– Да просто ужасно! Если бы не ты, я с ума сошла бы, точно тебе говорю! Спасибо тебе огромное!

Яррин кивнул.

– Утром Хоп их отзывает. Тогда и я уйду.

Вот как. Значит, он со мной только до утра. Хотя… как на это посмотреть. Яррин со мной до самого утра! А это несколько долгих часов. Ммм!

– А как ты замок открыл? – спросила, чтобы хоть что-то сказать, а не сидеть в тишине.

– Магией. Там простейший механизм без хитростей. Нет необходимости ставить мудреные. Ни один студент без разрешения не выйдет из карцера, иначе – отчисление.

Может, мне стоило как раз-таки выйти из заключения, чтобы на законном основании оказаться за пределами академии? И сбегать бы не пришлось. Но тогда мне ничего другого не останется, как сидеть в съемном жилье и ждать, пока Яррин поменяет нас с Танаем местами. Лотт и Эдгард, да и соседи-звери, к которым я, как ни крути, привыкла, останутся здесь. Мне же придется тухнуть где-то в городе. И магия… Где я в незнакомом городе найду клошей, чтобы продвинуться в своей учебе? Отказаться от обнаруженных недавно способностей я оказалась не готова. А еще Яррин…

– Ты очень сильно хочешь вернуться домой? – Его вопрос застал меня врасплох. Звериный взгляд с вертикальным зрачком настойчивым буравчиком сверлил в ожидании ответа, а мой принялся метаться по камере.

– Ну… а… э… – заблеяла я, не зная, что сказать, но спустя мучительную минуту нашлась: – Ты передумал возвращать меня?

– Я не могу найти ни единого упоминания об обратном ритуале, – признался Яррин. В его голосе звучало столько горечи и чувства вины.

– Ясно.

Противоречивые эмоции захлестнули меня. И тоска по дому, и страх перед малопонятным чужим миром и риском оказаться раскрытой. Но одновременно я радовалась очередной отсрочке расставания, возможности находиться сейчас здесь, рядом с Яррином, видеть его, общаться с ним.

Мы просидели вместе в карцере до утра. Крысы несколько раз пытались сунуть свои клювоносы в потолочные щели, но получив по ним заклинанием запрета, оставили безуспешные попытки добраться до меня. Лишь плотоядно сверкали черными бусинами глаз в мою сторону. А я старалась не дрожать сухим листочком при виде грызунов, памятуя, что под защитой отличника-пятикурсника.

Не знаю, как Яррин определил время всеобщей побудки, но в какой-то момент он просто встал и уронил: «Пора». Дверь за ним закрылась и скрипнул замок. Мой взгляд непроизвольно метнулся к потолку, высматривая крыс, но тех и след простыл.

После этого меня сморило. Смотрителю пришлось хорошенько растрясти спящего студента, прежде чем я сумела разлепить глаза.

– Так крепко спать! Неужто справился с крысами? – все никак не мог поверить старик, не обнаружив на мне ни единой царапины.

– С кем? – изобразила я недоумение. – В академии водятся грызуны? При таком хорошем смотрителе, как вы, лиэр Хоп? Не может быть!

Разумеется, никаким лиэром старик Хоп не был, о чем свидетельствовала сивая шерсть на его руках и лице, но я сделала вид, будто такой мелочи не заметила. Смотритель надулся от важности и упорствовать в том, что крысы все-таки существуют, не стал. Почесав куцую бородку, он напоследок задумчиво обвел взглядом потолочные щели и закрыл пустой карцер.

Соседей по комнате так же просто сбить с толку не вышло. К тому же Фюфик однажды побывал в роли штрафника и испытал на себе все прелести наказания.

– Мало приятного, – нехотя согласилась я, старательно изображая спесивого мага, которого друзья вынуждают признаться в недостойных лиэра чувствах, а именно – в страхе и мучительной боли. – Но благодаря заботе друга, – я бросила выразительный взгляд на Лотта и демонстративно выудила из кармана плаща баночку с мазью, – я смог вовремя смазать раны. Всем спасибо за беспокойство, со мной все хорошо.

Звери удовлетворились подобным объяснением и отстали. Кроме Эдгарда. Брат до вечера ходил за мной по пятам и страдал от осознания, какие муки мне пришлось вынести.

– Я в порядке, – приходилось мне повторять в очередной раз, но маг будто не слышал.

– Я так за тебя переживал! Не спал всю ночь!

