухие мышцы, а на жилистой руке красовалось клеймо, выжженое калёным железом.

— Бог смерти Абрат. Прошу любить и жаловать, — улыбнулся я, окинув гордым взглядом рабов, собравшихся в кучку.

— Бог? Бог? — пробежал шепоток среди людей, удивленно таращащих глаза.

— Да, бог. И пусть вас не смущает то, что я выгляжу, как человек, и веду себя, как человек. Это у нас у богов вынужденная мера такая, чтобы, значится, быть поближе к народу. Вы пока обмозгуйте мои слова, а я поговорю с ящером.

Рабы ещё теснее сгрудились и зашептались между собой, шокировано косясь на меня. Правда, кто-то поглядывал весьма скептически, явно не поверив в то, что я — бог. Ну и шут с ними. У меня есть дела поважнее.

— Эй, — пнул я ногой поскуливающего зеленокожего. — Если ответишь на мои вопросы, то я тебя не убью. Будешь сотрудничать или мне вспоминать, чему меня учили в университете пыток?

— Бу… буду… — с трудом выдал он, морщась от боли.

— Отлично, — улыбнулся я и принялся закидывать его вопросами, касающимися города на горизонте и тех аспектов общественной жизни ящеров, что были мне ещё неизвестны.

Зеленокожий быстро отвечал на мои вопросы, а я кивал, расставляя в голове по полочкам полученную информацию, чтобы получилась цельная картина.

— Так ты говоришь, что ваш принц сейчас в столице? — кивнул я на город.

— Да, — просипел ящер, уже порядком ослабев от потери крови.

— И где он живёт?

— В самой высокой и красивой пирамиде, что стоит в центре столицы, — даже с неким удивлением проговорил зеленокожий, будто только идиот мог задать такой вопрос. Мол, где же ещё жить принцу? Не в самой же мелкой и невзрачной пирамиде, обосновавшей на отшибе города.

— Я так полагаю, что помимо него в этой пирамиде живут и остальные члены высшего сословия? — спросил я, хмуря брови.

— Истинно так… — прохрипел ящер, сглотнул и жалобно простонал: — Бог Абрат, если вы не исцелите мою рану, я умру.

— Да, это очевидный факт. Зачем ты мне его говоришь?

— Дык… я умру… а вы обещали…

— Я обещал, что не убью тебя. Лечить-то я тебя не собираюсь. Благодарю за сотрудничество, — бросил я ящеру, уже с трудом ворочавшему языком.

— Помог… помогите… — сумел всё-таки просипеть он, и на этом силы оставили его. Глаза закатились, а изо рта вывалился раздвоенный язык.

— Господин бог, а что же нам теперь делать? — прохрипел тот самый кучерявый мужик с мелкими ожогами. Кажется, он был лидером этих рабов, толпящихся около него и с надеждой глядящих на меня.

— А какие у вас есть идеи? — спросил я, посматривая на доспехи ящеров. Они явно были очень большими для меня.

Средний ящер весил раза в полтора больше человека, да и анатомия у них была несколько иной. Так что мне не подойдут доспехи чешуйчатых тварей. Но одежду сменить бы надо, а то она слишком приметная. В городе в такой лучше не ходить.

— Идеи? — переспросил кучерявый, облизав потрескавшиеся губы. — Дык нет никаких идей. Но одно я знаю точно. Ящеры нас убьют, ежели вы сейчас просто уйдёте. У них есть такое правило. Мол, рабы должны до последнего вздоха сражаться за ящеров, ежели им грозит опасность. Посему они выпотрошат нас из-за того, что мы не попытались убить вас. А идти-то нам некуда… кругом земли ящеров. В джунглях же долго не прожить. Там монстров больше, чем блох у бродячей собаки.

— Хм, — вздохнул я и спросил: — А как вы вообще дышите в этом мире? Вы же не отсюда. Ваш мир уже захватили и напичкали его «оазисами»?

— Оазисами? — нахмурился мужик, явно не поняв, что я имею в виду. Но потом он вроде сообразил и торопливо застрекотал: — Ежели вы имеете в виду иномирные джунгли, то да. Ящеры покрыли ими значительную часть нашей планеты, после чего люди начали болеть. Умирал чуть ли не каждый десятый, но те, кто выживали, могли уже жить и в мире ящеров. А эти зелёные твари, соответственно, могли жить и у нас. Они загнали всех людей в резервации…

— … Дальше можешь не продолжать. Я знаю, что обычно делают ящеры. Превращают захваченных существ в рабов и заставляют их трудиться до седьмого пота.

— Истинно так! — закивал мужик и протянул ко мне обожжённые руки в кандалах. — Я пять лет уже тружусь на заводе. Металл лью.

— Видимо, ты его частенько льёшь на руки, — усмехнулся я, почесал затылок и проговорил: — А в твоём родном мире есть ли силы сопротивления?

— Есть.

— А не хотите ли вы к ним присоединиться? — спросил я.

— А вы нас можете доставить в родной мир⁈ — ахнул кучерявый, выпучив глаза.

— Легко. Ежели вы скажите его название и… поклянётесь возносить мне молитвы. Правда, для этого понадобится храм. Но, учитывая все риски, можете начать с алтаря. Однако я вас ни к чему не призываю. Это полностью ваш выбор. Вы даже можете посовещаться.

Рабы восприняли мои слова, как повод к действию. Они и вправду начали совещаться.

А я подумал, что, конечно, часть из них забудет обо мне, как только окажется в родном мире, но кое-кто всё-таки будет хранить мне верность, а то и затягивать других в мои последователи. Так сарафанное радио и даст мне каких-нибудь приверженцев.