— Позволь мне дотронуться до тебя, — я судорожно вдыхаю, — я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо.

Я готова к тому, что он откажет, но, к моему удивлению, он берет мою руку и подносит ее к своей эрекции. С нетерпением я глажу его по брюкам, наслаждаясь тем, как его член подрагивает под моей ладонью.

Не в силах ждать больше ни секунды, я расстегиваю его молнию и просовываю палец внутрь. На нем нет нижнего белья. Только теплая, упругая кожа. Чувствуя себя смелее, я обхватываю его длину рукой и сжимаю. Он издает низкий горловой звук, и тот проникает прямо в мое сердце. Я собираюсь вытащить член полностью, но он перехватывает мою руку и кладет ее поверх другой.

Я хочу спросить, что он делает, но все становится ясно, когда он привязывает оба моих запястья к перекладине какой-то шелковистой тканью.

Я тяжело сглатываю: — Это наказание или награда?

Вместо ответа он быстро шлепает меня по заднице, отчего я вскрикиваю.

— И то, и другое, — хрипит он, едва превышая шепот. Должно быть, он так же возбужден, как и я, потому что его голос более хриплый, чем обычно.

Мой пульс взрывается, когда рука под моим платьем начинает обводить жемчужины моих G-стрингов, слегка надавливая. Ощущения такие приятные, что я теряю рассудок.

— Каин...

Он оттягивает полоску стрингов и шипит. Это настолько резко и неожиданно, что у меня перехватывает дыхание.

Господи. Есть что-то невероятно чувственное в том, чтобы отдаваться на милость другого человека, пока он делает с тобой все, что захочет.

Проведя зубами по моей шее, рукой он прижимает жемчужину к моему клитору и перекатывает ее. Земля подо мной наклоняется, и я забываю, как дышать.

Он дразнит меня, даря крошечные искры удовольствия, но останавливаясь прежде, чем они успевают вспыхнуть.

Я так заведена, что мне кажется, будто могу взорваться в любой момент.

— Пожалуйста, — умоляю я, пока он продолжает свою восхитительную пытку, — введи в меня палец.

С его губ срывается рычание, которого я никогда раньше не слышала, но он не удовлетворяет мою просьбу. Вместо этого он продолжает дразнить, поглаживая костяшками пальцев складки моей киски.

Напряжение в моей сердцевине усиливается — каждое нервное окончание в моем теле умоляет о разрядке.

— Пожалуйста.

Его зубы предупреждающе царапают мое плечо, но мне все равно. Если он вскоре не окажется внутри меня, я сойду с ума. Это мучительно — не видеть, не трогать и не слышать его.

— Мне нужно почувствовать тебя.

Кончик его пальца обводит мое отверстие, и этого едва хватает, чтобы почувствовать. Сердце колотится о ребра. Я с трудом втягиваю воздух. Я собираюсь самовоспламениться, если он заставит меня ждать еще дольше.

— Каи...

Он с силой погружает в меня палец, и я задыхаюсь, сердце колотится как отбойный молоток.

Я пытаюсь сориентироваться, когда он вынимает палец... и через мгновение вводит его обратно, на этот раз глубже.

Я стону и бьюсь об него, он набирает скорость, трахая меня пальцем. Влажные звуки заполняют пространство между нами, но я слишком сосредоточена на том, что он делает, чтобы смущаться.

Пока он не вводит в меня второй палец, вызывая давление, к которому мое тело не готово, и я вскрикиваю от боли.

Он замирает, как и мое сердце. Я не хочу все испортить, как в прошлый раз.

— Не останавливайся, — задыхаюсь я, — я выдержу, клянусь.

Словно пытаясь доказать свою правоту, я сжимаю его пальцы, пытаясь удержать их внутри себя.

Но это не срабатывает, потому что он вынимает их. Потеря опустошает меня. Я и моя глупая девственность провалились во второй раз.

Довольно иронично для той, кого весь город называет шлюхой.

По моей щеке скатывается слеза, и это только усугубляет ситуацию. Я совершенно подавлена. Я просто хочу преодолеть этот барьер между нами, но кажется, что этого никогда не произойдет.

— Мне жаль...

Слова застревают у меня в горле, когда он задирает подол моего платья, убирая его со своего пути.

Затем он опускается на колени.

Мои брови хмурятся в замешательстве. Я думала, он расстроен, как и в прошлый раз.

