— Привет, Каин.

Я внутренне стону при звуке голоса Катрины. Я даже в туалет не могу сходить, чтобы она не следила за мной.

Если я думал, что Дэмиен преследователь, то по сравнению с Катриной он ничто.

В понедельник она позвонила и сказала, что завезет коробку с моими вещами. Во вторник она позвонила и сказала, что забыла положить в коробку толстовку и встретит меня у шкафчика после уроков. Когда я ответил, чтобы она забрала ее себе, она сказала, что оставит ее на моем крыльце. В среду она позвонила, чтобы сказать, что ее кот скучает по мне.

А вчера... она позвонила и сказала, что нашла мой карандаш.

Если она продолжит в том же духе, то в следующий раз позвонит только для того, чтобы сообщить мне, что ей выдали судебный запрет.

— Привет и пока, — я собираюсь пройти мимо нее, но она прижимает руку к моей груди.

— Мне очень жаль.

— Ты говорила это уже раз сто с тех пор, как мы расстались.

— Почему ты так груб со мной? — ее глаза сужаются, — это потому, что ты теперь встречаешься с Джулией?

— Я даже не знаю, как на это ответить.

— Тебе и не нужно. Просто скажи ей, что все кончено, и мы сможем продолжить с того места, на котором остановились.

— С того, где ты трахаешься с кем-то еще за моей спиной? Нет, спасибо.

Я снова пытаюсь уйти, но она встает передо мной: — Мне не стоило тебе изменять.

— А мне не стоило есть пиццу четырехдневной давности на прошлой неделе. Дерьмо случается, живи дальше, — я начинаю идти к спортзалу, где меня ждет Джулия.

Джулия единственная вещь в моей жизни, которую в последнее время одобряет отец, и я не собираюсь ее отпускать. Пока не получу письмо о приеме в Гарвард и не скажу своему брату и всем остальным, кто в меня не верит, чтобы они отсосали.

— Ой, — говорит Дэмиен, когда я прохожу мимо него, — это было жестоко, — его голос понижается: — Что скажешь, если мы отведем ее в сарай, нагнем и преподадим ей урок?

Я не обращаю внимания на напряжение в паху.

— Отъебись.

— Я собираюсь в дамскую комнату. Можешь захватить мне пунш?

Я уже на полпути к столу: — Хорошо.

Я начинаю жалеть, что у меня нет нескольких ручек, чтобы засунуть ей в рот, чтобы она заткнулась. Как один человек может быть настолько раздражающим — уму непостижимо.

— Неприятности в раю?

Все настолько плохо, что я не против разговора с Дэмиеном. Впрочем, выбор у меня не велик. Он один из немногих, кто еще здесь.

Я ставлю два стаканчика на стол.

— Она хочет остаться до конца, чтобы помочь убраться... а потом пойти есть мороженое.

— Мороженое — это код для минета?

— Если бы, — я морщусь, — впрочем, беру свои слова обратно.

Дэмиен ухмыляется: — Не такой уж и смелый, да?

Я поднимаю половник: — Не такой уж и отчаявшийся.

— Давай я тебе помогу, — он расстегивает куртку и достает бутылку, — это всего лишь водка, но она снимет напряжение.

Прежде чем я успеваю возразить, он наливает немного в стаканчики.

— Я за рулем.

Он пожимает плечами, набирая сообщение на своем телефоне.

— Тогда отдай ей оба стаканчика.

Неплохая идея. Может, тогда она будет вести себя тихо.

Прислонившись к столу, я изучаю его: — Не хочу показаться придурком, но почему ты здесь? Ты не привел с собой пару. И единственные люди, с которыми ты разговаривал сегодня вечером — я и миссис Миллер.

Он делает глоток напитка, который держит в руке.

— Наблюдаешь за мной, да?

— Нет, — я подношу стаканчик к губам, — и даже если бы это было так, ты здесь единственный, с кем можно поговорить.

Его губы подергиваются: — Ну, в отличие от тебя, я не лицемер, который бежит от того, что его интригует, — он убирает телефон в задний карман. — И, судя по исчерпывающей информации, которую я получил от Кристи сегодня вечером, я могу быть очень настойчивым, когда чего-то хочу.

