Прежде чем я успеваю возразить, он щелкает ручкой: — Можешь ли ты вспомнить, как давно у тебя были сексуальные отношения с твоей учительницей?
С первого дня занятий.
— Не знаю, несколько недель.
— Вы когда-нибудь занимались сексом на территории школы?
— Какое отношение это имеет к убийству Калеба?
— Отвечай на вопрос.
— Нет, мы никогда не занимались сексом на территории школы.
Его глаза превращаются в узенькие щелочки: — Дэми...
— Один или два раза в кладовке, хорошо?
Он записывает что-то в блокнот.
— Вы когда-нибудь обменивались с ней телефонными звонками, сообщениями или электронными письмами?
— Нет.
Из его ушей практически валит дым: — Я могу подать ходатайство в суд о предоставлении записей ваших телефонных разговоров.
— Зачем вам это делать? Насколько я знаю, телефоны работают в обе стороны. Поэтому у вас уже есть запись каждого сообщения и телефонного разговора между нами. Вы говорите, что хотите, чтобы я помог вам разобраться в убийстве Калеба, но при этом тратите наше время, задавая мне вопросы, ответы на которые вы уже знаете.
— Почему с тобой так тяжело? — он тычет пальцем в стол, — по моему опыту, люди настроены враждебно только тогда, когда они в чем-то виноваты, — он встает. — В этом все дело? Неужели чувство вины наконец-то овладело тобой и заставило наброситься на меня, Дэмиен?
— Нет, потому что мне не за что чувствовать себя виноватым.
— Ты уверен? Потому что, судя по записям телефонных разговоров миссис Миллер, у вас двоих была сексуальная связь на протяжении длительного периода времени. Гораздо дольше, чем несколько недель, и гораздо дольше ее связи Калебом, — он начинает кружить вокруг меня. — Брат Калеба утверждает, что вы были друзьями, но знаешь, что я думаю?
— На самом деле мне все равно.
Он подходит так близко к моему лицу, что я чувствую запах кофе в его дыхании.
— Ну, тебе должно быть не все равно, потому что я думаю, что ты ревновал, что твой друг начал заниматься сексом с учительницей, в которую ты влюбился. Достаточно ревнив, чтобы убить. Достаточно глуп, чтобы попытаться обставить все как несчастный случай. И достаточно озлоблен, чтобы заставить женщину, которая причинила тебе боль, взять вину на себя.
— Ничего себе история, детектив. В вашей теории только одна проблема.
— Какая?
— В ночь пожара Каин ночевал у меня дома. Мы всю ночь пили и играли в видеоигры. Я уверен, что он помнит, как я ушел из своего дома, чтобы поджечь их.
У него сводит челюсть.
— Ладно. Если моя история не соответствует тому, что произошло на самом деле, расскажи мне, как все было.
— Откуда мне знать?
С ворчанием он снова начинает кружить по комнате.
— По словам миссис Миллер, она никогда не спала с Калебом. Она сказала, что спала с тобой и Каином. Она также сказала, что вы оба любили связывать ее и вместе участвовали в сексуальных актах. Втроем. Так что, Дэмиен Кинг, это говорит о том, что ты знаешь гораздо больше, чем утверждаешь.
Черт.
Он делает паузу, останавливаясь позади меня.
— И знаешь, я не хотел ей верить. Действительно не хотел. Но тут появляешься ты со своим самодовольным видом, отказываясь отвечать на вопросы, которые могли бы кое-что прояснить. И вдруг? Она начинает выглядеть невинной. А вы с Каином стали выглядеть по-настоящему виноватыми, — он наклоняется, — тем более что нет никаких записей о том, что она когда-либо говорила с Калебом по телефону. Но вы с Каином продолжаете настаивать на том, что у нее были сексуальные отношения с ним. Почему это?
— Потому что это правда.
Я делаю глубокий вдох. Я был готов к этому. Я известен тем, что не даю покоя местной полиции, и если бы я сегодня пришел сюда слишком дружелюбным, он бы понял, что что-то не так.
Но если позволю ему думать, что он расколол меня, и я наконец-то начну сотрудничать, потому что у меня нет другого выбора, он будет чувствовать себя так, будто выиграл золотой билет.
