По полу в последний раз волной пробежала дрожь, и земля затихла. Дышать стало легче. Меня перестало гнуть к земле, прошло головокружение. И хотя туман все еще густым киселем стелился у ног, пропал дурной запах, присущий звездной башне. Ритуал отменен? Проход для демонов на Дамин закрыт? Правда? Не может быть! Я это сделала!

Ужасающий вопль прервал миг моего триумфа, не успевшего толком начаться. Мороз пошел по коже от того, сколько боли, разочарования и злобы смешалось в протяжном оглушающем крике. Я резко обернулась. Лотта ломало. Вены уродливыми буграми выступили на его лбу, тело покрыла испарина, по подбородку текла струйка крови из прикушенной острыми зубами губы.

Яррин, дезориентированный поведением противника, стоял рядом, не решаясь напасть. Лотт странно крючился и дергался, словно кривляющийся комик в отвратительном шоу. Глаза ввалились, на коже проявилась темно-фиолетовая сетка капилляров, губы почернели. Парень менялся в считаные секунды. Ритуал брал свое, питаясь энергией от своего создателя.

Вроде бы Лотт сам спровоцировал собственное наказание, однако я не могла оторвать глаз от его мучений, и меня терзала жгучая жалость. А еще – чувство вины. Неужели хоть кто-то заслужил подобные пытки? Где ректор и преподаватели, когда они так нужны?

У бывшего друга не осталось ни единого шанса на спасение. Так мне казалось. Но вопреки всему, перед моим взглядом пошли рисоваться странные схемы будущих реальностей. Невозможных реальностей. Лотт делает выпад и вонзает объятый пламенем клинок в сердце Яррина. Лотт обрушивается на Яррина и всаживает смертельное оружие противнику в бок. Лотт подскакивает и в прыжке разрубает Яррина пополам… Что за сумасшедшие пророчества? Откуда взялся этот чертов клинок?

Как после подобных видений устоять на месте? Я метнулась к парням, попутно отмечая, что предсказания меняются с каждым моим шагом. Вот Лотт перехватывает меня и, прикрываясь живым щитом, наносит удар Яррину. А здесь Лотт в ярости, что не может достать противника, поэтому слишком резко дергает мою руку, я падаю ему на грудь и натыкаюсь на злополучный клинок. В следующем наброске будущего Лотт заносит руку для удара, я закрываю собой Яррина и… зажав рассеченный бок, валюсь на ледяные плиты пола. Неужели нет ни единого варианта, где все остаются живы и здоровы?

Что ж, пусть будет так. Если приходится выбирать, то я голосую за Яррина. Он должен жить, так честнее. В конце концов это его мир. И Яррин здесь многим нужен, в отличие от меня. Даже мне самой нужен настолько, что существование без него станет бессмысленным. Я морально приготовилась перейти в иной мир. Вмешаюсь, пусть даже мне это будет стоить жизни!

Хотя, кто сказал, что мои видения должны обязательно сбыться? Вон парней практически с того света вытащила идеей, не вписывающейся в этот мир. Может, мне и самой повезет немножко? К тому же логика в последних предсказаниях совершенно отсутствует. Откуда вдруг возьмется клинок в пустом зале академии, зачарованной от любого вида оружия?

Ответ получила почти сразу. Оказавшись от Лотта на расстоянии десяти шагов, я услышала, как парень что-то бормочет. Единственное, что разобрала – это внятное «Принимаю!». Лот выгнулся грудью вверх, словно пытаясь встать на гимнастический мостик, и сделал громкий вдох.

Перестроить зрение вышло случайно. И увиденное меня потрясло. Нечто мерзкое, наподобие демонов из нижнего мира, но в отличие от них не имеющее телесной оболочки, забралось в Лотта, потеснив душу парня.

«Одержимость», – вспомнила я термин из учебника по концепции магических сил. Профессор Лодр рассказывал, что иногда люди либо одаренные позволяют завладеть своим телом потусторонним силам. Возможность достичь любых целей возрастает в разы благодаря слиянию магии двух существ. Вот только у одержимости имелся существенный недостаток – вернуть свое тело за всю историю удалось единицам. А точнее, лишь двум представителям человеческой расы. Бедолаги выдохлись раньше, нежели сущность наигралась, а потому бесполезные оболочки хоть и при смерти, но были оставлены в покое.

