Волна гнева захлестывает меня, и я упираюсь лбом в пистолет, наставленный на меня.

— Чего ты ждешь? Нажми на этот гребаный курок.

За последние пять минут он уже лишил меня всего, что мне было дорого... включая власть и контроль. С таким же успехом он может прикончить меня.

Он щелкает языком: — Второй вариант: я могу позвонить детективу Трехо и сказать, что наткнулся на некую запись, которую нашел в машине брата... и ты можешь отправиться в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, — он подмигивает. — Если подумать, тебе там может понравиться. Это не так уж сильно отличается от твоей нынешней жизни. За исключением аквариума с рыбками, конечно. У тебя все еще будет много времени, чтобы заниматься спортом и трахаться.

Я молчу, ярость внутри меня борется с острой болью от предательства Каина.

— Каков третий вариант?

Непонятно, зачем он предложил мне еще один вариант, если ясно, что их всего два.

Выражение его лица неизменно.

— Я оставлю тебя в живых... но это будет мучительно. Если ты выберешь третий вариант, спустя минуту ты выйдешь через парадную дверь и никогда больше не появишься в этом городе и даже не подумаешь о том, чтобы связаться со мной до конца своей жалкой жизни. Потому что если ты это сделаешь? Я сам сделаю выбор между первым и вторым вариантами.

Третий вариант самый худший из всех.

Горло жжет: — Ка...

От звука выстрела у меня звенит в ушах, и на мгновение я благодарю его за то, что он выстрелил в меня.

Только он этого не сделал. Он выстрелил в стену позади меня.

— Убирайся нахуй, Дэмиен.

Я не двигаюсь с места. Если он собирается разбить мне сердце и испортить жизнь, то самое меньшее, что он может сделать, — набраться мужества и покончить с этим на моих условиях.

Потому что я не хочу жить в четырех стенах тюремной камеры, лишенный свободы, как одна из маминых рыбок.

И я чертовски уверен, что не хочу жить в мире, в котором у меня не может быть его.

— Первый вариант.

На секунду я замечаю, как что-то мелькает в его взгляде, но затем это исчезает, когда он свободной рукой тянется в карман и достает свой сотовый.

Я с возмущением наблюдаю, как он подносит его к уху: — Привет, детектив Трехо. Это Каин Картер. Послушайте...

— Я уйду.

Как обычно. Я в его власти. Он делает выбор за меня.

Он кладет трубку.

— У тебя есть двадцать секунд.

Наклонившись, я поднимаю футболку, надеясь, что он скажет, что это не более чем глупая шутка, и он просто хотел проверить, как далеко я зайду ради него.

— Каин, — несмотря на пистолет, который он держит в руке, я подаюсь вперед. Так близко, как только могу. Может, ему нужно услышать, как кто-то это скажет. Так же, как и мне.

— Я люблю...

Струя теплой жидкости пропитывает мою одежду, а затем слабый запах аммиака заполняет мои ноздри. Я в шоке опускаю взгляд.

Каин мочится на меня... как будто он собака, а я чертов пожарный гидрант.

— У тебя есть две секунды, чтобы навсегда оставить меня в покое, или я перезвоню детективу Трехо, — пистолет в его руке дрожит, пока он продолжает мочиться, целясь в мои брюки и ботинки. — Я никогда не хотел тебя, и уж точно никогда не любил тебя, гребаный пидор. И никогда не полюблю.

Сердце, о существовании которого я и не подозревал до появления Каина, разбивается вдребезги, когда выбегаю из своей спальни. Не остается ничего, кроме зияющей дыры в груди.

Дыры, заполненной ядовитым гневом, настолько сильным, что я начинаю дрожать от его мощи.

Если раньше Каин считал меня одержимым, то сейчас он понятия не имеет, какой яд разлили во мне его обида и предательство.

Иногда единственная разница между любовью и одержимостью — разбитое сердце.

И, к сожалению, для Каина... любви больше нет.

Есть только тьма. Жажда мести.

Но недостаточно просто угрожать ему. Недостаточно просто морочить ему голову.

Нет... Я не буду торопиться и позволю Каину наслаждаться своей идеальной жизнью.

Я позволю ему забыть обо мне.

А затем... когда он будет доволен и счастлив. Когда он будет близок к тому, чтобы получить все, о чем мечтал. Когда он, наконец, влюбится... или, по крайней мере, испытает такую сильную страсть, что сойдет с ума от одержимости.

Вот тогда-то я и появлюсь.

Потому что лучший способ причинить кому-то боль, единственный способ заставить его по-настоящему платить и страдать за свои грехи... это нанести удар, когда он меньше всего этого ожидает.

А затем разрушить все, чего он когда-либо хотел... все, о чем он когда-либо заботился.

Пока у него не останется ничего.