Но Каин никогда не рассматривал меня в таком свете, и, думаю, никогда не будет.

Его мораль и этика не позволят ему.

Только если я не сделаю что-то, что хоть немного встряхнет его.

Откинувшись на подушку, я снова кладу ноги ему на колени, намеренно потягиваясь, чтобы футболка еще больше облегала мои стройные изгибы.

— Да ладно, Каин. Я думала, мы друзья.

Если он и замечает провокационный тон моего голоса, то никак не комментирует это. Как обычно, он молчит. Челюсть сжата. Взгляд напряжен. Но он не уходит... значит, какой-то его части нравится находиться рядом со мной.

— Ты давно с ней встречаешься?

Он смотрит на меня: — Я не буду говорить об этом с тобой.

— Почему? — жеманно спрашиваю я. — Я имею в виду, что теперь я практически совершеннолетняя. Конечно, мы можем поговорить по-взрослому... верно? — его глаза следят за пальцем, которым я провожу по своей груди.

— Я не собираюсь обсуждать свою сексуальную жизнь с дочерью.

— Мы оба знаем, что я не твоя дочь, Каин.

Мои соски пульсируют, когда его взгляд останавливается на моих голых ногах.

— Нет, это не так, — мучение читается в его глазах, — но это неправильно.

Мое сердце практически вырывается из груди. Он впервые смотрит на меня так, и если я правильно разыграю свои карты... это будет не в последний раз.

Медленно я скольжу ногой по его бедру.

— Неправильно? Мы же друзья. Друзья говорят о сексе.

Он фыркает: — Я не буду говорить о сексе с той, у кого еще даже не было первого поцелуя.

Я не знаю, быть ли мне польщенной тем, что он считает меня такой целомудренной, или обидеться.

— Меня уже целовали.

— Когда? — его глаза сужаются, — ты сказала мне, что с тем извращенцем ничего не было...

— Не с ним.

— Тогда с кем? — нотки ревности в его тоне заставляют меня взвизгнуть. Я прикусываю губу и слегка шевелю пальцами ног, проверяя, не касаются ли они выпуклости в его штанах, которая с каждой секундой становится все больше.

— Я расскажу тебе, если и ты откроешься мне.

— Нет, — он проводит подушечкой большого пальца по моей стопе, и я вздрагиваю, — ты первая.

— Хорошо. Мой первый поцелуй был с девушкой, с которой я раньше тусовалась.

Он смотрит на меня скептически: — Как ее звали?

— Виола Цезарио, — я закидываю одну руку под голову — намеренное движение, из-за которого моя футболка приподнимается, обнажая белые хлопковые трусики. — Я ходила к ней домой после школы, и однажды, когда мы делали домашнее задание по математике, она спросила, можно ли меня поцеловать, чтобы узнать, каково это, — я делаю неторопливый вдох, и его взгляд падает на мою грудь. — Я немного нервничала, но она была так нежна со мной, — облизываю нижнюю губу. — Я до сих пор помню, что ее рот был на вкус как жвачка, — я одариваю его язвительной улыбкой. — Мы целовались так долго, что я думала, наши губы отвалятся. Если бы не ее старший брат, ворвавшийся к нам, это бы и произошло.

Его горло сжимается при глотании: — Что он сказал, когда застал вас?

Моя улыбка становится шире: — Он попросил нас повторить, — на этот раз я бесцеремонно провожу ногой по его уже вставшему члену, — но у него была одна особенная просьба.

Каин издает горловой звук: — Что это было?

Я провожу пальцами по своему телу, останавливаясь, когда дохожу до пояса нижнего белья.

— Он попросил ее поцеловать меня здесь.

Ногами я ощущаю пульсацию его члена.

— И что ты ответила?

Я лениво кружу пальцами по ткани, приближаясь к своему клитору.

— А ты что думаешь? — его взгляд устремляется к влажному пятнышку под моими пальцами.

— Я думаю, ты девушка, которую легко развратить всеми плохими вещами в жизни.

Я просовываю два пальца в трусики и размазываю ими влагу.

— Это очень мило, что ты считаешь меня такой невинной.

Его лицо кривится от болезненного вожделения, и я понимаю, что попала точно в цель.