Неужели Лотт подобным образом решил спасти свою жизнь? Или по-прежнему надеялся вернуть демонов в этот мир и в награду получить титул и наследство? Полное безрассудство! Даже я, неместная, прекрасно это понимаю.

Лотт выдохнул, распрямляясь во весь рост, и торжествующе улыбнулся. Уже не милый обаятельный медвежонок и даже не расчётливый стратег-убийца. В его глазах застыл холод бесчеловечности, или точнее – бездушности, а улыбка скорее походила на оскал. Перед нами предстал демон в теле сокурсника.

– Хорошо-то как! – прогрохотал он, с хрустом шевеля плечами и наклоняя в разные стороны голову.

Его кулак резко разжался, и вместо ладони появился клинок, объятый синим пламенем. Ого! А у демонов, оказывается, способности покруче, чем у магов и зверей. Не зря самую агрессивную и одаренную расу запечатали в нижний мир.

– Ну что, детки, поиграем? – он осмотрелся, непостижимым образом определив местонахождение пентаграммы и ненадолго задержавшись взглядом в той точке зала.

Скорость у демона также оказалась на уровне. Смазанная тень метнулась ко мне, видимо, признав самым слабым звеном, и ухватом за шею вмиг оттащила к ритуальным письменам. Заостренная конечность уверенно дорисовала недостающую часть пентаграммы, выжигая линии синим огнем в каменных плитах. Зловещий демонический взгляд уперся в меня. От мгновенного жертвоприношения спас щит Яррина, раскинутый надо мной. Клинок издал возмущенный скрип, соскользнув с магического заслона, по царапине пробежались голубые язычки пламени.

Демон рыкнул и, сжав мое горло, приподнял меня над полом, заставив захрипеть и задергать ногами в поисках твердой опоры. Я не видела, что предпринял Яррин, но ощутила, как хватка жесткой руки ослабла, а потому поспешила встать на ноги. Сильный кашель не позволял набрать в легкие столько воздуха, сколько хотелось. Я царапала мужскую ладонь и пыталась высвободиться. Напрасно.

Демон поудобнее перехватил меня. Грубая лапища оттянула мою голову за волосы, и я вынужденно изогнулась, обнажая шею. Короткая фраза на незнакомом языке заставила меня застыть в странной позе, все видя и ощущая, но не имея возможности даже моргнуть.

Яррин наскакивал на моего обидчика, применяя различные заклинания и боевые приемы, но тот легко отмахивался от без пяти минут выпускника элитной академии магии словно от назойливой мошки. Пока демоническое внимание концентрировалось преимущественно на жертвенном барашке, то бишь на моей персоне. Не могу сказать, что не испытывала страха, осознавая, что жить мне оставалось всего ничего, а моя кровь сейчас окропит пентаграмму и, возможно, возродит угасший ритуал. Но молила небеса лишь об одном – только бы Яррин не пострадал, хотя понимала – ему не справиться с демоном.

Наверное, в этом мире иные боги, меня никто не услышал. Клинок взлетел надо мной и опустился… вонзаясь в Яррина.

Как в замедленной съемке я видела происходящее в мельчайших подробностях. Яррин намеренно подставился, прикрывая меня своим телом. Оружие неслось к его сердцу, ведя с собою за руку неминуемую смерть.

Его спас Фюфик, непонятно каким образом нашедший в себе силы, чтобы доплестись до нас и обрушиться всем весом перекачанного зверя на парней. Траектория клинка сместилась, удар пришелся рядом с ключицей.

Яррин упал на колени, зажав рану и шипя от боли. Кровь толчками вырывалась сквозь его пальцы, быстро пропитывая светлую блузу и окрашивая в багровые тона. Ноздри демона зашевелились в предвкушении. Все верно, какая разница, какая именно жертва пробудит ритуал.

Чтобы прижечь рану и предотвратить попадание крови на пентаграмму, Яррин зарядил себе в плечо огненной сферой. Запахло паленым. Парень сильно побледнел, проглатывая крик боли. На ноги встал, шатаясь, с трудом фокусируя взгляд.

И снова Фюфик не позволил демону напасть, бросившись тому под ноги, чем на время задержал. Момент слабости Яррина был упущен. Бешеный рык заклокотал в демонической груди.