Движения Тисту были равномерными, легкими, ловкими. И вскоре его ночная рубашка ужо казалась размером с носовой платок.

Гимнастик всматривался, вытягивая шею. Тем временем носовой платок становился все меньше, меньше, превратился сначала в бильярдный шар, потом в горошину, в булавочную головку, в пылинку. И когда Тисту исчез из виду, Гимнастик грустно побрел прочь и принялся щипать на лугу траву, хотя совсем не чувствовал голода.

А Тисту со своей лестницы еще видел землю.

«Надо же, — отметил он про себя, — луга-то, оказывается, голубые».

На мгновение он остановился. С такой высоты все выглядит совершенно иначе. Сияющий дом все еще сиял, но теперь казался всего лишь крошечным бриллиантиком.

Ветер проникал под рубашку Тисту и раздувал легкую ткань.

«Уф, надо покрепче держаться!» И он продолжил свое восхождение. Однако, как ни странно, чем выше Тисту поднимался, тем легче было идти.

Ветер стих. Вместо шума, вместо неровного гула теперь воцарилась тишина. Солнце горело, словно какой-нибудь гигантский костер, но не обжигало. А земля превратилась в далекую тень, растворилась, исчезла.

Тисту не сразу понял, что лестница кончалась. Он заметил это только тогда, когда обнаружил, что потерял свои любимые ночные туфли и идет босиком. Лестница кончилась, а он тем не менее все поднимался и поднимался, без напряжения, не чувствуя никакой усталости. Вдруг его коснулось большое белое крыло.

«Вот чудеса-то, — подумал он, — крыло без птицы!»

И тут он вдруг оказался в каком-то огромном облаке, беловатом, пушистом, шелковистом, где невозможно было ничего разглядеть.

Это облако что-то напомнило Тисту… Ну конечно, что-то такое же белое, такое же ласковое; это облако напомнило ему усы Светоуса, но только как бы ставшие в тысячу, в миллион раз больше. Тисту шел вперед, и у него было такое ощущение, будто эти усы такие же необъятные, как какой-нибудь огромный лес.

И в этот момент он услышал голос, голос, похожий на голос Светоуса, но только гораздо более звучный, более степенный, более глубокий, голос, который произнес:

— А! Это ты, значит…

И Тисту навсегда исчез в том невидимом мире, о котором ничего не знают даже люди, которые пишут сказки.

Да, но ведь, наверное, господин Отец, госпожа Мать, господин Дырнадис, Каролюс, Амелия и вообще все, кто любил Тисту, разволновались, заметались, пришли в отчаяние. Однако Гимнастик позаботился о том, чтобы успокоить их и одновременно объяснить все происходившие до этого чудеса. Я же говорил вам, что этот пони очень, очень много знал.

Так что когда Тисту скрылся из виду, Гимнастик принялся есть траву. Хотя есть ему совсем не хотелось. Но он щипал, щипал траву немного странным образом, словно пытался что-то нарисовать, и по мере того, как он продвигался вперед, в тех местах, где его зубы убирали траву, сразу же возникала густая поросль лютиков с распустившимися яркими цветами. Закончив эту работу, Гимнастик пошел отдыхать.

Когда же чуть позже проснувшиеся обитатели Сияющего дома вышли в сад и стали звать Тисту, то увидели посреди луга две маленькие ночные туфли и такие вот три слова, выведенные прекрасными золотистыми цветами:

ТИСТУ БЫЛ АНГЕЛОМ.

Живут на свете две девочки, две сестры, Дельфина и Маринетта. Живут они в сказках, но сказки эти очень похожи на настоящую жизнь. События в них происходят не когда-то давным- давно, а в наше время и не за тридевять земель, а во Франции, в самой обыкновенной деревне, на самой обыкновенной ферме.

Написал эти сказки известный французский писатель Марсель Эме. По его словам, он услышал их от большого пушистого кота, которого однажды выручил из беды: длинные кошачьи усы случайно попали в трещину в коре дерева, и их там защемило. Кот решил отблагодарить своего спасителя.

— Мне кажется, ты что-то ищешь и не можешь найти, — сказал он.

— Да, правда. Но вряд ли ты сумеешь мне помочь.

— А вдруг?

— Хорошо, я тебе скажу: я ищу интересные истории для маленьких детей.

