– Верно. На самом деле этих башен тоже на месте нет, причем с незапамятных времен. В современных картах они уже не указаны.

– А почему значки одинаковые? Похожие здания, что ли, строили?

– Вроде нет, но назначение у них было одинаковое – следить за звездами. Однако астрологов много веков не рождалось в Вересее, поэтому башни заброшены и давно никому не нужны. Думаю, их уничтожают постепенно за ненадобностью.

– Смотри, а этот значок – башня академии?

– Он самый. Видишь, рядом лес?

– Выходит, осталась только наша звездная башня целой? Во всей округе ничего подобного больше не имеется?

– Выходит, так.

Мой палец, обводя звездочки, переходил от одного значка к другому.

– Надо же! Почти пентаграмма, не хватает лишь двух точек: здесь и здесь, – проговорила я.

– Точно! – согласился Яррин, присмотревшись к карте. – Хорошо ориентируешься в схемах и чертежах?

– Не сказала бы. Просто всегда любила геометрию. Везде ищу знакомые фигуры. – А заметив недоумение на лице парня, пояснила: – Это такая наука на Земле про формы и их измерения.

– Танай! Вот ты где! А я тебя везде ищу, – прогромыхал на всю библиотеку голос Лотта. Зверь в несколько крупных шагов оказался рядом с нашим столиком.

– А чего меня искать? Я, если не в спальне, так в библиотеке. Гулять на улице холодно. Где мне еще быть? – удивилась я, немного сдвигаясь, чтобы парень мог присесть с нами. – Что-то случилось?

– Точно! Ты всегда за уроками. Хотел задать тебе пару вопросов по прошлой теме вычисления силы удара сферы. Я не помешал?

– Нет. Мы просто… – я не успела ответить, так как Яррин меня перебил:

– …изучали различие магии рас. Но мы уже закончили. Танай весь твой.

Я посмотрела на парня. Мне совсем не понравился его ядовитый тон, обращенный к Лотту. Яррин с маской ледяного равнодушия на лице встал и движением руки отправил книгу на законную полку. И когда только успел закрыть фолиант? Вернее, к чему такая секретность? Что именно он не хотел показывать Лотту? Или же то глупая детская выходка, подчеркивающая, насколько зверь появился невовремя?

– Я все-таки помешал, да? – спросил Лотт, проследив за моим взглядом, провожающим спину Яррина.

– Нет, конечно! – с наигранным весельем отозвалась я. – Не обращай внимания. Мы действительно закончили.

– Хорошо тогда. А что за книгу читали? Уж больно огромная.

– Не знаю, – решила я не выдавать Яррина, раз ему так мало секретов, и он решил, что нужен еще один. – Кто-то из пятикурсников нам дал, когда мы стали задавать вопросы и всех отвлекать.

– Нашли, что искали?

– Вкратце. Мне для удовлетворения любопытства сойдет.

– Ты к турниру, что ли, уже готовишься? Травень вообще-то не скоро.

– Турниру? – Эх, хотела же расспросить у Эдгарда, да забыла.

– Неужели ни разу не слышал про ежегодный проверочный экзамен? Его итоговым турниром назвали, так как приходится не просто вспомнить пройденное за время обучения, но и соревноваться со всеми студентами, вместе взятыми.

– Слышал, конечно, – схитрила я, – но в детали не вникал.

– Зря. Тут самое интересное как раз в деталях. Ближе к травнику на территории академии преподаватели общими силами начинают ткать полотно иллюзий. Создается мудреный лабиринт с препятствиями и ловушками. Студентов запускают в него всех одновременно, но с разных входов. Для каждой спальни своя дверь. Подозреваю, что пятикурсникам достается маршрут посложнее, чем первогодкам.

– Нужно пройти лабиринт? – догадалась я.

– На время. Кто не успел до заката или угодил в ловушку – отчисляется, правда с возможностью поступить в академию еще раз. Но таких очень мало. Обычно студенты все-таки выбираются из лабиринта. За время прохождения и успешно примененные знания начисляются баллы.

– Для чего?

– Студентам с первого по четвертый курс баллы указывают на успеваемость и позволяют в следующем году отменить некоторые наказания. А выпускникам идут в диплом и напрямую влияют на трудоустройство.

