Вопрос, который я задавала в туалете накануне вечером, встает с новой остротой, когда я осоловело вваливаюсь в гостиную.

— Охренеть. Паршиво выглядишь, пупсик.

Мой гость чувствует себя как дома, растянувшись на диване в одной футболке, трусах и носках.

— Как мило с вашей стороны, Клемент, что вы обратили внимание на мое состояние. Возможно, дело в том, что мне удалось поспать в лучшем случае часа два.

— Что, сомневалась в своем решении насчет «Клоуторна»?

— Только в той его части, где согласилась пустить в дом мужчину, чей храп измеряется шкалой Рихтера.

— Чем-чем измеряется?

— Неважно. Где ваши джинсы?

— В спальне. Да не волнуйся, их еще несколько дней можно не стирать.

Я сверкаю на него глазами.

— Я вовсе не за этим спрашиваю! Не могли бы вы это убрать, пожалуйста?

— Что именно?

Киваю в направлении оскорбляющей мой взор детали.

— Черт, — фыркает Клемент и запихивает свое торчащее хозяйство в трусы. — Наверное, резинка ослабла.

— Так же, как и моя воля к жизни. Кофе будете?

— Чай, пожалуйста. С молоком и тремя ложками сахара.

— Я сделаю вам чай, если вы соизволите надеть джинсы.

— А, ну да, — хмыкает великан, — незачем тебе перевозбуждаться перед завтраком.

— Еще чего!

Сокрушенно качая головой, плетусь на кухню и ставлю чайник. В ожидании, когда закипит вода, зябко кутаюсь в халат и пытаюсь внести хоть какую-то ясность во вчерашний хаос. Достаточно одной минуты аналитических построений, чтобы лишний раз убедиться в мудрости выражения «утро вечера мудренее».

Что ж, стараюсь стряхнуть негатив, который, несомненно, можно списать на нехватку сна и кофеина Как наставлял меня Эрик: «плюнь на сомнения и иди к цели». В данном случае таковой является репортаж, способный запустить мою карьеру в стратосферу. Нужно всего лишь позабыть о сомнениях — угрозах Тима, проживании с Клементом.

Второе из упомянутых сомнений объявляется на кухне — слава богу, в джинсах. Я протягиваю ему чашку с чаем.

— Так какие планы? — осведомляется великан.

— Магазин с телефонами открывается в полдевятого, сейчас попью кофе, приму душ, и пойдем туда.

— Погоди, а завтрак?

— Если хотите, приготовьте тосты. Может, еще что найдете.

— Пожалуй, я пока перебьюсь.

— Вот и прекрасно. Из редакции я позвоню Стейси и договорюсь о визите к ней после работы. Вы по-прежнему хотите меня охранять?

— Сделка есть сделка.

— Мне сложно представить, что Тим решится предпринять что-либо средь бела дня, но раз вы настаиваете…

— Настаиваю. Посмотрю телик, пока ты очухиваешься.

Клемент исчезает за дверью. Я допиваю кофе и направляюсь в ванную. Зрелище в зеркале, увы, подтверждает, что великан не погрешил против истины.

После душа протираю запотевшее зеркало и пытаюсь хоть как-то урегулировать проблему. Когда-то я могла выйти из дома, воспользовавшись лишь блеском для туб. Теперь же приходится прибегать к реставрационным работам, достойным потолка Сикстинской капеллы. Конечно же, стареть дерьмово, но, полагаю, альтернатива гораздо хуже.

Через пятнадцать минут я наконец-то могу позволить себе покинуть ванную. Отыскиваю в шкафу один из своих любимых нарядов для работы — темно-красное платье миди, подчеркивающее части моего тела, которые мать-природа пока пощадила.

Напоследок снова смотрюсь в зеркало. Не сногсшибательно, конечно же, но много лучше, нежели полчаса назад. Отправляюсь в гостиную.

Клемент изволит оторваться от телевизора:

— Неплохо припарадилась, пупсик.

— Вот спасибочки! — отзываюсь я насмешливо. — Только не увлекайтесь комплиментами, а то совсем вгоните девушку в краску.

— Пожалуй, комплиментами тебя в краску не вгонишь.

— Вот здесь вы правы. Так мы идем?

Великан встает и выключает телевизор.

— Все равно затрахали меня до смерти.

— Что смотрели-то?

— Новости.