— Думаю, мне нужен адвокат.
— Тебе не нужен адвокат, если ты расскажешь мне правду.
— Если я скажу вам правду, репутация Калеба будет уничтожена, и я не думаю, что это справедливо по отношению к нему, поскольку его больше нет здесь, чтобы защитить ее.
— Ты не кажешься мне человеком, который заботится о чужой репутации.
— Вы правы. Я не такой, — я достаю из кармана свой старый телефон — тот, что я отдал Каину, — и тот, которым я пользуюсь. — А вот Калеб — да. Он никогда не пользовался своим телефоном, чтобы поговорить с ней. Он использовал мой.
— На столе два телефона.
— Я знаю. Калеб не хотел, чтобы кто-то вывел его на чистую воду, — лучшая ложь та, что ближе всего к правде, — он не только поступил в Гарвард и продвигался по политической лестнице, но у него также была девушка. Он не хотел, чтобы она узнала, что он ей изменяет. Поэтому в духе дружбы я отдал ему свой старый телефон и сказал, чтобы он использовал его для разговоров с миссис Миллер и с кем бы он ни захотел. А себе я купил новый.
— Значит, миссис Миллер была права, у вас троих были сексуальные отношения.
— Да, мы вместе с ней пошалили, — я ухмыляюсь, — оставлю детали вашему воображению.
Он садится обратно на кресло напротив меня.
— Тебя не смущало, что он занимается сексом с той же женщиной, что и ты?
— Нет, черт возьми, — я облизываю губы, — мне нравится смотреть, как люди, которых я трахаю, трахают других людей... пока я трахаю их мозги, — я обнажаю зубы, — однако на этом все возбуждение для меня заканчивается. Я не привязался к ней эмоционально как Калеб. Отношения — не мой конек. И никогда не были.
Он морщит лоб.
— По словам его брата, Калеб начал ревновать, когда узнал, что вы двое связаны. Но ты говоришь, что ему было приятно наблюдать, как ты спишь с ней.
— Не понимаю, почему Каин так сказал, ведь ревность Калеба была направлена на мужа миссис Миллер, — я сглатываю, — но вы удивитесь, на что способен человек... какие правила он готов нарушить ради того, в кого влюблен, — я прочищаю горло. — В любом случае, Калеб, вероятно, никогда не рассказывал об этом Каину, потому что не хотел, чтобы брат знал, что у него был секс втроем с парнем. Не все люди открыты в вопросах секса, и большинству некомфортно обсуждать свою сексуальную жизнь с членами семьи.
Он подносит ручку к губам.
— Спасибо за проницательность. Однако есть еще кое-что, что не совсем сходится.
— Что именно?
— Почему миссис Миллер настаивает на том, что она спала с Каином... а не с Калебом?
Я ухмыляюсь: — Да ладно, детектив. Вы же умный человек. Калеб и Каин — однояйцевые близнецы. Зачем ей признаваться, что она спала с Калебом, если она может заявить, что спала с Каином? Другими словами, с близнецом, в убийстве которого ее не обвиняют.
Он быстро моргает, как будто эта мысль никогда не приходила ему в голову, а затем яростно записывает что-то в блокнот.
— А когда ты сказал, что Калеб был эмоционально привязан, ты имел в виду...
— Одержим. Миссис Миллер — это все, о чем он говорил. Ее уход от мужа занимал все его мысли.
— Калеб когда-нибудь угрожал миссис Миллер?
— Нет, только если она сама не просила об этом, — я морщусь, готовясь направить разговор в другое русло. — С другой стороны, ее муж, работающий электриком на полставки...
Он перестает писать.
— А что с ее мужем?
— Скажем так, миссис Миллер занималась грубым сексом со мной и Калебом, потому что ей нравилось превращать всю ту боль, которую причинял ей ублюдок-муж, в удовольствие.
— Ее муж бьет ее?
— Пинает. Бьет. Душит. Иногда все сразу.
— Ты когда-нибудь призывал ее сообщить о нем властям?
— Она двадцатидевятилетняя женщина с высшим образованием, детектив. Она знает, что может заявить на него, если захочет. Она, как и большинство людей, находящихся в подобной ситуации, боится последствий.