– Так в чем же соревнование?

– Во-первых, чем значительнее отрыв между тобой и другими, тем больше баллов тебе начислят. Отсюда следует во-вторых, чтобы затормозить соперников, некоторые хитрецы придумывают собственные ловушки и пакости, так сказать, идет война за баллы.

– Это позволяется правилами турнира?

– Да. Дополнительные препоны помогают проверке знаний.

– Но ведь это глупо! Какой смысл тратить время, чтобы навредить горстке студентов, когда их около пятисот?

– Так говорю же, запускают народ с нескольких ходов, по группам, – с нажимом повторил Лотт, удивляясь моей несообразительности. – Если каждый искусник навредил своим соседям, вырвался вперед, то там остается обойти всего несколько человек. Поэтому студенты зачастую начинают готовиться к турниру заранее, продумывают сложные западни для соперников и полезные заклинания для себя.

– А мыло с отбивающим запахом зачем покупают? – брякнула я, вспомнив, как продавщица рассказывала мне про весенний ажиотаж среди студентов. Надеюсь, я сейчас не раскрыла страшный секрет лиэров?

– Чтобы звери не смогли воспользоваться нюхом и вовремя обнаружить соперников. Это же естественно! Кстати, тебе тоже очень рекомендую.

– Хочешь сказать, что предстоит нешуточная борьба с сокурсниками?

Неужели опять придется ждать подлости от соседей по комнате и дергаться от любого их действия? Лотт неопределенно пожал плечами.

– Я не могу отвечать за других. Что же касается меня… Я не собираюсь тебе вредить. Можешь не волноваться. – Синие глаза не мигая смотрели прямо на меня, и в них не было ни тени сомнения.

– Спасибо. На тебя и Эдгарда я всегда могу положиться. Чего нельзя сказать про остальных семерых соседей.

– Втроем мы уже сила. Ты так не считаешь?

– А то!

Разумеется, ловушки соседям я не стала готовить. Как и особые фишки для успешного прохождения лабиринта. А смысл? Кто знает, какие задания окажутся на турнире-экзамене. Самая эффективная подготовка – знать всё. Зато я с еще большим рвением взялась учиться всему тому, что преподавали на лекциях и практике, рассказывали клоши и находилось мной в библиотеке.

Остаток зимы и весна пролетели незаметно. По успеваемости я числилась среди середнячков. Мои отличные теоретические знания перекрывали явное отставание в практике. Недоброжелатель Таная так больше и не предпринял ни единой попытки добраться до меня. А Яррин и вовсе выпал из моего поля зрения.

Разумеется, я пыталась его найти, чтобы «случайно» пройти мимо, напомнить о себе. Но бесполезно. Как позже выяснилось, пятикурсников перед итоговым турниром отправили на практику до конца учебного года.

Я сидела в библиотеке и, забыв про учебник, бездумно пялилась в окно. Май, а по-здешнему – травник. Природа буйствовала красками. Птицы на все голоса распевали о наступлении долгожданного тепла. Свежий ветерок, время от времени шаловливо врывающийся в читальный зал с улицы, приносил с собой головокружительные ароматы цветов и трав.

– О чем задумалась, Таная? – вернул меня на бренную землю знакомый голос, заставив сердце пропустить очередной удар. Неужели вернулся?

Я, не доверяя себе, подняла взгляд, и сердце зашлось от радости. Яррин.

Кажется, за время отсутствия он еще подрос и раздался в плечах. Привычно растрепанные волосы сильно отросли и выгорели настолько, что некоторые пряди стали почти песочными. Из-под непослушной челки весело поблескивали темно-карие глаза. Губы растянулись в широкой улыбке, приоткрывая белоснежные зубы, здорово контрастирующие с загорелой кожей.

– Привет. Практика закончилась? – как можно спокойнее отозвалась, пытаясь скрыть волнение, охватившее меня.

– Можно сказать и так. Досрочно закончил, отличившись в полевых условиях, – самодовольно улыбаясь, заявил он и развалился на стуле напротив меня. Одна его рука легла на столешницу и длинные пальцы застучали незамысловатый мотив. Позер. – Как дела в академии?