— Что...

Он снова вводит в меня палец, гораздо медленнее, чем раньше. Из меня вырывается судорожный вздох. Угол глубже, и от этого перехватывает дыхание.

— О, Боже, — я такая мокрая, что чувствую, как влага скапливается между бедер. Он толкает меня вперед, отчего ткань впивается в запястья, но мне все равно — боль только усиливает мое желание.

Докрасна раскаленное удовольствие проникает в меня, когда он раздвигает мои складочки и проводит по ним языком.

— Каин...

Я вскрикиваю, когда он прикусывает меня, прежде чем полностью отстраниться.

Слезы застилают мои глаза. Я чувствую себя наказанной. Как будто он привел меня на самый высокий овраг... только для того, чтобы столкнуть с него.

— Прости, — лепечу я. Мои эмоции на грани, и я уже не знаю, что делать. Он контролирует каждую мою часть. Я начинаю ощущать себя домашним животным, которое пытается угодить своему хозяину, но безуспешно. — Мне так жаль.

Нервы сжимаются в животе, когда он раздвигает меня шире. Никогда раньше я не чувствовала себя такой уязвимой.

— Ш-ш-ш, — успокаивает он, большим пальцем собирая мою влагу.

И от этого на сердце становится легче. Я снова купаюсь в его тепле.

Пока его большой палец не продвигается на несколько дюймов, и он не прижимает жемчужину к моему сжавшемуся отверстию. Я корчусь, не зная, что делать с этим ощущением. Это удивительно и страшно одновременно.

Мое дыхание сбивается, когда он целует жемчужину, проникая пальцами в мою киску.

Кровь шумит в ушах, когда он дует на жемчужину и снова целует меня.

А потом делает паузу.

Мне становится жарко, мое тело чувствует, что он собирается сделать дальше. Это запретно, грязно и...

Из меня вырывается гортанный стон, когда его язык заменяет жемчужину, а его палец проникает внутрь моей киски. Это так неожиданно, так приятно, что у меня мутнеет рассудок. В отличие от прежних медленных пыток, эта — плотское наслаждение. Он ест меня так, будто шкаф — это пустыня Сахара, а я — последняя капля воды, которая когда-либо коснется его губ.

Он стонет, проталкивая язык еще глубже. Боже. Он как жадный, грязный пещерный человек, не знающий пределов и ограничений. Каждая частичка моего тела принадлежит ему, и мне это нравится.

С рычанием он зажимает мой клитор между двумя пальцами и проводит кончиком языка по моей попке, отчего перед глазами образуются маленькие плавающие пятна.

Я не смогу продержаться и минуты, пока он делает это со мной. Мои ноги трясутся как деревья во время урагана. Я не могу сдержаться. Это слишком. Это слишком хорошо.

— Каин, — первое и единственное слово, слетающее с моих губ, прежде чем дрожь пробегает с пальцев ног и переходя выше и набирая скорость как валун, катящийся вниз по склону.

Я и раньше испытывала оргазмы, но этот сотрясает все мое тело изнутри. Он настолько экстремален, что почти пугает. Он тянет меня в пятидесяти разных направлениях, разрушая мой фундамент, пока я окончательно не рассыпаюсь.

Ощущения настолько сильные, что выбивают из меня дух. У меня нет сил, чтобы устоять, меня буквально сбивают с ног.

Я расслабляюсь в своих оковах, но Каин обхватывает меня за талию и крепко удерживает, как делал это последние четыре года.

— Я люблю тебя, — я прерывисто вздыхаю, — я знаю, что это пугает тебя, и знаю, что ты чувствуешь все не так, как я, но мне нужно, чтобы ты знал, что мои чувства к тебе настоящие. Это не влюбленность, не неуместная привязанность, и это не неправильно.

Он встает, но я продолжаю. Мне нужно, чтобы он знал, насколько я серьезна.

— Разговор с тобой в «Искушении» — лучшая часть моего дня, — шепчу я, когда он развязывает мои запястья, — я никогда не могла никому рассказать то, что рассказываю тебе, и никогда не смогу. — Я хватаюсь за перекладину, вспоминая его слова о том, что мне нельзя двигаться, пока я не получу его разрешение. — Я знаю, что ты беспокоишься о выборах и думаешь, что у меня не хватит сил, чтобы сделать это, но они у меня есть. Я сделаю для тебя все на свете, Каин. Я люблю...