– Ты такой впечатлительный, Эдгард.

– Это ты бесчувственный, Танай! Как можно было угодить в подобную переделку? Да еще и не имея возможности защищаться от ужасных тварей.

К сожалению, я не могла его утешить, сказав, что всю ночь меня охранял Яррин. Иначе пришлось бы как-то объяснять подобную милость со стороны совершенно постороннего зверя. Как же мне надоело все и ото всех скрывать! Юлить, недоговаривать, лгать. Самой от себя противно!

Увы, Лотт деликатностью не страдал, потому объясняться мне все-таки пришлось, но не перед братом, а перед другом. Он меня подстерег в тот момент, когда Эдгард отлучился по естественной надобности, и прямо спросил:

– Почему Яррин тебе все время помогает?

Эх, самой бы знать ответ на этот вопрос. Наверное, из-за Таная. Или чувства вины? А быть может, я ему все-таки самую малость нравлюсь?

– Хм, – напомнил о себе Лотт, прокашлявшись. Прямой взгляд говорил, что друг ожидает откровенности. Широко распахнутые глаза в обрамлении длинных ресниц, казалось, душу из меня вынимали, не позволяя солгать.

– Наши отцы знали друг друга, поэтому Яррин иногда присматривает за мной, – призналась я и закусила губу, чтобы не поддаться соблазну и не наговорить лишнего.

Повезло, Яррин оказался не таким снобом, каким выставлял себя, и не стал устраивать на меня травлю только из-за того, что я – человек. Кто знает, как на его месте поступил бы Лотт. Или Эдгард. Все-таки достоинства зверя или лиэра не зря в учебниках воспевают. Победила бы гордость или дружба? Как бы я ни тянулась к обоим, проверять на практике их предпочтения мне совсем не хотелось.

Лотт поджал губы. Конечно, понял – я что-то недоговариваю.

– Он мне не нравится, – безапелляционно заявил зверь, расправляя могучие плечи и приподнимая крепкий подбородок. Будто перед соперником стойку принял.

– Я бы удивился, будь это наоборот, – пошутила я, но отклика не получила – ни единый мускул на лице Лотта не дрогнул.

– Я серьезно. Подозрительный он. Ему точно от тебя что-то нужно.

Ох, твои б слова да Богу в уши. Ничегошеньки Яррину от меня не нужно. Разве только поменять нас с Танаем местами, да и то не особо актуально, раз уж лиэр сам пожелал остаться в моем мире.

К вечеру Эдгард, наконец, успокоился и отвлекся от ночных треволнений на более интересную тему – предстоящее свидание. Я предложила брату проводить его до звездной башни.

– Свежий воздух после душного карцера мне не помешает, – обосновала я свое желание. – К тому же я ни разу не видел, как пользуются порталами, сам говорил, что кольцо – вещь редкая и ценная.

– Я только за! – обрадовался Эдгард неожиданной возможности не разлучаться еще несколько минут и продемонстрировать артефакт, которым безумно гордился. – Одевайся теплее, вчера здорово похолодало.

Я ни словом не согрешила против правды, просто умолчала о том, что кроме прогулки и портала заинтересована в посещении клошей. Да что там! Весь день мечтала поскорее отправить Эдгарда в город и увидеться с бородатыми мужичками. Неужели прямо сегодня я смогу воспользоваться магией, которую начала видеть и чувствовать? Не верится!

Поохав над развернувшимся передо мной пространством и помахав напоследок брату ручкой, я отсчитывала секунды, пока портал закроется. А стоило проходу в город схлопнуться, как я уже неслась вверх по лестнице на судьбоносную встречу. Во всяком случае, именно так мне в тот момент казалось.

Этаж клошей встретил меня неприятной тишиной. Я толкнула дверь, откуда-то заранее зная, что обнаружу за ней тревожную пустоту. Огромный зал зиял непроглядной тьмой. Хорошо, что со мной оказался светильник, созданный Эдгардом. Я прошла внутрь, содрогаясь от громкого стука собственных шагов.

Клоши, как и мечтали, съехали из нелюбимой звездной башни.

Хотела полюбопытствовать и заглянуть в комнаты, в которые имели обыкновение сновать мужички, но, к собственному удивлению, не нашла ни одной двери. Как же так? Я отчетливо тогда видела… По позвоночнику пробежал холодок. Без клошей зал стал неуютным и пугающим. Я поторопилась на выход.