Пожалуйста, обратите внимание на описание карты.

Это ваше единственное предупреждение.

Карта Дьявола

Дьявол (XV) — пятнадцатая карта или старший аркан в традиционных колодах Таро.

Значение:

Дьявол — карта человеческих желаний. Она олицетворяет соблазн материального мира и физических удовольствий. А также жизнь в страхе, господстве и в клетке от избытка роскоши. Предупреждает, что в личных и деловых вопросах следует проявлять осмотрительность.

Влюбленный дьявол:

Дьявол также указывает на сексуальные интересы, такие как бондаж, бисексуальность и фетишизм. В своей самой темной форме Дьявол может олицетворять сексуальное рабство и одержимость.

Он стремится заполучить вас любой ценой.

Изображение:

Карта «Дьявол» изображает дьявола в виде древнего бога-козла Дионисия, сидящего на своем троне и наблюдающего за мужчиной и женщиной, прикованными нагими к подиуму, на котором восседает Дьявол. Любовники — рабы своих желаний, порывов и необузданных страстей. У каждого из них на голове маленькие рожки, похожие на дьявольские, — знак того, что они становятся все более похожими на дьявола, чем дольше находятся здесь. У обоих есть хвосты — еще один символ их звериных наклонностей и грубых инстинктов.

Кажется, что их держат против их воли, но при детальном рассмотрении можно заметить, что цепи на их шеях ослаблены.

Они вольны уйти, когда им заблагорассудится.

Обратите внимание:

Эта книга — прелюдия.

И лучше входить в нее вслепую.

Предупреждение:

В этой истории нет героев.

Только дьяволы

Одержимость — вещь необычная. В отличие от других эмоций, она не возникает мгновенно. Она разрастается медленно, как грибок, проникающий в темные уголки вашего разума и заражающий каждую вашу мысль.

Пока внезапно вы не заболеваете. Заражаетесь неизлечимой болезнью.

Объект вашего невроза — все, на чем вы можете сосредоточиться.

Вы проводите каждый момент бодрствования, зациклившись на нем. Задаетесь вопросом, что он делает, о ком он думает.

Вечерами вы представляете его с нынешним любовником. А ночами мечтаете о том, как бы увидеть его снова.

Прикоснуться к нему. Попробовать его на вкус. Чтобы он был в вашей власти... исполняя каждое желание и каждый порыв, пронизывающий вас.

Пока, наконец... вы больше не можете этого выносить. Границы между фантазией и реальностью размываются, и вы начинаете тщательно продумывать стратегические шаги для осуществления вашей встречи.

Оглядываясь назад, могу сказать, что именно в этот момент моя одержимость вышла из-под контроля.

Мне следовало сохранять дистанцию. Но я не смог.

Одиннадцать лет, проведенных вдали от дома, не ослабили мою тягу, лишь усугубили ее. Моя болезнь была слишком глубокой и прогрессировавшей. Моя потребность в нем была слишком сильна, чтобы ее можно было игнорировать или сдерживать.

Поэтому я продолжал планировать. Искал идеальную трещину в его жизни, чтобы проскользнуть незамеченным. Как только она появилась... оставалось только ждать идеального момента, чтобы нанести удар.

Но дело в том, что планы...

Они никогда не осуществляются так, как вы задумываете.

Иногда жизнь подбрасывает тебе невинную, юную, светловолосую... неожиданность.

Иден

— Вы в предвкушении ежегодного бала-маскарада Блэк Хэллоуз, который пройдет в эту субботу? — спрашивает репортер, интервьюер и огромная заноза в моей заднице.

Я стараюсь не закатывать глаза. Эта девица официально заслужила свое место в моем списке дерьма не только за то, что отнесла меня к разряду тупых восемнадцатилетних девчонок, но и не провела собственное исследование.

Я натягиваю на лицо фальшивую улыбку: — Жду не дождусь.

Ложь. Единственное, что меня радует, — просмотр Netflix и поедание сырого теста для печенья, с которыми у меня назначено свидание.