— Что-нибудь интересное?

— Сплошь политическое дерьмо, пупсик. Я и половины не понимаю.

— Большинство понимает еще меньше. Идемте же.

Надеваю пальто, и мы спускаемся в яркое и свежее утро, которое можно было бы назвать великолепным, не находись мы в Килберне.

— У вас нет куртки? — интересуюсь я у Клемента, когда мы выходим на улицу. — Мерзнете же небось.

— Не, я не чувствую холода.

Не очень удивляюсь этому, с учетом его медвежьего телосложения.

Единственный продавец в магазине занят с клиентом. Чтобы не терять времени, я принимаюсь самостоятельно изучать витрины в поисках подходящего мобильника.

— Зачем так много? — удивляется Клемент.

— Людям нравится, когда есть выбор, наверное.

Он останавливается перед айфонами последних моделей.

— Мать моя женщина! — потрясенно гудит он. — Тысяча триста фунтов! Да за такие бабки можно купить вполне пристойную тачку!

— Ага. К счастью, для ваших целей айфон совершенно не требуется.

Оставляю ошарашенного Клемента перед дорогущими изделиями «Эппл» и нахожу отдел, где, видимо, наркодилеры отовариваются своими одноразовыми телефонами. Самый дешевый стоит всего двадцатку, примитивнее некуда — обычная кнопочная трубка.

— Клемент! — зову я своего телохранителя. Он подходит, и я указываю на мобильник. — Сойдет?

— Звонить по нему можно?

— Хм, да.

— А еду он может прислать, как твой?

— Это вряд ли.

— Эх, ладно, потянет.

Появляется второй молоденький продавец, и я указываю на выбранный телефон. Разумеется, продавец не может не попытаться втюхать мне устройство подороже, но тщетно. В качестве наказания за навязчивость, я прошу его продемонстрировать Клементу, как обращаться с мобильником. Я как-то видела саперов за обезвреживанием бомбы — даже они нервничали меньше.

Наконец, отоварив Клемента по крайней мере одним бытовым аспектом двадцать первого века, мы покидаем магазин и направляемся к станции подземки. И хотя Тим не дает о себе знать, великан остается начеку.

— Вы служили в армии? — интересуюсь я.

— Разок мотался в Олдершот на футбольный матч. Пивные вполне на уровне, но сам городок — та еще дыра.

— Я, вообще-то, не об этом, — хмыкаю я. Олдершот, этот «дом британской армии», и вправду одна огромная военная база.

— Я похож на того, кто бывал в армии?

— Нет, вы похожи на Лемми из «Моторхэд», но, опять-таки, я не об этом спрашиваю.

— Нет, не был.

— Где же вы научились всему, чем занимаетесь?

— В школе жизни.

— Это обнадеживает. А можно поточнее?

— Тебе нужно знать лишь то, что у меня есть работа и я намерен ее выполнить.

— Кстати, да, мы пока еще не разбирались в ваших мотивах.

Мы как раз достигаем станции подземки, и Клемент останавливается.

— Слышала пословицу про разглядывание зубов у дареного коня?

— Конечно.

— Ну так и не разглядывай.

— Хорошо. У меня всего лишь пытливый ум, только и всего.

— И не говори, — фыркает великан. — Теперь идем.

Жестом руки приглашает меня пройти первой. Быть может, все дело лишь в новизне, но мне приятно ощущать, что кто-то готов прикрыть мне спину.

Поездка в подземке и последующая прогулка от «Гайд-парк-корнер» проходят без происшествий, и вот мы уже стоим на крыльце редакции «Дейли стандарт».

— Шикарно! — комментирует Клемент, рассматривая четырехэтажное здание девятнадцатого века.

— Это, конечно же, не Флит-стрит, но мне доводилось работать в местах и похуже.

— Когда заканчиваешь?

— Да по-разному. Я позвоню, когда выяснится.

— Хорошо. Кафешка тут есть какая поблизости? За полный английский завтрак убить готов!

Я уже собираюсь напомнить ему, что мы находимся в Белгрейвии, но тут двери распахиваются, и на крыльце возникает одна из моих коллег из поколения нулевых.

— Доброе утро, Эмма.

Неофитка учения феминизма, Бриджет — молодая репортерша и самопровозглашенный борец за права всего и вся. Хм, а у слова «борец» какой феминитив?

— Доброе утро, Бриджет.