Я закатываю глаза: — Пожалуйста, не говори мне, что ты веришь в эту чушь.

— Я не знаю, — он оглядывает комнату, — она увлекается этим.

Я следую за его взглядом, который останавливается на кабинке с предсказаниями, где миссис Миллер собирает свои вещи.

— Так что... она твоя девушка или что-то в этом роде?

Морщинки появляются в уголках его глаз.

— Или что-то в этом роде, — он ставит стаканчик на стол, — я не завожу подружек. Но она моя любимая.

— Я понял.

Когда он поднимает бровь, я бормочу: — Намек.

— Что я могу сказать? — его губы кривятся в ухмылке, — мне нравятся вещи, которые я не должен любить. Чем больше запретов, тем лучше.

— Ты когда-нибудь нервничаешь? — я делаю еще один глоток своего напитка, — ну, знаешь, из-за того, что ее муж узнает.

— Нет. Это ее проблемы, не мои.

Вполне справедливо. Краем глаза я замечаю, как Джулия входит в спортзал.

— Моя спутница вернулась.

Он отдает мне честь: — Осталось всего полчаса.

— Слава Богу.

Я начинаю уходить, но он касается моего плеча: — Ты так и не спросил, какие у меня планы после танцев.

Я моргаю: — Какие у тебя планы после танцев?

Он подзывает меня пальцем, и когда я наклоняюсь ближе, шепчет: — Я собираюсь привязать миссис Миллер к столбу моей кровати и засунуть свой член ей в глотку, — его губы слегка касаются моего уха, — а потом я трахну ее так сильно, что она забрызгает все мои простыни стоимостью две тысячи долларов.

Мои яйца покалывает, и я ненавижу его за то, что он говорит мне это.

— Молодец, мужик.

— Ты можешь присоединиться к нам. Мы можем обработать ее вдвоем. Я буду сзади, а ты спереди, — он дергает подбородком в сторону Джулии, — или ты можешь есть мороженое и ручки с девочкой-болтушкой, — он переводит взгляд на миссис Миллер, которая уже почти собралась. — Я уезжаю в десять.

Мои ладони становятся влажными. Тот факт, что я уже обдумываю, как бросить Джулию, говорит о многом. Но я не могу. Достаточно того, что я дрочу по несколько раз в день, вспоминая о том, что случилось в том классе. Если я провалюсь в эту кроличью нору, возврата не будет. Я могу попрощаться со своим будущим.

— Пас. Хотя спасибо за предложение.

— Как думаешь, новая стрижка Ким странная? — спрашивает Джулия, пока мы покачиваемся в такт музыке. Мы одна из трех пар, оставшихся на танцполе.

— Ты считаешь ее странной?

Я понял, что лучший способ отвечать на ее вопросы — перенаправлять их обратно ей.

— Немного. У нее короткая челка, — она поджимает губы, — но потом она отрастет, так что, думаю, это не имеет значения.

— Нет, — весь этот разговор не имеет значения.

Периферийным зрением я вижу, как миссис Миллер выходит из спортзала. Дэмиен стоит у трибун, время от времени поглядывая то на меня, то на часы.

— Что думаешь о платье, которое Стейси Сакстон надела во вторник?

Я скриплю зубами: — Что ты думаешь о платье?

Я сканирую трибуны. У меня кровь стынет в жилах, когда я понимаю, он уже движется к выходу.

Джулия морщится, размышляя: — Я не уверена.

Дэмиен бросает на меня последний взгляд...

И исчезает.

— Думаю, оно ее немного полнит, но это был нелестный к...

— Черт, — кричу я, скручиваясь от несуществующей боли.

— Боже мой. Каин, что случилось?

— Мне кажется, я умираю, — это не ложь. Я уверен, что упаду в обморок, если она задаст мне еще хоть один чертов вопрос о Стейси или Ким и об их дурацком гардеробе.

— Что? — вскрикивает Джулия. — Святое дерьмо, карта была права.

Сжимая живот, я ковыляю к выходу.

— Кажется, у меня пищевое отравление, — я достаю из кармана ключи и протягиваю ей, — я не хочу, чтобы ты заразилась. Возьми мою машину и поезжай домой.