Не обращая внимания на мой ехидный ответ, она протягивает свой iPhone, чтобы записать следующий ответ на вопрос.

— Тебя будет сопровождать кто-то особенный?

Слишком поздно, чтобы замять вопрос. Жуткий румянец уже пробирается от пальцев ног до самой линии волос.

Сучка-репортерша выглядит как кошка, съевшая канарейку.

— Я так и знала. Такие красотки, как ты, никогда не остаются незамеченными, не так ли?

В ее словах есть безошибочный намек на ничтожность, и я без сомнения понимаю, что интервью быстро пойдет под откос.

Возможно, мне следовало бы понять это раньше, учитывая, что она до сих пор не задала мне ни единого вопроса о кампании Каина на пост мэра. Иными словами, о том, ради чего мы вообще затеяли это интервью.

Я оглядываюсь по сторонам, но ее следующий вопрос заставляет меня снова обратить на нее внимание.

— Только между нами, девочками, странно ли иметь отца, который всего на несколько лет старше тебя? — она обмахивается газетой, которую держит в руке. — Господь свидетель, я бы не смогла жить под одной крышей с самым привлекательным холостяком Блэк Хэллоуза и не спать в его постели каждую ночь, — ее взгляд становится расчетливым. — Но, по слухам, романы с мужчинами постарше для тебя не в новинку.

Я вздрагиваю от этого намека. Типичная ошибка новичка.

— Он мой отчим, — набравшись решимости, я расправляю плечи, — и он самый желанный холостяк Блэк Хэллоуза только потому, что моя мать умерла, бессердечная сука.

Она начинает говорить, но я встаю: — Интервью окончено.

— Что здесь происходит? — из другой комнаты раздается глубокий голос, похожий на растопленный шоколад на гравии.

Когда он входит, я встречаюсь с его темными глазами и отказываюсь двигаться, боясь, что мои ноги превратятся в желе, а репортер этого точно не упустит. Слишком поздно... мой самоконтроль ослабевает. Сегодня Каин надел зеленый галстук, подчеркивающий маленькие золотистые вкрапления в его глазах. Милый младенец Иисус. Я в полной заднице.

Перекинув длинные светлые волосы через плечо, я пожимаю плечами и направляюсь к выходу.

— Ничего.

Прикосновение к моему локтю заставляет меня остановиться, и в тот же момент я выпаливаю всю правду: — Эта дура из «Независимой Хроники» пришла сюда, чтобы напомнить мне, что смерть моей матери сделала тебя самым завидным холостяком Блэк Хэллоуза. И поскольку город до сих пор не нашел новую шлюху, на которую можно было бы показывать пальцем, я должна раздвинуть для тебя ноги.

Как хороший политик, который вот-вот столкнется со скандалом, Каин отпускает меня и обращает свой взор на репортершу, выглядящую возмущенной.

— Это абсурд. Она дочь моей покойной жены.

Мое сердце, избитое и израненное, замирает в груди, и я смотрю на репортершу: — Можешь идти в задницу, — затем мой взгляд вновь возвращается к нему, — и ты тоже.

Слабая дрожь восторга пробегает по мне, когда я вижу его раздражение, кипящее под фасадом. Хорошо.

Может, теперь он поймет, что я чувствовала после того случая.

Того, который закончился тем, что он отшвырнул меня, словно я была не более чем грязной тряпкой, а затем вернулся и использовал меня, когда ему было удобно.

Как и все остальные в моей жизни.

Его подбородок подрагивает: — Где Дэвид? Я думал, мы все договорились, что он будет наблюдать за тобой во время интервью.

— Забавно, — я указываю пальцем сначала на себя, затем на него, — мы ни о чем не договаривались. Ты сказал мне, что у меня хотят взять интервью на этой неделе, и попросил не говорить ни с кем без присутствия Дэвида.

— Иден, — выдавливает он, и я проклинаю себя за то, что задаюсь вопросом, будет ли он так же произносить мое имя, если мы закончим то, что начали той ночью. — Где он?