Кот с важным видом выгнул спину и усмехнулся в усы.

— Истории? Да я знаешь сколько могу рассказать таких историй…

Кот и вправду знал их много. Историй этих не слыхал еще ни один сказочник, потому что произошли они в глуши, далеко от больших городов. Действуют в них не феи и не принцы с принцессами, а две маленькие девочки и их четвероногие друзья.

Марсель Эме так и назвал эти истории — «Сказки пушистого кота».

«Я передаю вам эти сказки, ничего в них не изменяя, — пишет он. — По мнению моего друга кота, они годятся для всех ребят, если они умеют понимать животных и разговаривать с ними».

Да, обыкновенные девочки, обыкновенные животные. А все-таки кое-что необыкновенное в этих сказках вы встретите. И поймете, когда прочтете, почему французские дети так любят их маленьких героинь — Дельфину и Маринетту.

Как-то утром, в каникулы, Дельфина и Маринетта сидели на лужайке за домом, разложив коробки с красками.

Краски были совсем новенькие. Дядя Альфред подарил их накануне Маринетте на день рождения: ей исполнилось целых семь лет! Когда дядя Альфред ушел, родители начали ворчать:

— Скажите на милость! Краски! Разве нам дарили в детстве краски! Вы уж, наверно, собрались завтра рисовать? И не мечтайте! Работать-то кто за вас будет? Мы рано утром уйдем в поле, а вы потрудитесь здесь: соберете бобы на огороде, а потом нарежете клевера для кроликов.

И пришлось девочкам пообещать, что работа вся будет сделана, а к краскам они даже не притронутся.

И вот на следующее утро, когда родители ушли, девочки отправились в огород собирать бобы и встретили по дороге уточку. Она сразу же заметила, что глаза у них на мокром месте. Это была очень отзывчивая уточка.

— Что с вами, малышки? — спросила она.

— Ничего, — ответили девочки, но Маринетта всхлипнула, а Дельфина шмыгнула носом.

Уточка не могла этого так оставить, ведь она была настоящим другом, и девочки в конце концов рассказали ей все: и про новые краски, и про бобы, и про клевер. Неподалеку прогуливались пес и поросенок, они тоже подошли послушать эту печальную историю.

— Как мне жаль вас, малышки! — воскликнула уточка. — Но не огорчайтесь! Идите себе спокойно рисовать, а уж мы о бобах позаботимся. Верно я говорю, а, пес?

— Разумеется, — отозвался пес.

— Да и о клевере тоже, — продолжала уточка. — Можете на меня положиться. Я заготовлю вам клевера на целую неделю.

Обрадовались девочки. Они крепко расцеловали своих друзей и отправились на лужайку. Когда они набирали в баночки воду, к ним подошел ослик.

— Доброе утро, малышки. Что это у вас в коробочках?

Маринетта ответила, что в коробочках у них краски.

— Хочешь, — добавила она, — я нарисую твой портрет?

— О да! — обрадовался ослик. — Очень хочу. Ведь нам, животным, тоже интересно знать, какие мы есть.

Маринетта велела ослику повернуться в профиль и взялась за кисть. А Дельфина тем временем рисовала кузнечика на травинке. Девочки трудились молча, склонив голову и высунув язык. Они очень старались.

Ослик, который все время стоял не шелохнувшись, спросил:

— Можно посмотреть, что получается?

— Подожди, — ответила Маринетта, — дай я только уши дорисую.

— Конечно, конечно, — сказал ослик. — Не спеши. Кстати, раз уж речь зашла об ушах, я как раз хотел тебе сказать… Я знаю, что они у меня длинные, но… ты уж пойми меня правильно… длинные, но в меру.

— Да, да, не волнуйся, я все сделаю как надо, — заверила его Маринетта.

Между тем у Дельфины дела шли неважно. Портрет кузнечика был готов, но на большом листе бумаги он занимал слишком мало места. Тогда Дельфина решила пририсовать к кузнечику лужайку. К несчастью, кузнечик и лужайка оказались одного цвета. В результате все слилось, и от кузнечика ничего не осталось. Это было очень досадно.

Наконец Маринетта тоже отложила кисть и пригласила ослика полюбоваться его портретом. Он не заставил себя просить. Но то, что он увидел, оказалось для него большой неожиданностью.