— Потому что ты такая.

Убирая руку, я поднимаю свои блестящие пальцы: — Ну, если я ангел, то кто же тогда ты?

— Прямо сейчас? — он наклоняется, его рот находится в сантиметре от влажности, которой я его дразню. — Дьявол, — он втягивает мои пальцы в рот и стонет, — потому что одного твоего вкуса будет недостаточно.

Бабочки трепещут в животе, но порочная волна возбуждения прогоняет их, когда он начинает гладить меня через нижнее белье.

— Расскажи мне, что было дальше.

Мне приходится ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не очередная моя фантазия, и все происходит на самом деле.

— Она сказала, что не знает, что делать... поэтому ее брат... он...

— Что он? — костяшки его пальцев, касаются моего клитора, и я задыхаюсь.

— Он предложил показать ей.

— Блядь, — он сжимает свой член через брюки, — они одновременно попробовали на вкус твою хорошенькую киску?

— Да, — я так возбуждена, что едва могу дышать, — это было так приятно.

— Не сомневаюсь, — меня пробирает дрожь, когда он сдвигает мои трусики в сторону, проводит пальцем по набухшим складочкам и вставляет его внутрь. — Боже, ты такая тугая, — хлюпающие звуки заполняют комнату, когда он двигается внутри меня, а я прижимаюсь сильнее. — Такая чертовски тугая.

С ворчанием он опускается на колени.

— Раздвинь ноги.

Как только я это делаю, он зарывается лицом между моих бедер и начинает лизать меня как наркоман, который поглощает свою очередную порцию.

— Они целовали тебя вот так? — ворчит он в перерывах между долгими облизываниями, от которых у меня дрожат ноги.

Я начинаю говорить, но звук молнии его брюк прерывает меня. Жар поднимается по моим щекам, когда я смотрю вниз на его член. Он толстый и покрытый венами, блестящая розовая головка дразнит его пупок. Это безумие — наконец-то увидеть то, о чем я фантазировала годами.

Еще один палец входит в меня, растягивая меня так сильно, на грани боли.

— Ты не ответила на вопрос.

— Да, — стону я, он лениво целует мои складочки, вознаграждая меня. Мои ногти впиваются в его плечи, когда его поцелуи становятся неистовыми, а язык задевает все нужные места. — Пожалуйста, не останавливайся.

Он втягивает мой клитор в рот, и я прижимаюсь к нему, желая большего.

— Вот так, — хрипит он, начиная трахать меня пальцами, — будь хорошей девочкой и кончи мне на лицо.

Губами он надавливает на клитор, давление между ног нарастает, и я взрываюсь: — О, Боже!

Каин не сводит с меня глаз, когда поглощает мой оргазм, я хнычу и извиваюсь, выкрикивая его имя так, будто это последнее слово, которое я когда-либо произнесу.

Я лежу, затаив дыхание, витая так высоко, что не уверена, что когда-нибудь вернусь на землю. Я знала, что с Каином будет хорошо, но реальность превзошла все мои ожидания.

Ухмыльнувшись, он вынимает пальцы из моей киски, размазывает влагу по своему члену и медленно надрачивает его.

Затем он встает, его стояк прямо передо мной, предоставляет мне привилегированное место в первом ряду на этом шоу. Я замираю, и могу лишь завороженно смотреть, как на его кончике образуется жемчужная капля.

Любопытствуя, я высовываю язык, чтобы попробовать ее на вкус, и он стонет, быстро проводя рукой вверх-вниз по своему стволу.

— Открой.

Когда я это делаю, он наматывает мои волосы на кулак и делает толчок, вгоняя свой член так глубоко в мое горло, что я задыхаюсь.

— Глотай.

Это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем его тело напрягается, и его сперма заполняет мой рот. Ее так много, что она стекает по моему подбородку, но я стараюсь проглотить каждую каплю.

Я так сосредоточена, что не замечаю изменений в поведении Каина.

Он отталкивает меня от себя, выглядя при этом таким же виноватым, как священник, совершивший убийство.

— Блядь.

— Что...

Череда проклятий срывается из его уст, когда он засовывает член обратно в брюки.

— Это была ошибка.

Вытерев рот, я поднимаюсь на ноги.